Коллектив авторов - Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

— Ах, ты даосское отродье! — вскричал евнух. — Никак ты взбесился! Надо же так распуститься! Смеет болтать о каком-то знакомстве! Чушь и мерзость! — Вэй крикнул слугам: — Зовите сюда заплечных дел мастеров, пусть свяжут нахала и отправят в следственный ямынь, где устроят ему строгое дознание.

На это даос ответил:

— Я познал и мир, и людей в этом мире и, конечно, могу легко распознать твою звериную сущность, которая прячется за личиной человека! Когда-то я тебя предупреждал: никогда не забывай о верности и благородстве! Вместо этого ты пошел против воли Неба и творил преступления. Нынче я пришел к тебе специально: снова хочу тебя образумить. Одумайся! — даос трижды поклонился небесам. — Вэй Чжунсянь, тебе удалось обмануть многих людей и даже государя, но посмеешь ли ты обмануть Небо, что над твоей головой? Я полагаю, что если сейчас разрубить твою плоть на мелкие кусочки, то к ней не прикоснутся даже собаки и свиньи! За мою доброту ты нынче решил отплатить мне злом. Или думаешь меня убить? Только сможешь ли?

Даос сделал едва заметное движение, и веревки, которыми он был связан, в один миг разорвались. Он взмахнул рукавами халата, отчего туг же поднялся ветер, и даос вдруг куда-то исчез. Да, Вэй Чжунсянь находился при власти и силе, однако он опасался, что даос напомнит о его прошлом перед знатными гостями. Этот побирушка, одетый в лохмотья, посмел открыто сказать, что когда-то был с ним знаком. Это ли не унижение! Вот почему евнух не признал даоса своим знакомцем. Но знал ли евнух, что даосу ведомо искусство небожителей-сяней, которое он здесь и применит? Вэй был обескуражен и расстроен, но ничего не сказал. И все же на его лице можно было заметить выражение недовольства и растерянности. Гости в зале, как видно, тоже были не в своей тарелке. Кто-то из придворных льстецов, привыкших угождать хозяину и говорить сладкие речи, поднес евнуху кубок с вином.

— Сиятельный гун, по случаю вашего дня рождения вас пришел поздравить даже бессмертный! Вот как растроганы высшие сферы! — льстец подобострастно захихикал. — Мы, простые смертные, не смогли своими слепыми глазами разглядеть небожителя-сяня и, как видно, его обидели. Он же, явив перед нами свое волшебное искусство, преподал нам хороший урок. Такое дивное событие редко встречается в тысячелетней истории! Сиятельный гун, десять тысяч весен будет в вашей жизни, а потом вы вознесетесь к небожителям!

Еще один чиновник, протягивая чару с вином, добавил:

— Когда-то государь Цинь Шихуан, завоевав шесть царств, объединил всю Поднебесную. Он получил громадные богатства и славу. Однако, чтобы продлить свои годы, он решил заняться поисками края бессмертных. Много сил он потратил, прежде чем добрался до Пэнлая, что в Восточном море [105] Пэнлай — остров и гора, место обитания бессмертных. , где нашел небожителей-сяней. Вы, сиятельный гун, нынче добились заслуг куда больших, чем сам государь Шихуан. К вам явились с поздравлениями эти небожители сами. Какое счастье! Поздравляем вас, поздравляем!

— Сие непостижимо и поразительно! — раздались крики.

Услышав такие слова, Вэй Чжунсянь просиял. В зале послышался радостный смех, кругом оживленно обсуждали удивительное событие. Вэй, занимавший верхнее место, велел позвать сынов Грушевого сада [106] Грушевый сад — образное название театра. Сыны Грушевого Сада — актеры. Название восходит к театральным постановкам, которые исполнялись при дворе танского государя. , то бишь актеров, которые разыграли перед гостями пьесу под названием «Вэй встречает небожителей». Пиршество продолжалось до тех пор, покуда луна не скрылась за утунами [107] Утун — китайский платан. , а на востоке не поднялось светило.

Никто из гостей не догадывался о том, что праведный даос в свое время действительно вызволил евнуха из беды, а нынче пришел сюда, чтобы его образумить. Вот уж поистине:

Алчный и хищный евнух презрел честь и достоинство, он забыл о том благодеянии, что ему когда-то оказали.

Звезда евнуха Вэя закатилась, его слава развеялась, величие исчезло, как дым. Всесильного тайцзяня ждала жалкая участь. Картиной его позорного финала заканчивается первая часть романа, которая называется Сном Светлым. Во второй его части, которая представляет собой Сон Темный — Иньмэн , повествуется о скитаниях даоса-праведника в Темном царстве, куда он однажды попадает, погрузившись в тяжелый и тревожный сон. Впрочем, этот сон даосу кажется явью, настолько он правдив и реален. В мире ином даос видит суд над евнухом Вэем и его приближенными. Итак, конечное наказание (воздаяние за преступления) свершилось. Это и есть подлинная Судьба евнуха, его Карма!

Рассказывают, что известный нам праведник-даос, умея распознавать свойства разных явлений, стал предсказателем судеб. Он долго скитался по «рекам и озерам», пока не оказался как-то раз в столице, где ему удалось вызволить из беды евнуха Вэя. Однако сянши сумел разглядеть отблеск злой звезды на челе скопца, и тогда он решил сделать из евнуха добронравного мужа. Он подарил Вэй Чжунсяню сто серебряных лянов, дабы тот излечился от ядовитых нарывов и струпьев. Словом, праведник поддержал Вэя, полагая, что тот займется своим исправлением. Сам же он, уйдя в Южные горы Чжуннаньшань, полных тридцать лет совершенствовал себя, дабы познать Дао-Путь и обрести искусство бессмертных сяней. Праведник никак не думал, что злодей Чжунсянь, человек поганый и ничтожный, почуяв полную свободу, превратится в алчного тигра или волка, которой станет пожирать мужей верных и достойных. И тогда даос отправился к Вэю, чтобы усовестить его и сказать, что ему пора отрезветь. Тот же, убоявшись, что праведник, разоблачив его, тем самым погубит, задумал даоса убить. Однако предсказатель в присутствии трех сановников-гунов и девяти министров двора, а также восьми глав ведомств и чинов двух дворцовых ямыней обрушил на злодея свои укоры и брань, после чего, охваченный гневом, взмахнул рукавами халата и вознесся в небесные дали. Через какое-то время даос узнал, что злодей наложил на себя руки. Однако при дворе решили учинить над телом скопца жестокую казнь. Вот тогда даос вновь появился в уезде Фуцю, дабы самому присутствовать при расчленении плоти. Впрочем, мы рассказывать об этом подробно не будем. Итак, злодей Вэй Чжунсянь и его ученик Цуй (он же его названный сын) наложили на себя руки, то бишь повесились. Согласно закону, оставлять тела злодеев в цельном виде не полагалось, а потому последовал верховный указ, повелевающий девяти министрам, служащим из трех судебных управ и двух дворцовых ямыней совместно составить документ, в коем поминались имена Вэй Лянцина и других мужей, которые должны дать показания о всех деяниях, которые произошли не так давно. Затем последовал указ, в коем говорилось: если некий чиновник творит непотребные действия, он достоин казни. Кроме ножа и пилы — другого наказания нет! Вэй Чжунсянь, пользуясь благоволением усопшего владыки, сковал своею силой не только двор, но и все, что находится за его пределами. Злодей вступил в сговор с наложницей Кэ и лукавым глазом смотрел на то, что делается во внутренних покоях. Однако главным его прегрешением было то, что он обрушился на славного Чжан Гоцзи и, надев на сановника кангу, тем самым погубил множество человеческих жизней. Собрав вокруг себя стаю псов и коршунов, он попытался поколебать жизнь внутри дворца. Питая неприязнь к двум фавориткам государя, Чэн-фэй и Юй-фэй, он, подделав государев указ, лишил их титулов и званий, а потом, жестоко опозорив, подверг смерти. Знал ли об этом там наверху наш государь-владыка и что же думал он о своих подданных? Так получилось, что людей, способных что-то сказать, забили батогами, а крупные вельможи погибли в узилище. Что до «чинов охранных», то бишь чжухоу, то они нашли свою смерть на городских площадях и торжищах. И вот тогда повсюду появились стражи в красных одеяниях, которые пугали людей на всех дорогах, распространяя тайные указы, от коих ноги у людей тяжелели. В пределах всех морей стали воздвигать кумирни в честь Вэя, а храмы Чистого владыки Куна [109] Чистый владыка Кун — имеется в виду Конфуций. наполовину сократились. Казенные дела украсились песнопением льстивых словес, как будто весь наш мир пророс густою дикою травою… Этот человек вознес до небес себя, назвав верховным гуном. За какие подвиги и славные деяния ему дарили землю и знаки славы — связки тростника?! [110] «Связка тростника» — своеобразный знак отличия, который давался заслуженным людям. Он приблизил к себе бесстыдных грязных хоу, повышая их в званиях и чинах. Он продвигал своих людей, близких его сердцу и нутру, дабы они повсюду смогли проявить свои власть и силу. Он ходил свободно чрез Запретные ворота, а охраняли его отряды воинов. В его личных поместьях стояли боевые кони и находились смертники-солдаты. Люди на всех дорогах знали, что где-то здесь витает дух злодея Сыма Чжао [111] Сыма Чжао — полководец эпохи Троецарствия (III в.), отличавшийся крутым и свирепым нравом. . Он постоянно строил козни и чинил обман: ничуть не менее того, когда оленя называют иноходцем [112] «Оленя называют иноходцем» означает намеренно запутать и обмануть собеседника. История восходит к эпизоду, рассказанному историком Сыма Цянем о сановнике Чжао Гао, который умышленно назвал оленя лошадью, чтобы проверить тех, кто его поддерживает в осуществлении его планов. . А потому Небо повелело его казнить, да побыстрее, а тело расчленить на множество кусочков!