Софокл - Эдип в Колоне

Что за крик? Что за смятенье? Что понудило меня
Прекратить быков закланье повелителю морей,
Покровителю Колона? Говорите, знать хочу,
Для чего сюда поспешно я бежал, не чуя ног?

930 О милый мой! — я узнаю твой голос —
Я тяжкую обиду претерпел!

Обиду, ты? Но кто ж обидчик твой?

Креонт… Его ты видишь, он уходит,
Отняв моих единственных детей!

Что говоришь?!

Вот как обижен я.

(слугам)

Эй, слуги! Кто-нибудь пускай бежит
Скорей к тем алтарям, где я прервал моленья,
И весь народ сзывает — конных, пеших,
Чтоб, бросив жертвы, мчались во весь дух
940 Туда, где две пересеклись дороги,
Перехватить похищенных девиц,
Чтоб мне не стать посмешищем пришельцу!
Бегите же! Скорее! А его, —
Впади я в гнев, какого он достоин, —
Я целым бы не выпустил из рук.
Но нет, — как здесь управствовал он сам,
Так с ним и я расправиться намерен,
И из моей не выйдет он страны,
Пока их не поставит предо мною.

950 Своим ты поведеньем опозорил
Мою страну, свою и весь свой род.
Явившись в город, чтущий правосудье,
Не знающий деяний беззаконных,
Ты пренебрег уставом государства,
Схватил, кого желал, и гонишь прочь!
Ты думал: пуст мой город или в нем
Одни рабы? И что я сам ничто?
Ты был воспитан в Фивах, и не худо, —
Там вскармливать не любят нечестивцев.
960 Тебя не похвалили б там, узнав,
Что ты мое и божеское грабил
И бедных, умоляющих угнал!
Нет, приведись мне быть в твоей стране
И полное на все имея право,
Я все ж без государя, кто б он ни был,
Людей не угонял бы; знал бы я,
Как чужаку вести себя в столице.
Ты ж недостойно свой позоришь город.
Года все прибавляются, и ты
970 Уж старцем стал, а все рассудком скуден!
Итак, я вновь скажу, что говорил:
Чтоб кто-нибудь скорей привел девиц, —
Коль не желаешь против воли стать
Здесь поселенцем. Можешь быть уверен,
Что у меня в согласье ум и речь.

Пришелец, видишь, до чего дошел ты? —
Твой честен род, а поступаешь гнусно.

Твой город ни пустым, ни безрассудным
Я не считаю, сын Эгея, нет, —
980 А действовал я так, предполагая,
Что не охватит их такая страсть
К моей родне, чтоб силой не пускали!
Уверен был, что он — отцеубийца,
Изобличенный в браке нечестивом,
Запятнанный — не будет принят здесь.
Я знал, что есть в стране у вас премудрый
Ареопаг, [16] Ареопаг — древнейшее афинское судилище и политический совет, учреждение которого приписывали Афине. который не дозволит
Таким бродягам в вашем царстве жить.
Уверен был — вот и забрал добычу.
990 Не так я поступил бы, если б он
Меня и весь мой род не проклял злобно.
Я вправе был воздать за оскорбленье.
До самой смерти не стареет гнев,
Один мертвец не знает жгучей боли.
Теперь как хочешь поступай. Я прав,
Но мне не помогли, и я бессилен
Один. Пусть возраст мой преклонен —
Еще воздам делами за дела.

Бесстыдный человек! Мы оба стары —
1000 Меня позоришь или сам себя?
Убийством, браком, нищетой моей
Ты укорял меня, — а я невинен!
Того желали боги… Может быть,
То их старинный гнев на весь наш род…
Во мне самом, поверь, не обнаружишь
Преступности, да и с чего бы я
Стал прегрешать во зло себе и близким?
Сам посуди: коль предсказали боги
Отцу погибнуть от своих детей, —
1010 Что ж обвинять меня? Все предрешилось,
Когда отец еще отцом мне не был,
Еще и мать меня не зачала!
Но если я, родясь себе на горе,
Повздоривши с отцом, убил его,
Не зная сам, что и над кем творю,
Ужель меня корить за грех невольный?
Тебе не стыдно заставлять меня
О браке с матерью, сестрой твоею,
Вслух говорить? О нет, молчать не стану,
1020 Коль вынудил безбожный твой язык.
Да… мать… она мне мать… О, горе, горе!
Но я не знал, не знала и она…
Потом — позор! — детей мне принесла…
Одно лишь знаю: ты по доброй воле
Меня язвишь, а грех мой был невольным,
И против воли речь о нем веду.
Я не преступник, нет, я не повинен
В кровосмешенье и отцеубийстве,
В которых злобно ты винишь меня.
1030 Ответь лишь на один вопрос: когда бы
Тебя убить задумал кто-нибудь,
Безвинного, тут рассуждать ты стал бы,
Расспрашивать, отец ли он тебе?
Жизнь каждому мила. Без оправданий
Обидчику ты, верно, отомстил бы!
Вот так и я попал в беду, ведомый
Бессмертными… Когда б вернулся к жизни
Родитель мой, и он судил бы так.
Тебе ж, бесчестный, все слова пригодны,
1040 Ты не умеешь вовремя смолчать
И вот меня коришь при этих людях!
Ты рад хвалить Тесея и Афины,
Превознося их образцовый строй,
Но ты забыл в хвалениях своих,
Что если где-нибудь в почете боги,
То этот край все страны превзошел.
А ты меня, просителя и старца,
Отсюда похищаешь с дочерьми!
Вот отчего богинь я призываю
1050 И заклинаю помощь нам подать,
Поратовать за нас! — Тогда узнаешь,
Каким мужам доверен этот град.

Царь, странник чист: хотя его страданья
И пагубны, он помощи достоин.

Довольно слов: виновники спешат,
А мы, от них страдающие, медлим.

Я сам бессилен — Что ж велишь мне делать?

Пойду с тобой, — показывай дорогу,
И если где-нибудь ты спрятал дев,
1060 Укажешь мне. А если убегут
С добычею злодеи, — горя мало,
Погоня все равно настигнет их,
Благодарить богов им не придется!
Итак, иди вперед. Забрал добычу —
И забран сам! Охотник, ты попался!
Непрочно все, добытое коварством.
Здесь не найдешь союзников себе.
Я знаю: не один, не безоружный
Решился ты на дерзостное дело,
1070 В поддержке чьей-то ты уверен был.
Следить мне должно, чтобы город наш
Слабей, чем ты один, не оказался.
Ты понял ли? Иль, может быть, и эти
Слова мои ничтожными сочтешь?

Здесь говори что хочешь, не перечу, —
Но дома буду знать, что делать мне.

Грозись, но все ж иди! А ты, Эдип,
Прошу тебя, здесь оставайся с миром:
Пока я жив, покоя знать не буду,
1080 Доколь тебе детей не возвращу.

Благословен, Тесей, твой дух высокий
И добрая забота обо мне!

Если б и нам
Быть привелось,
Где скоро сойдутся бойцы
И бой меднозвонный зачнут! —
На берегу ли пифийском [17] …На берегу… пифийском… — То есть у берега Элевсинского залива, где находился храм Аполлона.
Иль, может быть, там, на прибрежье,
Где возжигаются светочи,
1090 Там, где богини-владычицы [18] Богини-владычицы — Деметра и Персефона.
Таинства Смерти правят для смертных,
Чьи замыкают уста
Золотою печатью молчанья
Жрецы Евмолпиды! [19] Евмолпиды — потомки мифического Евмолпа, жрецы Деметры, установившей, согласно мифу, свой особый культ, носивший название Элевсннских таинств, или мистерий. Центром этого культа был небольшой аттический город Элевсин.
Скоро, скоро Тесей воинственный
Вместе с плененными сестрами-девами
В наши пределы вернется — о, верим! —
Сопровождаемый громкими кликами,
Вестью бранной
1100 Победы желанной!