_ - ПОВЕСТЬ О ДУПЛЕ часть 2

— Но это неразумно. Как можно не показывать родителям наших детей?

— Приглашай их сюда, — ответил наследник. — Пусть они любуются на внуков здесь. Ты можешь встречаться с твоим отцом во дворце, а матери пиши почаще письма. Когда ты отлучаешься к родителям, я скучаю, чувствую себя потерянным, кусок не идёт мне в горло.

Наследник престола решил совсем не давать ей разрешения на отъезд из дворца.

Генерал направился к Насицубо и долго беседовал с ней. Наконец он откланялся. Чины Императорской охраны ждали его. Они поднялись, заиграли на музыкальных инструментах и под звуки музыки сопровождали Накатада до усадьбы Масаёри. Там всё было приготовлено должным образом. С южной стороны перед домом, в котором жил Накатада, были разбиты шатры. Под ними расположились вторые и младшие военачальники Императорской охраны. Пир приготовили так, что придраться было не к чему. Всю ночь исполняли музыку. Поскольку сам Накатада был знаменитым музыкантом, исполнители старались играть как можно лучше.

На рассвете гостям, начиная с младших военачальников Императорской охраны, вручали подарки. Подарки получили и высшие сановники, чего в подобных случаях ещё никогда не делалось. Все получили подарки соответственно своему положению.

Музыка звучала до самого рассвета.

Дня через два генерал Накатада с книгами, о которых он рассказывал императору, явился во дворец и велел доложить о своём приходе. [72] Прим.1 гл. XIV: Действие главы относится к двенадцатому месяцу того же года, что и предыдущая глава. «Мне стыдно появляться перед ним, — подумал император. — Он настолько великолепен, что невольно вызывает зависть. А я выгляжу дряхлым стариком и позорю свою дочь».

Нарядно одевшись, государь прошёл в помещение для дневного пребывания и, подозвав Накатада, спросил, где книги. Молодой человек поставил перед ним ящик из аквилярии, небольшой китайский сундук из светлой аквилярии и большой из цезальпинии. Император велел открыть их и начал рассматривать содержимое. В ящике было две коробки толщиной в два-три сун, а в них книги на китайской цветной бумаге, сложенной вдвое. Там были сочинения самого Тосикагэ, написанные его собственной рукой уставным почерком, и произведения его отца, старшего помощника главы Палаты обрядов, написанные скорописью.

— Читай мне громко, — велел император, и Накатада, разложив на столике сочинения, написанные уставным почерком, начал читать.

Затем император велел читать немного тише, чем обычно читают декламаторы на пире по поводу любования цветами. Таким образом Накатада прочитал сочинение в семь-восемь страниц. Когда Накатада закончил, император попросил его прочесть снова: один раз по-китайски, другой — по-японски, а те места, которые ему показались особенно интересными, читать нараспев. Голос у Накатада был очень красив, и грустные места он читал с такой печалью, что она отзывалась в сердце императора. Генерал и сам проливал слёзы. При скорбных описаниях император заливался слезами, при особенно интересном повествовании был полностью захвачен читаемым, а при забавном — громко смеялся; он всем сердцем вникал в то, что слушал. Сановники, прослышав, что Накатада читает по повелению императора, поспешили во дворец, но Накатада читал не настолько громко, чтобы его можно было слышать в других помещениях, а в покои, где находился император, никто не смел входить. Придворные могли лишь смутно улавливать то, что там декламировалось.

Накатада оставался во дворце до самого вечера.

— Сейчас ночи длинные, и ночное чтение особенно глубоко проникает в сердце. Не уходи из дворца, — распорядился император.

Был уже вечер, и, отлучившись из помещения, где находился государь, Накатада написал жене письмо:

«Я собрался было покинуть дворец, но государь велел сейчас прервать чтение и продолжить ночью, поэтому я вернуться домой не смогу. Как ты проведёшь такую холодную ночь? Пойди в южный дом и спи вместе с твоей матушкой. До моего возвращения Инумия из-за полога не выноси. ‹…›. Пришли мне платье для моего ночного дежурства здесь. Скучно без тебя, я хоть с платьем поговорю и так усну. Госпожа Накацукаса, прочтите это письмо моей жене».

Получив письмо, принцесса приготовила мужу одежду: ночное платье из красного шёлка на вате, белое из узорчатого шёлка, кунью шубу длиной в шесть сяку, подбитую ватой и на шёлковой подкладке. Завернув одежду, она положила её в короб для платья с золотой обшивкой по краям. Кроме того, она приготовила два однослойных платья из красного узорчатого лощёного шёлка, ночные трёхслойные штаны, верхнее платье, шаровары, нижние штаны из лощёного шёлка. Ароматы, которыми была окурена одежда, и узоры на ней были несказанно хороши. Она послала ему коробку ‹…› и утварь для мытья головы. Дама Накацукаса написала от её имени ответ:

«Посылаю платье, о котором ты просил. Надеюсь, что ночью ты не замёрзнешь. В отношении Инумия сделаю всё так, как ты велел».

— Какое холодное письмо! — пробормотал генерал, прочитав его. Он переоделся в присланное платье.

В это время император позвал Накатада к себе, и генерал отправился в покои государя. Внесли столики для ночной трапезы.

— Здесь ли дама Югэхи? Пусть она позаботится о генерале. Жена его, должно быть, беспокоится о нём. Он будет трапезничать здесь вместе со мной, — распорядился император, и Накатада подали еду с императорского стола.

Государь всё время предлагал ему разные блюда. Возле них находился Пятый принц, сын императрицы. Из Отделения вин принесли вино.

— Если пить вино, то читать нетрудно. Раз уж начальник из моей охраны принёс вино, его надо пить, — сказал государь и предложил чашу Накатада. «Подноси ему почаще», — шепнул он принцу.

— А вот и закуска, — воскликнул тот.

— Прекрасно! — промолвил император. — Угости его как следует. В прошлом году в пятнадцатую ночь ты подносил придворным много чаш. А сейчас угости на славу генерала.

Посмотрев на принесённый кувшин, он решил: «Это ему будет в самый раз» — и предложил Накатада. Молодой человек пил не отказываясь, но не было видно, чтобы он опьянел. Когда он снова сел за книги, при свете лампы лицо его и вся осанка казались особенно красивыми.

«Вблизи он ещё красивее, чем издали. Но любит ли он мою дочь всем сердцем? Или только делает вид из чувства долга?» — размышлял император.

Он приказал снова читать. В покои пожаловала высочайшая наложница Сёкёдэн, проживающая во дворце Одаривания ароматами, которая в ту ночь должна была находиться подле императора. Было уже поздно. Голос читающего и манера декламации были проникновенными и полными особого очарования. Император приказал Накатада продолжать декламировать, а сам стал аккомпанировать ему на кото.