Ланьлиньский насмешник - Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй

— А я бы, по-своему, служанку, рабское отродье, избила так, чтобы на всю жизнь запомнила, как язык распускать, — вставила Цзиньлянь. — Ее за это мало наказать. Куда лезла? Знай сверчок свой шесток. И надо же! Словом хозяев порешить!

— Ей тоже от меня досталось, — продолжал Симэнь. — Отведала тисков. Из-за ничтожной служанки, рабского отродья, две жизни загубить …

— Когда не проявляют доброту высшие, не будет почтения со стороны низших, — заявила Юэнян. — Коль сука не захочет, кобель не вскочит. Что ни говорите, а женщина зла от природы. Кто посмел бы задеть доброго?!

— Матушка совершенно права! — хором поддержали ее улыбающиеся певицы. — Даже наша сестра, певица, не примет приятеля своего постоянного поклонника. Тем более щепетильны должны быть женщины, живущие в семье.

На столе появились кушанья, и Симэнь принялся за еду.

Вдруг из передней донесся бой барабанов и гонгов.

— Его сиятельство Цзин, военный комендант, прибыли.

Симэнь, одевшись в парадное платье, поспешил навстречу гостю и проводил его в залу, где после взаимных приветствий поблагодарил его за щедрые подношения. После того как каждый из них занял соответствующее место, им подали чай.

— Так вот, — начал Симэнь. — Цензор Сун ваш послужной список принял и пообещал сделать, что может. Так что вскоре вас ждет повышение, сударь.

— Я вам весьма обязан за хлопоты, сударь! — со сложенными на груди руками благодарил гость хозяина. — Никогда не забуду вашего старания, сударь!

— Я и насчет командующего Чжоу цензору напомнил, — продолжал Симэнь. — Тоже обещал поиметь в виду.

Во время их беседы доложили о прибытии дворцовых евнухов-смотрителей Лю и Сюэ. Они вошли под барабанный бой и удары в гонг. Симэнь спустился со ступеней и ввел их в залу, где все обменялись приветствиями. Гости были в украшенных драгоценными камнями и бахромою темных халатах из шерстяной ткани, затканной драконами о четырех когтях. Они заняли места в центре залы. За ними прибыл столичный воевода Чжоу. Завязалась беседа.

— Как великодушен Сыцюань! — обращаясь к Чжоу, воскликнул Цзин. — Он и о вас замолвил доброе слово на пиру в честь его сиятельства Хоу. Цензор Сун тоже будет иметь в виду. И вас ожидает повышение в чине.

Столичный воевода Чжоу склонился перед Симэнем:

— Я бесконечно вам благодарен, сударь, — проговорил он.

Немного погодя один за другим прибыли командующий ополчением Чжан, тысяцкий Хэ, Ван Третий, тысяцкий Фань, шурин У Старший и сват Цяо в перетянут поясом темном халате и парадной чиновничьей шапке. Его сопровождали четверо слуг. Цяо Хун приветствовал собравшихся, потом четырежды поклонился Симэнь Цину. Когда его стали расспрашивать о назначении, Симэнь ответил:

— Мой сватушка удостоился от областного управления чина главы ритуальной службы.

— Раз вы Сыцюаню сват, поздравляю вас с пожалованием, — обратился к Цяо воевода Чжоу.

— Весьма тронут вашим вниманием, господа, — сказал Цяо Хун. — Не извольте беспокоиться.

Каждый занял подобающее по чину место. Подали чай, после чего за парчовой ширмой накрыли пиршественный стол. В расписной палате блистали и сверкали дорогие вещицы, одна другой краше. Перед ступенями играли на свирелях и пели. Стол ломился от редких яств. Принесли вино. К каждому из гостей подошли и взяли верхние одежды. Все заняли свои места. Только Ван Третий, как его ни упрашивали, не решался сесть за стол.

— Будь же как дома, садись с господами за компанию, — уговаривал его Симэнь. — Нынче ведь не званый обед.

Вану пришлось, наконец, занять место с левого боку. Немного погодя подали суп и рис. А когда поставили на стол жареного гуся внизу начались пляски казенных танцоров. За ними выступили забавники и скоморохи, актеры разыгрывали небольшие сценки, а потом вышли не спеша певицы и поклонились господам.

Каждая из них была прекраснее цветка, на какую ни глянь — фея в жемчугах и бирюзе. Они заиграли на серебряных цитрах, ударили в нефритовые кастаньеты, и полились чудные мелодии, а среди букетов ярких цветов слышались шутки и смех.

Да,

Почетное место, само собою разумеется, занимал бывший дворцовый евнух-смотритель Лю. На чаевые ушло много серебра. Пировали и веселились вплоть до первой ночной стражи. Когда гости отбыли, Симэнь отпустил музыкантов и актеров, предварительно наградив их серебром. Певицы все еще пели в покоях Юэнян. У Иньэр хозяйка оставила ночевать, а остальные перед уходом зашли в залу, чтобы поклониться Симэню.

— Завтра Ли Гуйцзе с собой приводи, опять петь будете, — обратился он к Чжэн Айюэ.

Айюэ понимала, что не звали Гуйцзе из-за приглашенного на пир Вана Третьего.

— Что, батюшка, овладел полководец логовом, и бежали разбойники? — улыбаясь, говорила певица. — Кого же завтра приглашаете?

— Только родных и друзей.

— Если будет Попрошайка Ин, я не приду, — заявила Айюэ. — Видеть не могу этого урода — приставалу противного.

— Его не будет.

— Вот и хорошо! Придет задира, петь не станем.

Певица отвесила земной поклон и, выпрямившись во весь рост, ушла.

Симэнь дождался, пока убрали посуду, и направился в покои Ли Пинъэр, где провел ночь с Жуи, но не о том пойдет наш рассказ.

Утром Симэнь отбыл в управу, чтобы препроводить в управление в Дунпин допрошенных накануне преступников.

Когда Симэнь вернулся, было накрыто двенадцать столов. Приглашение получили настоятель У, шурин У Второй, шурин Хуа Старший, свояк Шэнь, свояк Хань, доктор Жэнь, сюцай Вэнь, Ин Боцзюэ с побратимами, Ли Чжи, Хуан Четвертый и Ду Третий, а также двое приказчиков. Вином обносили гостей певицы Ли Гуйцзе, У Иньэр и Чжэн Айюэ. Пели Ли Мин, У Хуэй и Чжэн Фэн.

Во время пира вошел Пинъань и доложил:

— Дядя Юнь Второй свидетельствует свое глубокое почтение по случаю получения наследственного чина.

За облаченным в темный полотняный халат с квадратными нашивками и круглым воротником Юнь Лишоу, который шествовал в чиновничьей шапке, препоясанный золотым поясом, следовали слуги, несшие подношения. Первым делом хозяину была вручена визитная карточка. Симэнь прочитал:

«Недавно получивший по наследству пост помощника командира правого гарнизона в уезде Цинхэ, Шаньдун, ваш покорный слуга Юнь Лишоу с нижайшим поклоном и почтением подносит скромные дары здешних мест: десять собольих шкурок, морскую рыбу, пакет сушенных креветок, четыре копченных гуся, десяток уток и пару занавесей из глянцевитой промасленной бумаги. Не осудите за столь скромные знаки внимания».

Симэнь велел слугам принять подношения и поблагодарить Юнь Лишоу.