Коллектив авторов - Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

Это решение императора было для евнухов громом среди ясного неба. Согласно его приказу, во дворце должны были остаться только около 170 евнухов, которые служили у двух наложниц-матерей, остальные же должны были уйти. В тот же день под сильным проливным дождем евнухи покинули дворец через ворота Шэньумэнь.

Жизнь евнухов низших рангов была горька. Они постоянно недоедали, терпели побои и наказания, а в старости им не на кого и не на что было опереться. Жить им приходилось лишь на подачки, и если евнуха выгоняли за какой-нибудь проступок, его ожидали нищенство и голодная смерть.

Евнухи, которые прислуживали императору и императрице, должны были соблюдать особую чистоту, часто подстригать ногти на руках, постоянно мыться и менять одежду, ибо из-за своего недуга они нередко страдали недержанием, и если несколько дней не мылись, от них исходил дурной запах.

Однако на территории императорского двора при последней династии, как ни странно, не было купален и бань для евнухов. Кстати, во дворце не было даже специальной купальни или бани и для императрицы. Раньше, во времена династии Мин, во дворце было специальное управление Хуньтансы , которое занималось мытьем евнухов. Но в эпоху Цин дворцовые купальни переместились на улицы. Находившаяся на северном конце улицы Бэйчанцзе купальня стала специальной баней для евнухов. Эту баню, как рассказывали, открыл некий господин Лу, начальник евнухов павильона императрицы-матери Цзинъи. Входить туда посторонним запрещалось. Всех евнухов там называли господами (простолюдины обычно называли евнухов «почтенными господами» — дядюшками ( лаогун ), однако евнухи не любили такого обращения, ибо на пекинском диалекте оно созвучно слову «ворона» ( лаогуа ), и требовали именовать себя «покинувшими дом»). Служащими бани тоже были евнухи. Они делали своим клиентам массаж и обтирание мокрыми полотенцами. Поскольку и посетители, и служащие были оскопленными, никто не смеялся над их увечьем, что нередко бывало в иных ситуациях.

К примеру, во времена династии Цин один евнух по имени Жэнь служил у старого регента принца Чуня, а затем перешел на службу в Запретный город. Как-то Жэнь зашел в общественную уборную, которых было немало в городе, и тут же стал там объектом для насмешек. «Ну-ка покажи, что у тебя в штанах..?» Жэнь поспешно натянул брюки и опрометью бросился вон из уборной. Он поклялся, что построит себе личную уборную. Спустя некоторое время евнух Сунь Яотин шутя спросил Жэня:

— Почтенный Жэнь, ну как ваша уборная? — и тут же пояснил: — Я имею в виду личную.

— Хм, парень, так и быть, покажу. Как выйдешь отсюда, сверни налево.

Сунь Яотин вошел в уборную Жэня, и на него пахнуло пряным ароматом благовонных свечей: почтенный Жэнь не пожалел денег ради своего комфорта.

Вообще евнухи не любили, чтобы кто-то видел их ущербность и отсутствие «драгоценности». Как вспоминал Сунь Яотин, один западный журналист назадавал ему много нескромных вопросов. Улучив момент, когда они остались одни, журналист, говоря на плохом китайском, попросил, чтобы Сунь разделся для фотографирования.

Услышав это, Сунь Яотин почувствовал, как у него вскипела кровь, а лицо стало фиолетовым от гнева. Тыкая пальцем в хорошо одетого журналиста, он крикнул: «Уходи, вон…» — «Вот… — пробормотал журналист, вытащив из кармана доллары. — Я заплачу за это». «Китаец не дорожит деньгами! — сердито, стуча тросточкой об пол и указывая на дверь, заявил Сунь Яотин. — Уходи отсюда немедленно!» Журналист в испуге убежал.

Однако и в специальной бане всякое случалось. Вновь поступивший сюда молодой, женственного вида евнух вызывал к себе пристальное внимание. Старые евнухи злыми взглядами встречали и провожали его красивое белое тело, ибо, как известно, некоторые евнухи занимались в бане гомосексуализмом.

Часть евнухов ходила все же в общую баню, которая находилась на северной стороне улицы Шатань в Пекине, где были бассейн и ванны. Но при этом они обычно старались получить ванну на одного человека, где могли помыться без назойливых посторонних взглядов.

Так же, как и другие жители Поднебесной, евнухи подвергались различным наказаниям вплоть до смертной казни. Например, в «Законах Великой династии Мин» говорилось, что «евнухи, самовольно вошедшие в двери дворца [или] палаты с воинским оружием», караются «смертной казнью путем удушения», а если они «с воинским оружием» самовольно вошли только «в ворота Императорского города», они караются отправкой в солдаты на дальнюю границу. Таким же наказаниям подвергались привратник и офицер караульной службы, по недосмотру не обыскавшие вошедшего. «Евнухи, сопротивляющиеся обыску при выходе и входе в Императорский город», карались «службой в качестве солдат».

Наказание деревянными колодками (канга).

Императоры неоднократно издавали указы и декреты, запрещавшие евнухам вмешиваться в государственные дела и определявшие им за неповиновение самые суровые наказания. А император Канси (1662–1722) повелел, чтобы за преступления евнухов судили и наказывали более сурово, чем простых смертных. Однако усиление коррупции в последующие годы развязало руки скопцам. Император Даогуан (1821–1850) был вынужден издать специальный указ, в котором говорилось: «Евнухам, за исключением тех случаев, когда они осуществляют закупки, не разрешается праздно шататься за пределами императорского дворца. Им запрещается ходить в театры и винные лавки. К тем из них, кто нарушит эти указания, необходимо без промедления принимать соответствующие меры».

В период правления императора Сяньфэна (1851–1861), и в особенности вдовствующей императрицы Цыси евнухи столицы, чванливые и важные, чувствовали себя вольготно даже в находившемся на противоположной стороне от ворот Цяньмэнь районе Дашалара, известном тем, что там господствовали бандиты и дельцы с сомнительной репутацией. Мало кто осмеливался связываться со скопцами, зная их силу и влияние при дворе. Известно много случаев, когда своим поведением евнухи доставляли много беспокойства властям Пекина, иногда даже провоцируя кровопролитные стычки.

В Пекине конца XIX в. хорошо помнили случай, который произошел в местном театре. События разворачивались следующим образом.

В 1896 г., на 22-м году правления Гуансюя, евнухи Ли Чанцай из Павильона Высшей Гармонии, Чжан Шоушань из Павильона Сохраненной Гармонии и Янь Баовэй из Павильона Полной Гармонии покинули Запретный город в поисках развлечений. По дороге, недалеко от Храма Неба, они встретили еще одного евнуха по имени Фан Ляньюань. Обменявшись последними новостями, эти четверо двинулись к театру Цинхэ в Дашаларе. Войдя, они поднялись наверх, где нашли три свободные ложи, откуда был прекрасный вид на сцену. Когда они расселись, подошедший слуга сказал им, что эти места уже заказаны. Скопцы стали спорить со слугой, и в этот момент к ним подошел человек, заказавший три ложи. Он отказался уступать евнухам свои места, после чего Ли Чанцай, устроив скандал, стал всячески оскорблять этого человека. Владелец театра Хэй Юн подошел к спорившим и препроводил евнухов вниз, а затем пригласил их в свой кабинет, чтобы успокоить. Но этим дело не кончилось. Евнухи-скандалисты потребовали, чтобы владелец театра задержал того человека, пока они не сведут с ним счеты. На улице разъяренный Ли Чанцай решил преподнести тому китайцу урок, и трое его друзей с ним согласились. Ли, Янь и Чжан достали ножи, а Фань схватил толстую дубинку. Увидев еще трех евнухов, которые были их друзьями — Ван Лянкэ, Ли Лайси и У Дэе, а также простолюдина Би Вэньлу, скопцы попросили оказать им помощь. Около 4 часов дня восемь человек вошли в театр Цинхэ для осуществления плана мщения. Однако человек, которого искали евнухи, чтобы не накликать на себя беду, ушел, и тогда восемь воинственных мстителей направились в комнату владельца театра. Демонстрируя свою силу, смутьяны разбили вдребезги все, что было внутри. Представление к тому времени уже закончилось, и зрители разошлись. Владелец театра, опасаясь беспорядков, также исчез. Слуги в театре умоляли смутьянов остановиться; они предложили евнухам перейти в соседнюю чайную.