Юань Мэй - Новые записи Ци Се, или о чем не говорил Конфуций

Возражая против распространенного утверждения, что стихи Тан и Сун превосходны, а поэзия поздних периодов уступает им, Юань Мэй писал: «Рассуждая о стихах, нужно думать только о том, искусны они или грубы, а не о династиях. Ведь золото или яшма, вырытые сейчас из земли, не перестанут считаться драгоценностями, так же как кирпич или черепица, дошедшие от древних времен, не могут считаться драгоценными» [54] Там же, бэнь 17, цз . 16, стр. 1а. .

«Некто спросил, кого я считаю первым поэтом нашей династии. Я повернул вопрос и спросил его, какое стихотворение из „Трехсот“ (т. е. стихи из «Книги песен». — О. Ф .) он считает лучшим. Он не смог ответить. Тогда я пояснил: стихи подобны рождению цветов: весной — орхидея, осенью — хризантема, каждый цветок прекрасен в свой сезон без того, чтобы люди спорили об оценке. Если рифмы и тона, настроение и манера могут тронуть сердце и глаза человека, то это — прекрасные стихи, не нуждающиеся в [присуждении им] первого или второго места» [55] Там же, бэнь 15, цз . 3, стр. 16. .

«Когда сочиняешь стихи, описывать пейзаж легко, говорить же о чувстве трудно. Почему? Пейзаж приходит извне, бросается в глаза и остается в сердце. Чувство же приходит из самого сердца... Ду Фу умел говорить о чувстве, а Ли Бо не мог» [56] Там же, бэнь 16, цз . 6, стр. 5а. .

Из этих и других высказываний Юань Мэя видно, что «умение тронуть сердце и глаза человека» выражением в стихах «чувств и характера» поэта он считал главным в поэзии. «Поэзия, — писал он, — это описание природного характера и чувства» [57] Там же, цз . 1, стр. 16, и в стансе XXIV Сюй Ши-пинь Юань Мэй также писал: «Только у нас, людей стиха, /Все чары извлекают [из души] мудрость... Только показывай природу — чувство, /Не сочиняя слов и знаков» (В. М. Алексеев, Китайская поэма о поэте, стр. 071). , т. е. выражение авторской индивидуальности.

Литература сильна не дидактикой, а непреходящими, чисто художественными ценностями. Цель поэзии — не поучать людей, а давать им радость; функция стихов — вызывать восторг читателя свободным выражением эмоций поэта. Когда разум и эмоции приводятся в идеальное сочетание, тогда и возникают прекрасные стихи [58] См.: D. S. Nivison, The Life and Thought of Chang Hsüeh-cheng (1738-1804), Stanford, California, 1968, стр. 133-134. . Юань Мэй настаивал на том, что литература имеет самостоятельную ценность, она не просто инструмент для передачи дао — истины, сформулированной древними государями [59] Суй-юань сань ши, бэнь 3, цз . 19, стр. 3б — 5а («Второе письмо к Другу о литературе»). См. также: Го Шао-юй, История китайской литературной критики ( Чжунго вэньеюэ пипин ши ), Шанхай, 1955, стр. 484-485. .

По мнению Юань Мэя, поэт нс «мудрец» (как считал теоретик тунчэнской школы Яо Най), не «способный человек» (термин тунчэнцев Лю Да-куя и Фан Дун-шу), а «гений» ( цай ) [60] См.: К. И. Голыгина, Основные направления литературной теории Китая XIX — начала XX в. Автореф. канд. дисс., М., 1966, стр. 6. , творец, который не «излагает», а творит, не подчиняя своего творчества конфуцианской идеологии, не «неся дао » в своих стихах.

В XVII-XVIII вв. в Китае среди поэтов все еще господствовал дух подражаний танским образцам. Считалось, что, сочиняя стихи, надо стараться быть «древним». Поэты имитировали рифмы танских поэтов, копировали употреблявшиеся ими фразы и отдельные выражения, подчеркивали форму, стиль своих произведений, но им не хватало непосредственного чувства, того, что было самым существенным в творчестве Ван Вэя, Ду Фу, Во Цзюй-и. Вот почему теория Ван Ши-чжэня (1634-1711) ( шэнь-юнь [61] Шэнь-юнь — букв, «дух и рифма»; существует ряд переводов этого выражения («духовная гармония», «духовная атмосфера», «божественность рифмы» и т. п.), но, пожалуй, наиболее удачным является перевод, предложенный В. Лю (W. Р. Liu, The Poetry of Yüan Mei, стр. 28) — «вдохновенное описание» («inspired description»). ), придававшего большое значение вдохновению поэта, а не внешней форме его произведений, привлекала его современников своим вниманием к индивидуальности поэта, творца неповторимых произведений.

Ван Ши-чжэнь трактовал поэзию как мистическую, непостижимую духовную гармонию, как «тайну», которая не может быть выражена в словах, но может быть постигнута как вспышка интуитивного прозрения. Его теория продолжала концепцию Сыкун Ту, рассматривавшего поэзию как непознаваемое, непостижимое и неповторимое таинство; в основу своей теории Ван Ши-чжэнь положил строку из XII станса «Поэмы о поэте» Сыкун Ту ( Ши-пинь ), где говорится: «Не ставя ни одного знака, исчерпать могу дуновенье — текучесть» [62] В. М. Алексеев, Китайская поэма о поэте, стр. 189. . Переводчик и исследователь поэмы Сыкун Ту академик В. М. Алексеев перефразирует эту строку следующим образом: «Поэт, ни единым словом того не обозначая, может целиком выразить весь живой ток своего вдохновения» — и объясняет, что настроение поэта — это нечто невыраженное, не расчлененное на элементы, не требующее «слов для своего выражения; настроение сквозит между строк. Читателю сообщается и жизнь поэтического духа, и его тайные томления вне слов» [63] Там же. .

Юань Мэй не только не был противником положений Ван Ши-чжэня, но даже подчеркивал важность шэнъ-юнъ в поэзии; поэтому он резко выступал против взглядов поэта и каллиграфа Чжао Чжи-синя (1662-1744), который критиковал положения Ван Ши-чжэня и придавал исключительное значение роли музыкального эффекта тонов в стихах [64] Теория гэ-дяо (форма и мелодия или «мелодика стиха») была изложена Чжао Чжи-синем в его работе «Регистр тонов и мелодий» ( Шэн дяо пу ). . Юань Мэй, считавший, что поэзия сама диктует поэту слова, насмехался над теорией Чжао, заключавшего поэзию в жесткие рамки правил чередования тонов и требовавшего от поэта чуть ли не исследовательских усилий.

По мнению Юань Мэя, главное в поэзии — син-лин [65] Син-лин переводят как «природа и вдохновение», «индивидуальность и вдохновение», «естественность и духовность», «естественность и утонченность», «естественность и одухотворенность». Го Шао-юй (История китайской литературной критики, стр. 493) считает, что теория син-лин Юань Мэя близка к теории Ван Ши-чжэня: «обе эти теории делают акцент на индивидуальности поэта, только мера разная». — спонтанность поэзии, прямое выражение чувств поэта, усиливаемое моментами вдохновения, которое поднимает стихи на высший эмоциональный уровень. В своих «Рассуждениях о стихах» Юань Мэй часто употребляет выражение син-лин , применяя его как к своим стихам, так и к чужим.

Для наглядной демонстрации своей теории син-лин Юань Мэй в 1767 г. написал 32 станса — «Продолжения Категорий стихотворений» (Сыкун Ту. — О. Ф.) Сюй Ши-пинь сань ши эр шоу . Каждый станс имеет свой заголовок: «Важность значения», «Выбор материала», «Выбор рифмы», «Важность знания», «Духовное понимание», «Наличие индивидуальности» и т. п.