Алишер Навои - Лейли и Меджнун

Но если так, прошу тебя: покинь
На время некое зверей пустынь,

И погуляй со мною в тех местах,
Где ты навек запутался в сетях,

Где дни твои в силке любви прошли!
Хочу с тобой соединить Лейли;

Благословит судьба такую цель, —
В одну вас положу я колыбель.

Нам не помогут просьбы и казна, —
Поможет нам священная война.

Подарки, деньги могут всех привлечь.
Чего не скажет злато, скажет меч.

Поможет нам небес круговорот, —
Найду я деньги, соберу народ,

Все мыслимые средства приложу,
Но этот узел бедствий развяжу,

А если будет против нас господь, —
Твою беду сумею побороть:

Тогда я сыном сделаю тебя,
Твой светлый ум и сердце возлюбя.

Но только ты друзей своих оставь,
Животных диких и ручных оставь!

Одной породы — люди все, поверь,
Природы разной — человек и зверь!..

Коль встреча с ней — желание твое,
Так приложи старание твое!»

При слове «встреча» задрожал Меджнун,
И слез горячих побежал Джейхун.

От радости страдалец ослабел,
От слабости скиталец онемел,

Улыбка на устах, в глазах вода…
И так заговорил Меджнун тогда:

«На все твои слова, мой старший друг,
Был у меня готов ответ, но вдруг

Ты слово «встреча» произнес, и мне
Все чуждым стало в дикой стороне,

И в мыслях отошел я от всего.
О, если обещанья твоего

Тебе не даст исполнить рок людской, —
Пусть служит голова моя ногой

Прославленному твоему коню,
Лицом своим — копыто заменю!»

И так друг другу выказав почет,
И видя, как друг к другу их влечет,

Обрадовались близости своей,
Один другого полюбил сильней,

И тот, кто подал о свиданье весть,
Меджнуна взять с собой почел за честь…

О ты, кто в жертву дал себя принесть
Разлуке! Слышишь о свиданье весть?

Пусть не дождется встреч твоя душа,
Но даже весть о встрече — хороша!

Кто много трудных странствий совершил,
Слова в таком убранстве разложил:

Когда два редких существа земли
В дом Науфаля радостно вошли,

Потребовал хозяин поскорей
Своих красноречивейших людей,

Чей опыт, знания помочь могли, —
Велел им ехать к племени Лейли.

Казны, подарков дорогих — не жаль!
И приказал посланцам Науфаль:

«Отцу скажите: «Ты, кому верны,
Кому покорны счастья скакуны, —

Послушай: Кайс, чье слово, как резец,
Кто всех народных качеств образец,

Любовью чистой воспылал к Лейли.
Но крайний стыд и робость привели

К тому, что изъясниться он не мог.
И вот переступил он свой порог,

Отца и мать покинул и родных
И начал жить среди зверей степных.

Он так любовью очарован был,
Он так любовью околдован был,

Так обезумел от своей Лейли,
Что все его Меджнуном нарекли.

Постиг науки всей вселенной он,
И в смысл проникнул сокровенный он,

В твоем народе знанья добывал
И не забыл еще твоих похвал.

Что думает отец и что творит,
Узнав, что сын в огне любви горит?

Хоть не был сыном он тебе родным,
Ты поступить, как с сыном, мог бы с ним.

Но очевидцев ты слова отверг,
Ты боль живого существа отверг!

Его ты сделал пленником скорбей.
Влачил он жребий свой в глуши степей.

Пусть это канет в вечность наконец!
О, где же человечность наконец?

Но поздно каяться. Таков наш путь:
Прошедшее не в силах мы вернуть.

Участье принял я в его судьбе,
В степи нашел его, привел к себе.

Мне сыном стал теперь и другом он,
Простился со своим недугом он.

Тебя прошу, к тебе взываю так:
Да будет заключен скорее брак!

Добро любое Кайсу дать я рад,
Как нам велит обычай и обряд:

Блестит жемчужиной своей венец,
Рубины рядом — и светлей венец.

Ты должен просьбу выполнить мою,
Не то — страшись: обиды не таю!..»

Вручив подарки и сказав слова,
Мужей послал он с целью сватовства.

Отец Лейли, безжалостный отец, —
Собранием, приятным для сердец,

Почтил высокое посольство все,
Чтобы видели его довольство все.

Людей с вестями принял, как гостей,
И новость он узнал среди вестей.

Враждебно эту новость встретил он,
Послам — не вовремя! — ответил он:

«Так было суждено, так хочет мир,
Чтобы Фархара месяц и кумир,

Краса, что расцвела в саду моем —
Будь розою она или шипом —

Досталась мужу славному в удел,
Чтоб ею любящий другой владел.

То приказанье — небом нам дано.
Но даже было бы другим оно,

Не вижу я причин — свой сан забыть,
У Науфаля в подчиненье быть,

Так поступить, как замышляет он, —
Его желанья превратить в закон!

И речь его, к тому же, в двух частях:
Надежда — в первой, а в последней — страх.

Обрадовал надеждой Науфаль,
Но страхом усмирит меня едва ль…

Той, что у многих отняла покой,
Предназначается жених другой.

Раскается ваш вождь в письме своем, —
Он — там, мы — здесь без горя заживем,

А если дела не поправит он,
Пусть ненависть иль милость явит он.

Проявит милость он — мы здесь сидим,
Покажет ненависть — мы здесь стоим.

Он к нам пойдет — и мы к нему пойдем.
Войну начнет — и мы войну начнем».

И так закончил, отпустив послов:
«Идите. Я других не знаю слов!»

И с тем ушли смущенные послы,
Отказом огорченные послы.

И Науфаль, ответ узнав такой,
Стал озабоченным, забыл покой,

И голос чистой совести не молк:
«Исполнить обещанье — вот мой долг!»

Собрал он войско племени всего.
Война! Война! — решенье таково.