Жозеф Бедье - Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика

Если речь идет о «божественном» послании, как в нашем случае, то небесное воинство останется незримым на земле. Если же послание будет перекодировано и превратится в историческое известие, то мы получим фантастические цифры как реальные. Обычно происходит совмещение тех и других текстов, и тогда свои воины не видят небесных помощников, а враги с ужасом их обнаруживают. Как вариант: свои видят одинокого всадника, громящего вражью силу. Отсюда самый известный ритуал: поединок двух всадников перед началом сражения, который обе стороны расценивали как божий суд.

Как действуют армии Бога, покажу на примере битвы русских со шведами из «Жития Александра Невского»: «Было же в то время чудо дивное, как в прежние дни при Езекии-царе. Когда пришел Сеннахириб, царь ассирийский, на Иерусалим, желая покорить святой град Иерусалим, внезапно явился ангел Господень и перебил сто восемьдесят пять тысяч из войска ассирийского, и когда настало утро, нашли только мертвые трупы. Так было и после победы Александровой: когда победил он короля, на противоположной стороне реки Ижоры, где не могли пройти полки Александровы, здесь нашли несметное множество убитых ангелом Господним. Оставшиеся же обратились в бегство, и трупы мертвых воинов своих набросали в корабли и потопили их в море. Князь же Александр возвратился с победою, хваля и славя имя своего Творца» [857].

В вялотекущих исследовательских спорах о численности средневековых армий, как правило, не учитывается божественная арифметика. Триста тысяч воинов «императора Персии» — число, достойное Владыки неба и земли. Арабский и христианский мир расценил монгольские победы как кару Бога, что и породило миф о несусветных полчищах Чингис-хана.

Несторианскому сюжету о небесном воинстве Чингис-хана соответствует персидский вариант, где Чингис-хан ожидает помощи от ангелов и дивов [858].

В несторианской легенде есть поразительный, на мой взгляд, момент. Из описания неясно, какой Бог сидит на золотом троне. Правда, он представился: «Я, Тот, кто является Владыкой неба и земли». Священники и монахи, верующие в этого Бога, совершают крещение. Очевидно, что небесный король есть Бог христиан-несториан. А где же тогда Тенгри? Функции Тенгри взял на себя небесный король, и теперь он покровительствует Чингис-хану. В этой функциональной размытости образа и заключается болевой момент. Тенгри вытеснен фигурой небесного короля, но замещение не прошло даром: небесный король озабочен успехами только Чингис-хана. Внешне ничего не изменилось, роковые перемены коснулись содержания образа. Несторианский Бог сохранил свой небесный трон и сверкающую свиту взамен на исполнение функций Тенгри. Монгольскую элиту, как известно, внешнее разнообразие чужого религиозного опыта не волновало. Вот как несторианские опыты отразились в практике дипломатических контактов с европейцами. Архиепископ Петр на вопрос о вероисповедании монголов «ответил, что они веруют в единого владыку мира, и когда отправили посольство к рутенам, поручили [сказать] такие слова: „Бог и сын его — на небе, Чиархан — на земле"» [859]. Католическая Европа не поняла сути несторианской утопии. Никакого Бога на небе у монголов не было, поклонялись они Вечному Небу.

Появление монголов в Персии и на Кавказе в 1240 г. в качестве доминирующей военно-административной силы изменило геополитическую ситуацию всего региона. Для тех из современников, кто задумывался о сути перемен, она породила трудно принимаемые вещи. Как в новых условиях ощущали себя местные элиты? Ресурсы и амбиции князей (армянских ишханов, грузинских эриставов и румских султанов) на фоне монгольской мощи выглядели крайне ничтожно. Все их помыслы не шли дальше захвата каких-нибудь соседних крепостей. Грозой для них был хорезмийский султан Джалал-ад-Дин, разбивший грузинское войско [860]и внушавший трепет правителям Рума, однако султан был сметен монголами. Остатки хорезмийского войска, после гибели султана в 1231 г., бежали в Сирию и Египет, где 17 октября 1244 г. нанесли поражение крестоносцам [861]. Это обстоятельство не могло не взволновать западных наблюдателей, поскольку рыцари проиграли хорезмийцам, в свою очередь проигравшим монголам.

Летом 1247 г. западная разведка в лице главы дипломатической миссии доминиканца Асцелина изложила широкий взгляд на ситуацию: «Хорезмийцы, спасаясь от преследования, бежали в пределы Персии, и особенно наводнили город Грузии, Тифлис, где были убиты семь тысяч человек. После того же, когда тартары вошли в эти пределы, хорезмийцы вновь обратились в бегство, пока не нашли убежища в землях султана Турции. А затем, приглашенные султаном Вавилона, правителем Египта, направились в царство Иерусалимское и разбили христиан под Газой, и с соизволения Божьего, множество франков истребили, и святейший Гроб Господень разрушили, а также внутри и за пределами святого города убили еще большее число христиан, и произошло это в 1244 г. от Рождества Христова. Эти же хорезмийцы, после того как сотворили сие с соизволения Божьего и прочую нечестивость, были наконец самим Господом рассеяны по разным местам и уже почти все обратились в ничто» [862]. Святой Град был навеки утрачен для латинского мира [863].

Сей прискорбный факт был отмечен и крестоносцем Жаном де Жуанвилем, который дополняет рассказ королевских послов о разгроме султана Джалал-ад-Дина (названного императором Персии) князем, возглавлявшим несторианское войско у монголов: «Он отделил 300 воинов и велел их исповедовать и подготовить к бою и отправился сражаться с императором Персии, и победил его и изгнал из королевства; тот, бежав, добрался до Иерусалимского королевства; и это был тот самый император, который разбил наших людей и взял в плен графа Готье де Бриенна, как вы услышите позднее» (Жан де Жуанвиль. § 486). На самом деле, Джалал-ад-Дин давно уже был мертв, а хорезмийцами командовали несколько эмиров.

События выглядели так. После смерти Джалал-ад-Дина его эмиры и предводители отрядов поступили на службу к конийскому султану Ала-ад-Дину Кей-Кубаду. Это произошло в августе 1231 г. Конийский султанат, используя хорезмийцев, расширил свои владения за счет земель Аййубидов, владетелей Египта. 4 мая 1237 г. Ала-ад-Дин Кей-Кубад был отравлен, а новый султан заточил хорезмийского эмира в тюрьму, где тот и умер вскоре. Войско хорезмийцев поступило на службу к владетелю ал-Джазиры аййубиду ал-Малику ас-Салиху. В течение десяти лет (1237–1246) хорезмийские военные силы играли важную роль в событиях, происходивших на Ближнем Востоке. В основном они занимались грабежами и вымогательством. В 1241 г. хорезмийцы были разгромлены объединенными силами сирийских наместников. В 1244 г. их вновь пригласил на службу владетель Египта ал-Малик ас-Салих, против которого выступили владетель Дамаска и владетель Хомса в союзе с крестоносцами. Конное войско хорезмийцев стремительно прошло через Палестину, разгромив несколько городов. 11 июля 1244 г. хорезмийцы захватили Иерусалим, перебили в нем всех христиан, извлекли из церквей мощи святых и сожгли как церкви, так и мощи. В цитадели Иерусалима укрылось шесть тысяч госпитальеров и тамплиеров. При посредничестве владетеля Карака ал-Малика ан-Насира они выговорили себе возможность уйти из города. Но когда рыцари удалились от Иерусалима, хорезмийцы напали на них и перебили почти всех. До Яффы добралось только 300 рыцарей.