Array Имруулькайс - Арабская поэзия средних веков

Взгляни на сонмы звезд. По мне, узоры эти —
Судьбою над людьми раскинутые сети.

Дивлюсь: невыносим судьбы железный гнет,
Один ее удар сильнейшим спину гнет,

А людям невдомек, что смерть играет ими,
Когда горбы могил встают над их родными.

Неправда на земле царит с начала дней
И в ярости казнит мудрейших из людей.

От смерти, Асами {269} 269 Асами — женское имя. , бежать не стоит в горы:
Непререкаемы у смерти приговоры.

Четыре составных {270} 270 Четыре составных… — Следуя за греческими философами Анаксимандром и Гераклитом, идеи которых изложены у Аристотеля, средневековые арабы полагали, что весь материальный мир образуется из комбинации борющихся между собой четырех элементов-стихий: огня, воздуха, воды и земли. слились в живую плоть,
Одна стремится часть другие побороть;

Здорова плоть, когда в ладу они друг с другом,
А несогласье их предшествует недугам.

Наш век и нем и груб; напрасно хочешь ты
Понять невнятные сужденья немоты.

Жизнь — полосы ночей, сменяющихся днями:
Змея двуцветная, ползущая за нами.

Пред смертью мы в долгу; в определенный час
Заимодавица всегда находит нас.

Из чистого ключа спешит напиться каждый
С тех пор, как в оны дни погиб Кааб от жажды. {271} 271 … с тех пор, как в оны дни погиб Кааб от жажды… — Согласно легенде, некий Кааб ибн Мама аль-Ийади отличался среди бедуинов древней Аравии такой щедростью, что отдал своему другу последнюю воду, а сам умер от жажды.

И лилии садов, и мирные стада,
И стаи хищные равно поит вода.

Когда бы дел своих последствия мы знали,
Как воду, кровь тогда мы лили бы едва ли.

Кто сострадателен от первых лет своих,
Тот сострадания достойней остальных.

Мы правды не хотим и гневно хмурим брови,
Когда нам говорят, что грех у нас в основе.

Адам, я вижу твой поросший шерстью лоб
И Еву из числа пятнистых антилоп.

Мы — пища времени. Никто в заботах света
Не плачет над конем разбойного поэта {272} 272 …над конем разбойного поэта. — Имеется в виду древнеарабская легенда о кобылице по кличке ан-Наххама, принадлежавшей знаменитому воину-разбойнику Сулейку ибн ас-Салака. .

Мир в замешательстве, как зверь в морских волнах,
Как птица в грозовых кипящих облаках.

Душистый аль-бахар {273} 273 Аль-Бахар — растение с приятным запахом, мускус. , питомец мирной лени,
Шипами защищен от наших покушений.

Жизнь — быстролетный миг, и мало пользы в том,
Что колют нас копьем и рубят нас мечом.

В ком сердце черное, тот черен сам и слуха
Лишен, тогда как я — всеслышащее ухо.

Ты выпустил стрелу, попала в цель стрела,
Зато душа твоя до цели не дошла.

Рок благородного ввергает в море бедствий.
Амр {274} 274 Амр ибн Дарма — знаменитый древнеарабский бедуинский воин. матери своей лишился в раннем детстве.

Главою крепости был Самуил {275} 275 Самуил — древнеарабский поэт Самаваль (см. прим. на стр. 722) (см. коммент. 54 — верстальщик) . -поэт,
Она еще стоит, а Самуила нет.

На собеседника Плеяда перст уставит,
И смерть ваш разговор прервать его заставит.

Персты шести Плеяд, причастных небесам,
О силе божией свидетельствуют нам.

Разумный человек — безумного подобье,
Все беды для него судьба готовит в злобе.

В могиле мать и дочь. Коса расплетена,
Коса заплетена… Но смерти смерть равна.

Видения весны кромешной белизною
И дикой чернотой подменит время зноя.

Пересекающий безводные края,
Ведущий к смерти путь возненавидел я.

Окрест ни шороха, ни дружественной речи.
Мой путь — двуострый меч, всегда готовый к сече.

Зачем же благ земных не делит с бедным тот,
Кто вдоволь ест и пьет и в роскоши живет?

Живу я надеждой на лучшие дни.
Надежда советует: «Повремени!»

Душа моя тешится горьким вином,
Доколе мне смерть не прикажет: «Идем!»

Добивается благ только тот, кто привык
И в горячке держать за зубами язык.

Обернется грехом торопливая речь,
А молчанью дано от греха уберечь.

Если низкий вознесся превыше горы,
То высокий — посмешище смутной поры.

Ты, что хочешь бежать от невзгод, не спеши!
Что ни дом — ни одной беспечальной души,

Нет под кровлями необесчещенных жен,
Сын Адама багряным вином опьянен.

Скоро в нищей одежде правитель страны
Снидет в царство, где нет ни дворца, ни казны.

Дочерей обучайте шитью да тканью, а письму
Или чтению внятному их обучать ни к чему.

Сила женских молитв — добродетель и память добра,
А Коран не для них: что им Юнус и что Бараа {276} 276 Юнус и Бараа — названия 10-й и 9-й сур Корана. ?

Ты певиц из-за полога слышишь, и видит твой взор,
Как бездушную ткань сотрясает и морщит позор.

Уединись! Одинок твой создатель поистине.
В дружбе царей не ищи утешительной пристани!

Ищет приятелей бедность, но если их нет,
Юноше легче уйти от пороков и бед.

Чтоб вам пропасть, дни глухие и ночи кромешные,
Род мой ничтожный, мужчины и женщины грешные!

О, умереть бы младенцу в пеленках, пока
Он из сосцов роженицы не пил молока!

Вот он — живет и клянет ее без языка еще:
«Много вреда я еще принесу ей, страдающей!»

Когда в науке нет ни сердцу обороны,
Ни помощи уму — пускай умрет ученый!

Судьбы не изменить: ее судил Аллах,
И мудрость мудрецов развеялась, как прах.

Не может человек бежать велений бога,
От неба и земли отвлечься хоть немного.

По торному пути покорным чередом —
Потомки умерших — мы к пращурам идем.

Давно я не дивлюсь тому, что пресыщенье
И муки голода — в противоположенье.

Стреляю, но врага щадит моя стрела,
Зато стрела судьбы мне прямо в грудь вошла.