ПОВЕСТЬ О ДУПЛЕ УЦУХО-МОНОГАТАРИ часть 1

— Меж облаков

В дальний город

Вместе проложим путь.

Разве не стали друзьями

Птицы здесь, в Фукиагэ?

Накаёри произнёс:

— Столичные птицы

На крыльях своих

Чайку морскую умчат.

То будет правителю дар

Из этих краёв.

Юкимаса сложил так:

— В бухте друга покинув,

Который к себе пригласил их,

Что сможете вы

Своему государю ответить,

Столичные птицы?

Пир продолжался до рассвета.

Двадцатого дня третьего месяца в павильоне Увитый глициниями колодец, Фудзии, был устроен пир по поводу расцветших глициний, и господа отправились туда. Они были одеты в верхнюю воинскую одежду из узорчатого шёлка серого цвета с синим отливом, светло-коричневое платье на тёмно-красной подкладке, штаны из узорчатого шёлка; на так называемых китайских лентах [420] Прим.29 гл. VI: Китайские ленты — ленты из нитей пяти цветов. свисали длинные мечи, ножны, рукоятки которых были отделаны перламутром. За каждым из четырёх гостей шли двадцать сопровождающих, те, которые обычно вели под уздцы господских лошадей. Они были одеты в фиолетовые платья и штаны из белого лощёного шёлка. Слуги, выступающие впереди господ, стражники Личной императорской охраны были одеты в синие верхние платья и белые платья на зелёной подкладке. За Судзуси же следовали десять прислужников в синих верхних платьях с гербом «иглы сосны» и белых платьях на зелёной подкладке и четверо низших прислужников в синих верхних и белых нижних платьях на зелёной подкладке.

Тогдашний правитель провинции Ки в своё время служил в Императорском архиве. Узнав, что Накаёри с друзьями прибыл в его провинцию, он в сопровождении подчинённых отправился в Фукиагэ и явился в павильон Увитый глициниями колодец.

Наконец все были в сборе.

На этот раз подготовкой к празднику распоряжался сам Танэмацу. Для четырёх господ и для правителя провинции было приготовлено по двадцать подносов из сандалового дерева и такие же чашки, выточенные на токарном станке, особым тщанием были выбраны парча и узорчатый шёлк для ковров и скатертей. Перед каждым из сопровождающих было поставлено по две чашки из цезальпинии, выточенные на токарном станке.

Гости взяли в руки чаши с вином, и начался пир.

Правитель провинции обратился к Накаёри:

— Почему вы не сообщили мне, что предполагаете посетить наши края?

— Я собирался отправиться в храм Когава, чтобы кое о чём просить богов, — ответил Накаёри, — но по дороге мне рассказали об усадьбе в Фукиагэ. Поскольку посещение храмов всегда наводит скуку, я сразу же повернул сюда. Я хотел нанести визит вам, но… прошу прощения, что не сделал этого сразу.

— Если бы я сам не приехал сюда, мы вряд ли встретились бы, — сказал правитель провинции. — Что нового в столице?.. Мне здесь очень трудно. Я приехал по назначению в эту провинцию, где мой предшественник оставил дела в страшном беспорядке. Часто приезжают инспекторы от императора, остаются очень недовольны. Служба моя не даёт никакого утешения, но доставляет одни страдания. Я совсем превратился в деревенщину. А благополучно ли обстоят дела в доме генерала Масаёри?

— Сейчас в доме генерала всё обстоит благополучно, — ответил Накаёри. — В столице ничего особенного не происходит. Только вот бывший правитель этой провинции подал на вас жалобу.

Начали исполнять музыку и несколько раз наполнили вином чаши. Решили сочинять японские стихи на тему: «Сорвав глицинию, узнал, что сосне уже тысяча лет».

Правитель провинции сочинил:

— На ветках сосны

Каждой весной

Виснут глициний цветы…

Сколько их было, вёсен таких?

Сколько же лет сосне?

Судзуси сложил так:

— Цветы глицинии благоуханной

Все в капельках

Весеннего дождя.

Иль то на вековой сосне

Жемчужины повисли? [421] Прим.30 гл. VI: Стихотворение построено на омонимах: тама — «жемчужина, драгоценность» и тама — «душа».

Накатада произнёс:

— Цветы глициний

Под струями дождя

Становятся всё ярче.

То дождь, иль перлов нити

Сосну обвили?

Накаёри сложил так:

— Красуется на берегу

В наряде из глициний

Корявая сосна.

И даже отраженье

Цветов в воде так ярко!

Юкисима произнёс:

— Сплелись так тесно

Глициния с сосной,

Что кажется,

Они не смогут

Друг друга пережить.

Заместитель правителя провинции сложил:

— Цветы лиловы, зелена

Сосны густая хвоя.

А дождь весенний,

Что краску льёт на них,

Сам цвета не меняет.

Мацуката сложил:

— Если черпать начнёшь

Воду, в которую смотрят

Гроздья глициний,

То цветочные нити

Распутать уже не сможешь. [422] Прим.31 гл. VI: Под цветочными нитями во второй половине стихотворения подразумевается отражение цветов в воде, и Мацуката хочет сказать, что волнуя (черпая) воду, эти нити можно запутать.

Тикамаса произнёс:

— Из отраженья глициний

Ткут нити

Пенные волны.

И за ночь лиловая ткань

Всё море покрыла.

Токикагэ сложил:

— Глицинией любуясь,

Вдыхая дивный аромат,

Молю богов, чтоб не опали

Цветы. Пусть бесконечно длится

Весенняя пора!

Помощник правителя провинции сочинил:

— Пусть мне твердят,

Что каждый год

Зацветает глициния вновь.

Только сегодня, цветами любуясь,

Я понял, что значит весна!

Танэмацу сложил так:

— Кого не очарует

Глициний аромат?

Но те цветы, что распустились

На чистом дне морском,

Стократ прекрасней. [423] Прим.32 гл. VI: Под цветами, распустившимися на дне морском, подразумевается отражение глициний в воде.

Так в развлечениях прошёл тот день.

Подарки для этого пира были приготовлены заранее. Четверо гостей, правитель провинции и его заместитель получили по полному китайскому женскому наряду серого цвета с синим отливом; стражники Личной императорской охраны, а также помощник правителя провинции — пурпурные накидки с прорезами на подкладке и штаны на подкладке. Сопровождающим и более низким слугам были преподнесены летние платья. Без подарка никто не остался.

Когда наступила ночь, внесли факелы: восемь серебряных «корейских собак», высотой в три сяку, задравших голову с открытой пастью, в пасть были положены ветви аквилярии, перевязанные тонкими китайскими шнурками. Эти факелы горели всю ночь.

Гости собирались покинуть Фукиагэ в последний день третьего месяца.

— Скоро наши гости возвратятся домой. Приготовлены для них подарки? — обратился Судзуси к своему деду. — Надо хорошенько подумать, что вручить им в качестве подарков в столицу.

— Всё, что я мог придумать, я уже велел приготовить, — ответил Танэмацу. — Как нам, неотёсанным деревенским жителям, знать, что придётся по вкусу жителям столичным? Но если ты мне поможешь в этом трудном деле, я не буду волноваться. Может быть, и мне придёт ещё что-нибудь в голову.