Коллектив авторов - Антология средневековой мысли. Том 1

(80) Следовательно, хотя истинно можно сказать, что ложе стремится вниз, однако не это — начало его движения, то есть оно не причиняется тем, что оно — ложе, а скорее тем, что по роду оно — земля, или тем, что по виду этого рода оно — дерево.

Определение природы, которое мы сейчас объяснили, заключает то, что началом движения должна быть (id quod est esse) природа, а потому так и происходит, что мы можем сказать, что ложе, которое, как говорится, стремится вниз, по природе — дерево, а не по природе, но скорее по искусству оно — ложе .

(81) Есть, кроме того, [еще одно значение слова «природа»] и т . д.

До сих пор [Боэций] определял природу согласно тому употреблению ее имени, по которому речь о ней ведется и применительно к одним телам, и применительно ко всем субсистенциям, и применительно ко всем субстанциям и субсистенциям, и даже к их началам.

(82) Однако нужно обратить внимание на то, что называние этого имени было полностью отстранено от начал, которые ни от чего не происходят в процессе созидания. В соответствии с особенностью грамматической деноминации, по которой имя присваивается благодаря какому-либо произнесению не без участия обозначаемой вещи, [имя природы] больше подходит к порожденному. От «порожденного» оно и называется природой, хотя можно понять, что в правильном смысле оно не подходит всему порожденному. Ведь очевидно: то, что называется природой, есть природа чего-нибудь.

(83) Отсюда [следует]: истинно субсистирует то, что само истинно есть нечто, то есть то, что каким-либо образом существует, благодаря другим [388]. Оно — не природа (naturae) чего-либо, но скорее нечто, им свойственное, существует по природе. Ведь тело или дух не суть природы чего-либо, но скорее нечто от тела или духа суть природы.

(84) И я думаю, что это имя более подобающе подходит субсистенциям, нежели привходящим признакам субсистенций. Ведь хотя акциденции и порождены, и суть свойства чего-либо того, в чем они присутствуют (adsum), или чему присущи (insum), или каким-либо образом запечатлеваются внешне, но — поскольку они не относятся к бытию субсидирующего, а потому ни их возникновение не может привести к прибытку (accessus), ни порча к убытку (abscessus) [389]— они называются природами редко для тонкой логики. Но в подлинном значении и в частом употреблении природой называется то, что было порождено в определенном порядке, потому что она присуща [всему] рожденному как бытие субсидирующего, и она настолько ему присуща, что или постоянно содержится в нем, или при его убывании она то [порожденное] уничтожает.

(86) Поскольку одно из этого [порожденного] предшествует, а другое следует по порядку, и это было предвестием силы собственного признака первых по порядку, то не столько первые [из рождений] называются природой последующих, сколько последующие — природой первых как отличительные признаки родов.

(87) Это правильно в любых случаях, поскольку [природа] — это и порожденное, и присущее чему-либо, и возникновение ее всегда имеет отношение к приращению того, в чем она есть, а уничтожение часто [является] их отделением. Что же до субсистирующего, которому она присуща (insum), то, как было уже сказано, она получает мощь от тех родов, в которых, как было сказано, присутствует (adsum) [390].

Рассматривая особенность этого имени, то есть «природа», автор сказал:

(88) Есть, кроме того, еще одно обозначение природы, в соответствии с которой по обычаю многих мы говорим, что у золота и серебра разная природа; здесь не телесное субсидирующее, не то самое, каковое есть (quod est) есть золото или серебро, не то, что состоит из рода и отличительного признака, [то есть] видовая субсистенция, в которую (qua est) входит золото и серебро, не родовая [субсистенция], которая каким-либо образом есть начало видов и благодаря которой (qua est) оба они — либо металл, либо земля, либо тело, либо что-нибудь иное того же рода, не нечто из того, что присутствует в субсистенциях и присуще акциденциям в субсистирующем, наконец, не нечто из того, что кто-то хочет понять как вечное начало. Скорее [здесь нечто из того], что кто-то желает указать именем «природа» на нечто в вещах, что находится в своих родах и видах, то есть на субстанциальное свойство их родов и видов.

(89) Каковым [свойством], к слову сказать, является рациональность. Она не субсистирующее, ни род, ни вид, ни привходящий признак субсидирующего, ни какое-нибудь их вечное начало. Скорее оно консубстанциальное свойство видов, которые она составляет вместе с родом, или рода, силовому воздействию (potestas) которого оно следует в субсистирующем или в виде субсистирующего.

(90) Итак, это собственное обозначение природы, которая будет определяться, то есть природа будет определяться в соответствии с этим значением, так: Природа есть видовое отличие, сообщающее форму (informans) [391] всякой вещи .

(91) В соответствии с этим определением природой не может называться никакое начало, никакое телесное или бестелесное субсидирующее, ни род или вид субсистирующего, ни тем более привходящий признак.

(92) Ведь по [мнению] философов, ύλή, которая называется silva, то есть праматерия всего, по их [мнению, повторяю], есть воспреемница форм, но сама ничего не формирует.

(93) Творец (auctor) всего — Бог, и если она называется теологами природой всего Им сотворенного, то на основании иного порядка. Правильно же ее назвать рациональной формой живой твари, однако никоим образом эта форма не принадлежит тому порядку, по которому логики называют формы субсистирующего, из них те родовые видовые или дифференциальные, а — на основании четвертого рода, [то есть] качества — и акцидентальные субсистенции, благодаря которым они существуют как нечто.

(94) Вышеуказанное телесное или бестелесное субсистирующее по сути имеет формы, благодаря которым (quibus est) оно есть «нечто»; «ничто», напротив, ничему не сообщает формы. Тот же вид, который называется предельным видом, есть форма, будь то [форма] индивидов или даже рода, однако при описаниях индивидов она овладевает участью материи и не может быть ни для чего видообразующим.

(95) Также и родовая субсистенция, хотя она и форма для субсистирующего, в котором находится, и конституирует формы меньшего сходства, чем она сама, однако при определениях видов — при предпочтении субстантивированного значения — обладает неким подобием материи, а при определениях без акцидентальной связи она не может подчиниться никакому предшествующему роду, от которого отлична вся ее субстанция. Поэтому никакой род не образует правильно формы вида для понимания его.

(96) Та форма, которая, по Аристотелю, называется по роду «качеством», поскольку она акцидентальна, по определению, не может быть видообразующей. Поэтому ничто из того, что было названо, не есть природа, по вышеупомянутому определению.