ПОВЕСТЬ О ДУПЛЕ УЦУХО-МОНОГАТАРИ часть 1

Весну удержать?

О, волшебная ночь!

Почему ты не длишься

Сотни веков?

Тикамаса сказал:

— Ах, если б никогда

Не наступал рассвет

И мы бы не расставались!

Но что же тешить

Себя мечтой напрасной?

Токикагэ произнёс:

— Как знать, в какие края

Уходит весна?

Отягчённое сердце

В пустых небесах

Напрасно блуждает…

Танэмацу сложил

— Пир кончится, и вместе с ним

Окончится весна.

Один оставшись,

Как горько будет стенать

Мой господин!

Господам в этот день преподнесли по китайскому женскому наряду и по вышитой шёлковой накидке жёлтого цвета, а сопровождающим — такие же накидки из узорчатого шёлка и штаны. Пир продолжался всю ночь.

Первого дня четвёртого месяца гости возвращались в столицу и покидали Фукиагэ. В этот день пир был приготовлен тщательнее, чем обычно.

Господам были поднесены китайские верхние платья из узорчатого шёлка с цветочным рисунком, платье из узорчатого тонкого плотного шёлка, синие шаровары из полупрозрачного шёлка, накидки с серебряным узором и с прорезами.

Было внесено угощение, перед каждым гостем было поставлено по десять столиков. Подняли чаши с вином, и начался пир. Во дворе перед гостями была устроена площадка для танцев и натянут навес.

Узнав, что Накаёри с друзьями возвращаются в столицу, правитель провинции послал своих людей устроить им в пути привалы, а сам в сопровождении подчинённых прибыл в Фукиагэ.

Полностью отдаваясь своему искусству, пирующие музицировали, и когда наконец стали прощаться, солнце уже стояло высоко.

Судзуси, держа чашу в руке, сказал:

— Сегодня непрошеным

Лето явилось.

Почему же друзья

В этот день

Решили меня покинуть?

Накаёри сказал:

— Не трогает лета приход.

Я уезжаю, но наша любовь

Не канет в забвенье.

И дорог мне твой подарок,

Это лёгкое платье.

Накатада сложил:

— Снова приехать хочу

И снова увидеть тебя —

Раньше, чем смог бы просохнуть

Мокрый от слёз рукав

Летнего платья!

Юкимаса произнёс:

— Прощаюсь с тобой.

Сердце скорбью полно,

И льются слёзы потоком.

Но сколько ни плачь,

Печали не выплакать всей.

Мацуката сказал:

— Я уже бывал в Фукиагэ и должен был бы показывать вам дорогу, но

Так печален сегодня.

Что назад пути не нашёл бы,

Если б не метки от слёз,

В прошлый раз

Под копыта коня упавших.

Тикамаса сложил:

— Всё сильнее печаль

От разлуки с тобой,

Сравнить её не с чем.

Все чувства мои

В страшном смятенье.

Токикагэ произнёс:

— Сегодня расставаясь,

Хочу я встретиться с тобой,

Прежде чем высохнет роса,

На крылышки цикад

Упавшая.

Танэмацу сложил:

— Вновь день наступил,

Когда запеть кукушка должна.

Но нет радости в сердце —

Ведь гости мои

Сегодня меня покидают. [426] Прим.35 гл. VI: Стихотворение говорит о наступлении лета: поющая кукушка в японской поэзии — один из образов этого времени года.

Было выпито много чаш вина. Господам преподнесли приготовленные подарки: одежду, лошадей, птиц. На лошадях были разукрашенные сбруи, красивые сёдла; к каждой лошади были приставлены по два конюха в верхней воинской одежде. Они вывели лошадей, показали их господам и затем выстроили в ряд перед гостями. После этого вывели лошадей, нагруженных подарками, и каждый раз, когда эти лошади проходили перед гостями, господа играли рандзё [427] Прим.36 гл. VI: Рандзё — небольшая музыкальная композиция, исполняемая, в частности, при вручении наград. и танцевали. Жена Танэмацу вручила отъезжающим нуса [428] Прим.37 гл. VI: Нуса — приношения богам, которые делались из пеньки или из коры бумажного дерева. Для этого волокна варили на пару, вымачивали в воде и, нарезав длинными полосами, делали из них как бы нити, которые прикреплялись к жезлу. Нуса особой формы (большие нуса ) применялись при обрядах очищения. В данном случае нуса предназначаются для приношения богам, чтобы обеспечить безопасность путешествия. . Для каждого из гостей она приготовила по четыре ажурные серебряные шкатулки и положила в одну — уголь [429] Прим.38 гл. VI: Неясно, почему здесь упомянут уголь. и чёрные благовония, в другую — золотой песок, в третью и четвёртую — жезлы нуса из золота и серебра. Перевязав шкатулки лентами, она прикрепила к ним для каждого гостя стихотворение. Вот что она написала для Накаёри:

«Вижу, как встал ты,

Чтобы отправиться в путь…

Хлынули слёзы из глаз,

Китайского платья рукав

Вымок до самой изнанки».

К шкатулке с нуса она прикрепила стихотворение для Накатада:

«Тяжело расставаться,

Медлю я нуса вручить…

Но с каким нетерпением

Отец твой и мать

Ждут твоего возвращения!»

Стихотворение для Юкимаса она прикрепила к шкатулке c золотым песком:

«Кто сосчитает песчинки

На морском берегу,

В который бьют бурные волны?

Кто знает, сколько дум о тебе

В сердце моём?»

После этого гостям были преподнесены красные платья, Майские платья тёмно-фиолетового цвета, а также штаны на подкладке. Стражникам Личной императорской охраны были преподнесены штаны из белого полотна.

Наконец-то двинулись в путь. Судзуси со свитой слуг и правитель провинции со всеми своими подчинёнными проводили гостей до заставы. Там правитель провинции решил повернуть назад, и в это время издалека послышалось пение столичной птицы.

Накаёри произнёс:

— Прибыл уже в столицу —

Ведь птицы слышу я пеньё!

Не надо дальше идти,

И с другом здесь

Могу я остаться!

Накатада сказал:

— С мукой в сердце

Должен пройти

Эту заставу…

Но если поёт здесь

Столичная птица…

Юкимаса сложил:

— Отпускаю поводья,

И в сумерках конь мой

Летит легче птицы.

Но поток слёз моих

Льётся ещё быстрее.

Судзуси произнёс:

— Не разрушить ли мост,

Чтобы гости мои

Отсюда уйти не смогли?

Напрасно! Не в силах

Ничто задержать их.

Правитель провинции сложил:

— Бурной стала река

От слёз, что при прощании

Я проливаю.

Сможет она задержать

Резвых коней?

Так выразив на прощание свои чувства, господа расстались на заставе. Гости отправились в столицу, а жители провинции повернули к себе.

Только в четвёртый день четвёртого месяца, когда уже стемнело, путешественники достигли дома главы Ведомства внутридворцовых дел.

Тадаясу устроил пир. Перед гостями поставили по два столика из чёрной хурмы, покрытых шёлковой кисеёй, а перед стражниками — столики из магнолии.

Хозяин, взяв чашу в руку, сказал:

— Как вы находите травы и деревья этой деревушки после раковин кайко [430] Прим.39 гл. VI: Кайко — раковина, имеющая своеобразный запах и использовавшаяся для приготовления ароматических веществ. на морском берегу?