_ - ПОВЕСТЬ О ДУПЛЕ часть 2

— Ах, какой дивный аромат! Этот господинчик спал сегодня на груди женщины!

— Нет, я спал возле правого генерала, — ответил им Мияхата.

— Нет-нет, это была женщина, — не верили дамы.

Он передал Фудзицубо слова Накатада, и она велела сказать в ответ: «Каждый раз, когда я узнаю, что вы пришли во дворец, я начинаю надеяться. Иногда, когда я ничем не занята, мне хотелось бы беседовать с вами».

— Действительно, она необычная, безупречная женщина, — восхитился Накатада, услышав её слова.

— А где сейчас находится генерал? — спросила Фудзицубо у одной из дам.

— Во дворце Чистоты и Прохлады, — ответила та.

— Как раз сейчас можно сделать то, о чём мы говорили, — обратилась Фудзицубо к Соо.

На третий день Накатада получил письмо от жены: «Вчера всю ночь ждала тебя, но ты так и не пришёл. Я не могла заснуть до самого утра. Что случилось?

Как только падать

Снег начинает,

Сердце моё сжимает тревога.

Снежинки ничтожны,

Но наметёт их с гору.

Я боюсь только того, что ты охладеешь ко мне. Пожалуйста, помни о том, что я беспокоюсь. Ещё немного я потерплю. До встречи».

Накатада написал в ответ:

«Высятся снежные горы.

Мне говорят,

Что занесло все дороги,

И невозможно

До милой добраться.

В думах о тебе до рассвета не мог я уснуть».

Шло время. Снега сыпало всё больше и больше. Генерал опять послал принцессе письмо:

«Не случилось ли чего ночью? От тебя нет ответа, и я тревожусь. Ведь не может же быть такого, чтобы ты забыла написать мне.

Не видя тебя,

От любви я пылаю.

Как мог

Раньше я жить,

До встречи с тобой?

Я пишу тебе, надеясь, что ты вспомнишь обо мне. Очень тоскую по Инумия. Милая моя, прижми её к груди: утром выпало много снега и очень холодно».

«Дождусь ответа здесь, а потом пойду к государю, — решил он. — Если, как вчера, он начнёт читать письмо… Не приятно».

Некоторое время он оставался в своей комнате.

Во дворце в тот день находились второй советник министра Судзуси, старший ревизор Правой канцелярии Суэфуса, второй советник министра Тададзуми и множество другим придворных. Среди них были многие сыновья Масаёри.

— Почему ты не хочешь, чтобы я услышал твоё чтение? — упрекнул друга Судзуси. — Разве мы давным-давно не обменялись клятвами в дружбе? Я хотел послушать тебя, и оставив дома жену, сам трясясь от холода, пришёл сюда именно для этого. И что ж? Никакого толку, ни одного слова не слышно. Разве ты не можешь читать немножко громче?

— По велению государя я читаю, не могу же я кричать. А кроме того, если с утра до вечера читать громко, не хватит голоса, — ответил Накатада.

— Но вчера же ты читал так громко, что и падающий снег не помешал твоему голосу подняться к самому небу, — сказал Судзуси. — Я подумал тогда, что это читает великий учёный и нынешних, и будущих времён и что, выпив вина, он увлёкся и читает с силой, потрясающей нам души. Вчера твой голос можно было слышать отчётливо. Увы, я не запомнил ни одного слова. Накатада, ты любишь ставить меня в смешное положение: ни с того ни с сего, например, начинаешь играть на кото, и я бегу, как журавль, с голыми ногами и делаюсь посмешищем всего двора.

— Ты очень впечатлителен, — заметил Накатада. — Наверное, и сейчас не сможешь приступить к своей службе, пока не услышишь чтения.

— Не читай так, как будто ты хочешь скрыть свои слова, — попросил Судзуси. — Читай естественным голосом.

— Мне придётся спрятать свои книги в каменный китайский сундук, — пошутил Накатада.

— Не хочешь ли ты замуровать их? — спросил Судзуси. [83] Прим.12 гл. XIV: Судзуси намекает на легенду о том, как были найдены китайские классические книги древности. В эпоху Ранней Хань (206 г. до н. э.-8 г. н. э.) луский Гун-ван ломал дом Конфуция и нашёл сочинения самого философа и другие древние книги.

— Тогда и хозяина их нужно замуровать вместе с ними, — засмеялся Накатада.

— Если бы мы жили в золотом веке, в эпоху просвещённых правителей, такие книги можно было бы и не скрывать, — вступил в разговор Юкимаса. — Я слышал, что эти книги долго хранились в тайне от всех. И это правильно. Они не предназначены для столь низких людей, как мы. Кто способен их понять?

В это время прибыли подарки от Фудзицубо: большой кувшин из лазурита, доверху наполненный едой, высокие чаши из лазурита со свежей и сушёной снедью, миски с фруктами, уложенными горкой, большие кувшины из лазурита с вином, мешки, шитые серебром, с грушами из провинции Синано и сушёными ягодами ююбы, серебряные бутылочки с соком ремании. [84] Прим.13 гл. XIV: Сок ремании клейкой (яп. дзио ) использовался как лекарство, укрепляющее средство. Ещё там были корзинки с углём с равнины Оно. Подарки расставили перед господами, и все начали любоваться ими, обнаружили ещё большой серебряный кувшин и котелок для супа из свежих трав; его вогнутая крышка была похожа на обычную глиняную, но была сделана из чёрных благовоний. Около ручки котелка была поставлена женская фигурка, изображающая сборщицу свежих трав. В письме, прикреплённом к ней, рукой Соо было написано:

«В Касуга-поле,

Снег разгребая,

Первую зелень,

Мой милый,

Для тебя собираю.

Не попробуете ли вы суп, приготовленный из этих трав?»

К котелку были приложены маленькие золотые ложки в форме тыквы-горлянки, а на подносе — горкой уложены фазаньи ножки. При виде этого придворные, собравшиеся вокруг подарков, громко рассмеялись.

Услышав шум, император подумал: «Почему сегодня придворные появились так поздно и почему они так шумят?» Он через щёлку заглянул в зал и увидел, что собравшиеся, разложив снедь на тарелках, принялись за еду. В то время, когда подали вино, появился Мияхата с веткой, обсыпанной снегом, к которой было привязано письмо на красивой бумаге из провинции Муцу.

— Письмо от принцессы, — возгласил он и плавно покачал веткой.

— Нельзя перед всем миром оповещать о письме, в которое дама вложила своё сердце, — остановил его Судзуси.

— Сегодня ещё куда ни шло, но вчера он так же завопил перед государем. Совершенно не различает, где пучина, где мели, — прямо беда! — сказан Накатада и, взяв письмо, начал читать.

Стоя за занавесью за его спиной, император мог прочесть без труда:

«Ты написал, что тревожишься из-за отсутствия новостей от меня, но думая, что ты всё время находишься возле императора, я боялась, что он увидит моё письмо. Помнит ли он ещё обо мне?

Себя без труда

Вижу такой,

Какой была я когда-то.

И мнится, что только

Собою я и была.

Всё равно я полностью не могу выразить своих чувств. Мне кажется, что только сейчас я начала понимать, что такое наш мир. Ты спрашиваешь об Инумия. Моя мать не спускает её с рук».