Томас Делонэ - Джек из Ньюбери

- А ведь действительно, кума, - сказала мистрис Уинчкомб, - есть много правды в ваших словах. Наши люди до того избалованы, что нам очень трудно кормить их по их вкусу. Один говорит, что чересчур солоно, другой, - что густо, или сыро, или чересчур жирно. Они находят двадцать недостатков во всем, что бы им ни подавали. Они отрезают такие корки у сыра и оставляют столько хлебных крошек, что одними этими остатками могли бы пообедать еще два или три порядочных человека.

- А отчего это происходит, - сказала кума, - как не от избытка хорошей пищи? Честное слово, если бы это были мои служащие, я бы заставила их довольствоваться теми крошками, которые они расточают. За сим я пью за ваше здоровье и благодарю вас от всего сердца за хорошее угощенье.

- Желаю, чтобы оно пошло вам на пользу, моя добрая кума. Когда будете здесь проходить, заходите ко мне.

- Обязательно, - сказала она и ушла.

С тех пор мистрис Уинчкомб стала уменьшать порции для своих людей и давала худшего сорта мясо. Когда ее муж это узнал, он сильно рассердился и сказал:

- Я не хочу, чтобы моих людей сажали на голодную порцию. Пустые тарелки порождают завистливые сердца. Там, где голод, аппетиты обостряются. Если вы любите меня, жена моя, вы перестанете урезывать у наших людей.

- Послушайте-ка, муж мой, - сказала она, - я, конечно, хочу, чтобы у них было всего достаточно, но жаль смотреть и грех терпеть, как много они портят. Я согласна давать им досыта наедаться, но меня огорчает видеть их такими требовательными и всегда готовыми расточать. Уверяю вас, что весь город меня за это стыдит. Я и так себе напортила, что не умела лучше вести свои расходы. Можете мне поверить, меня так отчитали по этому поводу в моем собственном доме, что уши мои до сих пор горят от всего услышанного.

- А кто это тебя отчитал, скажи, пожалуйста. Не старая ли твоя кума, мадам Всемнедовольная, мадам Тут и Там? Бьюсь об заклад, что она.

- Хотя бы и она; ведь вы хорошо знаете, что она опытная женщина, что она отлично понимает жизнь, и если что и наговорила мне, то для моего же блага.

- Жена моя, - сказал он, - я предпочитаю, чтобы ты не водилась с этою старою кумой; я тебе это говорил не раз, но ты не можешь решиться прервать с ней сношения.

- Прервать с ней сношения? Раз это честная женщина, зачем же прерывать с ней сношения? Она ни разу в жизни не давала еще мне плохих советов. Она всегда была готова посоветовать мне что-нибудь полезное. Вы не хотите в этом сознаться. Но порвать с ней сношения! Я уже не дитя, прошу это помнить, и я не нуждаюсь, чтобы мне говорили, с кем я должна знаться. Я знаюсь только с честными людьми. Порвать с ней сношения, как бы не так! Бедная душа, вот награда за всю ее доброту! Говорю вам, повторяю вам, она вам более друг, чем вы сами себе.

- Пусть она будет чем хочет, - сказал ее муж, - но если она опять появится ко мне, лучше бы ей ничем не быть. Я советую вам принять это как предостережение.

И с этими словами он ушел.

Некто Рандоль Перт, купец-суконщик, живущий в Уитлинг-стрит, задолжал Джеку из Ньюбери пятьсот ливров сразу. В конце концов, он впал в глубокую нищету, был брошен в тюрьму, и его жена с пятью детьми осталась на улице. Все его кредиторы, исключая Уинчкомба, разделили между собою его товары и не позволяли ему выйти из тюрьмы до тех пор, пока у него оставался хоть один пенни. Когда эта новость дошла до Джека из Ньюбери, его друзья посоветовали ему опротестовать долговое обязательство.

- Нет, - сказал он, - если он не мог мне заплатить, когда был свободен, тем менее он может это сделать, сидя в тюрьме. Лучше отказаться от моих денег, чем добавить горя его измученному сердцу, и притом безо всякой для себя выгоды. Неудачников попирают ногами многие люди. Когда они впадают в нищету, никогда не помогают им или помогают очень редко. Я не хочу коснуться ни одного волоса на его голове. Я был бы счастлив если бы он уплатил то, что он должен другим, и отсрочил бы его долг мне, давая ему возможность начать новую жизнь.

Бедный суконщик долго оставался в тюрьме. В это время его жена, которая некогда из-за чистоплотности боялась замарать себе пальцы или повернуть голову, чтобы не смять складки на своем воротничке, была очень счастлива, если находила стирку грязного белья или поденщину у богатых людей. Ее нежные руки загрубели от подметания, а вместо золотых колец на ее лилейных пальцах были глубокие трещины от едкой стирки и других работ.

Мэтр Уинчкомб, который, как вы знаете, был выбран в парламент как член от мещанства в Ньюбери, отправился по этому поводу в Лондон. Когда он слез на постоялом дворе, он оставил там одного из своих слуг, чтобы он потом доставил его в гостиницу. Бедный Рандоль Перт, который только что вышел из тюрьмы, не имея никаких других способов существования, сделался носильщиком. На нем была куртка, вся в лохмотьях, разорванные штаны, чулки в дырах, старые, стоптанные башмаки на ногах, веревка вокруг талии вместо пояса, старая, засаленная каскетка на голове. Как только он услыхал, что зовут: "Носильщик!" Он ответил: - Вот, господин; что надо нести?

- Да вот этот сундук, - сказал человек, - в гостиницу "Распростертого орла".

- Хорошо, хозяин, - сказал он. - Сколько вы заплатите?

- Я дам тебе два пенса.

- Дайте три, и я это сделаю.

Соглашение состоялось, и он ушел со своею ношей. Придя к двери "Распростертого орла", он внезапно замечает стоящего там мэтра Уинчкомба. Он бросает наземь сундук и убегает, как только позволяют ему его ноги.

Мэтр Уинчкомб спросил себя, почему этот человек убежал, и заставил своего слугу его догнать. Рандоль, видя, что его преследуют, побежал еще быстрее. На бегу он потерял один из своих башмаков, затем другой. Он каждую минуту оглядывался, как человек, которому угрожает смертоносное орудие и который каждое мгновение боится быть пронзенным. В конце концов, его штаны, державшиеся на одной булавке, также свалились, так он быстро бежал. Он в них запутался и упал прямо на улице, весь потный и задыхаясь. Слуга Уинчкомба таким образом мог схватить его за рукав; он так же задыхался, как и его пленник. Оба они так запыхалась, что в первую минуту не могли сказать ни слова.

- Негодяй! - сказал слуга. - Ты должен итти к моему господину, ты разбил его сундук на куски, бросив его на землю.

- О, ради самого бога, ради Христа, - сказал тот, - отпустите меня, иначе мэтр Уинчкомб велит меня арестовать, и я погибну навсегда.