Софокл - Эдип в Колоне

Странник, в лучший предел страны,
В край, конями прославленный,
К нам ты в белый пришел Колон.
Звонко здесь соловей поет
День и ночь, неизменный гость,
670 В дебрях рощи зеленой,
Скрытый под сенью
Плюща темнолистного
Иль в священной густой листве
Тысячеплодной
И вечно бессолнечной,
Зимним дыханием
Не овеваемой,
Где вдохновенный
Блуждает восторженно
680 Вакх-Дионис,
Провожаемый хором
Бога вскормивших богинь.

Здесь, небесной вспоен росой,
Беспрестанно цветет нарцисс —
Пышноцветный спокон веков
Превеликих богинь венец,
И шафран [12] Нарцисс и шафран были посвящены богиням Деметре и Персефоне. золотой. Ручьи
Не скудеют, бессонны,
И льется Кефис [13] Кефмс — важнейшая река Аттики.
690 Неутомимо,
Мчится током стремительным,
Плодотворящий,
К равнине уносится
И орошает
Страну двоегрудую [14] Страна двоегрудая. — То есть с двумя холмами.
Чистым теченьем.
Ее возлюбили
Муз хороводы
И Афродита
700 С золотыми вожжами в руках.

Есть тут дерево
Несравненное, —
Не слыхал о нем
Я ни в Азии,
Ни на острове
На Пелоповом,
У дорян, [15] …на острове на Пелоповом … У дорян… — Здесь Софокл нарушает традицию греческих сказаний, согласно которым Пелопоннес был занят дорянами после Троянской войны, тогда как Эдип жил до нее. Это скорее всего сознательный анахронизм, так как в дальнейших стихах этой строфы можно видеть (как указывает античный комментатор) намек на набег спартанского (дорийского) царя Архидама II, вторгшегося в Аттику в начале Пелопоннесской войны (431 г. до н. э.); Архидам не решился тронуть маслин — деревьев, посвященных Афине. —
И не сажено,
И не сеяно,
710 Самородное
Устрашение
Копий вражеских, —
И цветет у нас
В изобилии:
Сизолистая маслина,
Воскормительница детства.
И никто — ни юный возрастом,
Ни обремененный годами, —
Ствол ее рукой хозяйской
720 Не осмелится срубить.
Око Зевса-Покровителя
И Афина синевзорая
Вечно дерево священное
От погибели хранят.

А еще у нас
В граде-матери
Есть не меньшая
Слава гордая,
Испоконная,
730 Дар великого
Божества:
То коней краса,
Жеребят краса
И прекрасный труд
Мореплаванья.
Ты, о Крона сын,
Посейдон — отец,
Край прославил!
Здесь смирительницу пыла —
740 Для коня узду он создал.
И корабль на мощных веслах
Здесь впервые волей бога
Дивно по морю помчался,
Повинуясь силе рук,
На волнах заколыхался,
И его сопровождала
Стая легкая стоногая —
Нереиды — девы волн.

Превыше всех хвалимая земля,
750 О, оправдай свою сегодня славу!

Что нового, дитя мое?

Подходит
Сюда Креонт, и не один, отец.

О старцы дорогие, докажите
В последний раз, что буду я спасен.

Уверен будь, спасешься. Стары мы, —
Но в нашем крае сила не стареет.

О жители почтенные страны!
Я в ваших взорах вижу страх внезапный,
Вы смущены прибытием моим.
760 Не бойтесь же, неласковое слово
Сдержите. Я пришел не зло творить.
Я стар и знаю: предо мною град
Могущественнейший во всей Элладе.
Я послан, чтоб его — такого ж старца —
Уговорить в Кадмейский край вернуться.
Не кем-либо одним я послан, — волей
Всей общины. Как родич, я скорбел
Всех больше в граде о его несчастьях.
Послушайся меня, Эдип злосчастный:
770 Вернись домой. Все граждане-кадмейцы
Тебя зовут по праву, первый — я.
Я худшим был бы из людей, когда бы
О горе не скорбел твоем, Эдип, —
Что странствуешь несчастный, в нищете,
Скитальцем вечным со своей слугою
Единственной. Увы! Не мог я думать,
Что столько униженья ждет ее, —
Чего злосчастной не пришлось изведать!
Все о тебе заботясь, подаяньем
780 Одним живет, — в таких летах безбрачна,
И каждый-то ее обидеть может…
Увы, увы! Я ль не покрыл позором
Тебя, себя и весь наш род!.. Но если
Не скрыть греха, всем явного, о старец,
Заставь о нем забыть, доверься мне,
Вернись к родным богам, в свой град и дом,
По-дружески простившись с этим краем:
Достоин он. Но все же подобает
Чтить больше свой, — он воскормил тебя.

790 О ты, на все способный. Ты, могущий
Сплести из правды хитростный обман,
Что затеваешь? Иль поймать меня,
Чтоб, пойманный, скорбел я большей скорбью?
В те дни, когда страдал я дома, сам
Себя казнив, когда изгнанья жаждал,
Ты милости не знал. Когда же я
Насытился неистовством своим
И сладостно мне стало дома жить,
Меня из града ты изгнал, — родство
800 Тогда тебе столь ценным не казалось!
А ныне, увидав, что этот город
И весь народ его мне друг, — задумал
Меня сманить, затем и мягко стелешь?
Поверь, никто насильно мил не будет.
Когда твою настойчивую просьбу
Не выполняют, не хотят помочь,
И вдруг потом, когда прошло желанье,
Исполнят все, — какой же в этом прок?
Тогда тебе и милость уж не в милость.
810 Таков и твой неискренний призыв:
На слух заманчив он, на деле — дурен.
Скажу при всех, — чтоб знали, сколь ты злостен:
Меня забрать желаешь не домой,
А поселить вне стен, чтоб град от бедствий
Избавлен был, от распри с этим краем.
Не быть тому. На деле будет так:
Мой мстящий дух пребудет в их стране,
Сыны ж мои земли получат столько,
Чтоб было где обоим умереть!
820 Не больше ли, чем ты, о Фивах знаю?
Да, больше знаю, ибо достоверно
Вещал мне Феб и Зевс, отец его.
А ты сюда явился с речью лживой,
Отточенной, как лезвие меча, —
Но зла скорей достигнешь ты, чем блага.
Я знаю, мне тебя не убедить.
Ступай, а нам остаться разреши, —
И в бедах мы своей довольны долей.

Как думаешь, кто больше пострадает
830 От наших препирательств, — я иль ты?

Я буду счастлив, если убедить
Не сможешь ни меня, ни этих граждан.

Несчастный! Видно, ты не стал с годами
Разумнее! Не стыдно ль? — ты старик!

Ты говорить горазд, — но вряд ли честный
Любое дело станет защищать.

Хоть много тратишь слов, — все мимо цели.

А ты хоть мало говоришь, да кстати!

Да, — но для тех, чей ум не схож с твоим!

840 Уйди — скажу за всех. Как вражье судно,
Не плавай здесь, где жить мне суждено.

Их, не тебя, в свидетели зову.
Схвачу тебя — посмотрим, что ответишь!

Не схватишь — здесь союзники мои.

Да и другое горе ждет тебя!

Какой еще бедой мне угрожаешь?

Уже схватил я младшую твою
И прочь угнал, — теперь черед за старшей.

Увы мне!

Скоро громче завопишь!

850 Взял дочь?..

Сейчас и эту заберу.

Ужель, друзья, меня вы предадите,
Не выгоните нечестивца прочь?

Уйди, о чужестранец, — и скорей!
Вторично ты творишь несправедливость.

Довольно! Силой девушку берите.
Когда не хочет уходить добром!

О, горе! Как спастись? О, кто поможет?
Кто — боги, люди?..

Что творишь, пришелец?

Его не трону — лишь ее возьму.

860 Старейшины!

Неправ ты, чужеземец!

Прав!

Где же право?

Я своих беру.

Афиняне!

Пришлец, что творишь?
Пусти деву! Прочь!
Иль с нами сразись!

Оставь!

Нет, — коль ты,
Злодей, ищешь зла.

Лишь тронь меня — войной ответят Фивы.

870 Я говорил!..

Эй, выпусти ее!

Ты не хозяин, не распоряжайся!

Прочь, я сказал!

А я сказал — иди!

На помощь! Сюда!
Колонцы, скорей!
Наш град оскорблен!
Унижен наш град!
На помощь! Сюда!

Уводят силой… о друзья, друзья!

Где ты, родная?

Гонят против воли!

880 Дочь, протяни мне руки!

Не могу…

Ведите же!

О, горе, горе мне!

Вот без обоих посохов своих
Остался ты… Коль хочешь, восставай
На родину, на близких, чей наказ
Я выполняю, хоть и царь над ними, —
По-твоему пусть будет! Только знаю:
Поймешь потом, что ныне, как и прежде,
Себе вредишь ты, с близкими враждуя
И гневом оскверняя весь свой век!

890 Остановись, пришелец!

Руки прочь!

Не отпущу, пока их не отдашь!

Ваш град уплатит скоро больший выкуп:
Я заберу с собой не их одних!

Что ж ты намерен сделать?

Взять — его!

Ужасные слова!

Но так и будет!

Коль здешний царь того не запретит.

Бессовестный! Коснешься и меня?

Сказал — молчать!

О этих мест богини!
Уст не смыкайте мне, — вновь проклинаю
900 Тебя, злодей! Ты свет очей украл
У глаз моих незрячих — и бежишь!
Так пусть тебе и роду твоему
Пошлет всезрящий Гелий жизнь такую,
Какою я на старости живу!

Вы видели, колонцы? Каково?

Все видят нас обоих, всем понятно,
Что, в деле потерпев, я словом мщу.

Нет, не сдержусь — возьму его насильно,
Хоть я один и стал тяжел с годами.

910 О, горе мне!

Наглец чужеземец!
Пришел к нам в страну —
И что здесь творишь!

Творю!

Град родной!
Афин гибнет честь!

Но слабый сладит с сильным, если прав.

Вы слышите?

Не доведет до дела…

То может знать один лишь Зевс — не ты!

920 Но это дерзость!

Дерзость, но стерпи.

Народ, эй, народ!
Земли всей бойцы!
Скорей все сюда!
Скорей! Их и впрямь
Схватили, ведут!