Анна Глускина - Заметки о японской литературе и театре. (часть)

В религиозном быту буддизм и синтоизм сосуществовали. Окура, например, в песне об умершем сыне обращается к синтоистским богам, а в сопутствующих коротких пятистишиях — танка ( каэси-ута ) — к гонцу подземного царства и просит его "указать путь на небеса" (V — 896, 897). Согласно толкованию комментаторов, по буддийским представлениям гонец подземного царства встречает души умерших, и путь на небеса означает в данном случае путь в буддийский рай.

Следует еще сказать, что в письмах, которые иногда предваряют песни поэтов VIII в. — Табито, Окура, Якамоти и их друзей, — наряду с цитатами из китайских классических книг встречаются буддийские выражения и термины. Судя по содержанию песен, это объясняется не столько приверженностью поэтов буддизму, сколько их образованием и эрудицией.

Как уже говорилось, произведения, связанные с буддизмом, занимают в памятнике сравнительно незначительное место. По всей вероятности, в начальный период проникновения буддизма было особенно сильно воздействие предметов его материальной культуры, а его учение воспринималось поверхностно, поэтому и влияние его затронуло прежде всего сферу изобразительного искусства, а не область поэзии, в которой наиболее полно выражалась духовная жизнь народа и прочно господствовали исконные представления и взгляды. И видимо, по этой причине вначале сохранялось отношение к буддизму, как к чему-то инородному, что подтверждается песнями шуточного плана. Новое вероучение вызывало и скрытый протест, о чем свидетельствуют произведения Табито.

Обращение к буддизму в поэзии, возможно, было в какой-то степени и литературной модой, подсказанной на первых порах китайской поэзией; кое-что использовалось в качестве литературного приема или готовой литературной формулы.

Некоторое влияние буддизма на японскую поэзию становится заметным лишь в поздних песнях "Манъёсю", и проявляется оно главным образом в поэтической образности, существенное же его воздействие на развитие поэзии наблюдается уже за пределами VIII в.

По справедливому замечанию Н. И. Конрада, японцы эпохи Нара (VIII в.) принимали "мотив тщеты бытия" как "эстетическое настроение" [16] 16. Н. Конрад. Японская литература в образцах и очерках. Л., 1927, с. 120. . Показательна в этом смысле песня Сами Мансэя, японца, настоятеля буддийского монастыря:

(III — 351)

Приведенная песня и другие произведения подтверждают подобное мнение. И к тому же характерно, что буддийское учение о бренности бытия получило отражение не в произведениях философского плана, а в песнях-плачах и в пейзажной и любовной лирике, т. е. буддизм коснулся в основном сферы эмоциональной, а не умозрительной. И именно в этом, на наш взгляд, и заключается специфика раннего восприятия буддийского учения, отраженная в песнях "Манъёсю".

(Глускина А. Е. Заметки о японской литературе и театре. — М., 1979. — С. 169–183)

Среди поэтов VIII в. одним из знаменитой "пятерки" [17] 1. В "пятерку" входили поэты Какиномото Хитомаро, Ямабэ Акахито, Яманоэ Окура, Отомо Табито, Отомо Якамоти. , составившей славу японской поэзии эпохи Нара, был Отомо Табито. Из творческого наследия поэта наибольшей популярностью пользуется цикл "Гимн вину", состоящий из 13 самостоятельных песен, помещенных в кн. III памятника японской поэзии "Манъёсю" (VIII в.)

Этот цикл по-разному толкуется японскими учеными. Обычно исследователи объясняют его появление, а также содержание и характер влиянием Китая [18] 2. Фудзиока Сакутаро. Кокубунгакуси (История отечественной литературы). Токио, 1908, с. 70; Судзуки Синтаро. Дайнихонбунгакуси (История японской литературы). Токио, 1909, с. 34; Омодака Хисатака. Манъёсю-синкэн (Новый взгляд на "Манъёсю"). Токио, 1941, с. 489; Хисамацу Сэнъити. Манъёсю-но сосэцу (Рассуждение об авторах "Манъёсю"). — Манъёсю кодза. Т. 4. Токио, 1952, с. 9; Манъёсю. — В серии "Нихон котэн бунгаку тайкэй" ("Японская классическая литература"), Т. IV. Токио, 1958, с. 19. . В мыслях. высказанных Табито, они находят много общего с системой взглядов Лао-цзы и Чжуан-цзы [19] 3. Лао-цзы (VI в. до н. э.) — основатель философского даосизма в Китае, Чжуан-цзы (369–286 гг. до н. э.) — его последователь. , указывают на буддийские и китайские образы и выражения, встречающиеся в песнях. Хага Яити, например, пишет, что песни Табито, восхваляющие вино, — всего лишь отголоски мыслей и идей, популярных в Китае во времена Лючао [20] 4. Хага Яити. Кокубунгакуси (История отечественной литературы). Токио, 1913, с. 18. (т. е. во времена шести династий III–IV вв.).

Большинство ученых приписывают этим песням анакреонтический характер. В предисловии к собранию избранных песен "Манъёсю" в английском переводе, изданном японским научным обществом "Нихон-гакудзюцу-синкокай" при участии известных японских филологов — специалистов по "Манъёсю", этот цикл песен рекомендуется как "серия анакреонтических песен", выражающих "эпикурейскую философию" [21] 5. The Manyoshu. Chicago, 1941, c. XXVI. .

Однако некоторые японские литературоведы уже давно начали ощущать необоснованность такой трактовки. Еще в 1936 г. Моримото Харукити писал, что делать вывод на материалах этих песен об эпикурейских воззрениях Табито весьма опасно [22] 6. См. Нихон бункагу дайдзитэн (Большая японская литературная энциклопедия). Токио, 1936, с. 360. .

Интересно, что уже в XVII в. филолог Татибана Морибэ высказал мысль, что в данных песнях Табито вино служит лишь предлогом для того, чтобы осудить конфуцианство и буддизм. Такого же мнения придерживается и один из современных литературоведов Цугита Дзюн, считающий, что, приводя в песнях цитаты из буддийских сутр и китайских книг, Табито высмеивает конфуцианских и буддийских книжников [23] 7. Цугита Дзюн. Манъёсю-синко (Новые лекции по "Манъёсю"). Токио, 1928, с. 27. .

Другой современный ученый, Такэда Юкити, склонен толковать эти песни в плане личной трагедии Табито. Он полагает, что "Гимн вину" скрывает глубокие душевные переживания автора, потерявшего любимую жену и стремящегося в вине найти утешение [24] 8. Такэда Юкити. Матъёсю-синкай (Новое толкование "Манъёсю"). Т. 2. Токио, 1941, с. 490, 494. . Таким же образом трактует песни Табито и Гоми Масухидэ [25] 9. Син нихон бунгаку сёдитэн (Новая малая японская литературная энциклопедия). Токио, 1968, с. 168. .

Однако нам представляется, что подобные оценки песен Табито снижают их значение. Учет конкретной исторической обстановки и фактов личной биографии Табито подсказывает более широкое толкование мыслей, высказанных поэтом.