Жан Фруассар - Хроники 1325 – 1340 [с иллюстрациями]

В период между 1361 и 1369 гг. Фруассар побывал во многих областях Англии, Шотландии, Франции и Италии [10] Вопрос о том, совершались ли эти поездки с целью сбора материала для хроники, в настоящее время дебатируется в научных кругах. Например, исследователь Ричард Барбер склонен считать, что в свой «английский» период творчества Фруассар вообще не помышлял о создании прозаической хроники и все свободное время посвящал куртуазной поэзии. См.: Barber R. Jean Froissart and Edward the Black Prince // Palmer, p. 26. . В 1365 г. он довольно долго гостил при дворе короля Дэвида II Шотландского и, по его собственному утверждению, освоил многие шотландские обычаи. В следующем, 1366 г., хронист прибыл в столицу английской Гиени, город Бордо. Как раз тогда старший сын Эдуарда III, знаменитый Эдуард, прозванный Черным Принцем, готовился выступить в поход против короля Кастилии Энрике Трастамарского, чтобы вернуть кастильский престол недавно свергнутому королю Педро Жестокому. Фруассар хотел участвовать в этом походе в качестве наблюдателя. Однако, дойдя до приграничного города Дакса, принц по неизвестным причинам отослал Фруассара назад в Англию, к своей матери (февраль 1367 г.) [11] Впоследствии, рассказывая о Кастильском походе, Фруассар будет использовать стихотворную хронику Герольда Шандо (Чендоса) «Жизнь Черного Принца». Самого Черного Принца Фруассар не раз характеризует, как очень храброго воина и талантливого полководца, который, однако, был слишком горд, надменен, гневлив и жесток по отношению к побежденным. .

Весной 1368 г. Фруассар выехал в Италию, находясь в свите герцога Лионеля Кларенса — второго сына Эдуарда III и Филиппы д’Эно. Лионель должен был обвенчаться с Иоландой, дочерью миланского правителя Галеаццо-Висконти [12] Стоит отметить, что в свите герцога Кларенса находился также и будущий автор «Кентерберийских рассказов» Джеффри Чосер, а на свадьбе в Милане присутствовал Франческо Петрарка. . По прибытии в Милан свадьбу сыграли без проволочек, однако уже через три месяца молодой и здоровый принц внезапно скончался (17 октября 1368 г.). Англичане заподозрили, что он был отравлен, и открыли военные действия против миланцев. Конфликт был погашен лишь с большим трудом при посредничестве графа Савойского. Тем временем Фруассар покинул пределы Ломбардии и отправился через Феррару и Болонью в Рим. Неизвестно, сделал ли он это по собственной инициативе или же выполнял чье-то поручение. Видимо, находясь в Риме, Фруассар услышал скорбную весть о смерти королевы Филиппы. (Она умерла 15 августа 1369 г.).

Потеряв свою благодетельницу, Фруассар решил не возвращаться в Англию и отправился к себе на родину, в графство Эно. Отдельные высказывания, встречающиеся в его поэтическом труде «Веселое Древо Юности» (1373), наводят на мысль, что некоторое время он был вынужден торговать сукном в своем городе, за неимением других постоянных источников дохода [13] Darmesteter, р. 35, 36. . Однако если Фруассар и занялся торговлей, то лишь затем, чтобы как-то продержаться на плаву до тех пор, пока он не найдет себе нового щедрого покровителя. Родственные связи покойной королевы Филиппы должны были очень сильно помочь ему в этом. В июне 1370 года он побывал в Брюсселе и получил от герцогини Жанны Брабантской, золовки королевы Филиппы, 16 франков за какую-то новую книгу, сочиненную на французском языке (« de uno novo libro gallico ») [14] Ibid., р. 41. . Видимо, это была ранняя редакция «Мелиадора» — стихотворного рыцарского романа, к созданию которого Фруассар приступил еще в Англии. Примерно с этого же времени завязались тесные творческие контакты Фруассара и с самим герцогом Брабантским Венцеславом [15] Венцеслав I (1337–1383), младший сын Иоанна Слепого, графа Люксембургского и короля Чешского, и Беатриссы, дочери герцога Людовика I Бурбонского. В 1353 г. получил от старшего брата, императора Карла IV, герцогство Люксембургское, тогда же сочетался браком с Жанной, дочерью и наследницей Жана III, герцога Брабантского. После смерти последнего (1355) стал герцогом Брабантским. 22 апреля 1371 года Венцеслав Брабантский был разбит в сражении при Баствейлере своим противником, герцогом Гельдернским, и на целый год оказался в плену. Ему в утешение Фруассар сочинил аллегорическую поэму «Любовный плен». После смерти Венцеслава (1383) его супруга Жанна Брабантская долгие годы продолжала оказывать покровительство Фруассару. , известным ценителем поэзии. Герцог поручил Фруассару продолжить роман «Мелиадор» и включить туда его собственные поэтические сочинения.

Частые визиты в Брюссель позволили Фруассару сблизиться со многими нидерландскими сеньорами, среди которых был и сир Робер Намюрский [16] Робер Намюрский (1325–1391), сир Бофор-сюр-Мёз, сын Жана I, графа Намюрского (ум. 1331) и Марии д’Артуа. Состоял в браке с Изабеллой (ум. 1361), младшей дочерью Гильома I, графа Эно. , в прошлом женатый на младшей сестре королевы Филиппы, Изабелле. Он тоже стал покровителем поэта, но заказал ему не стихи, а прозаическую хронику об англофранцузских войнах.

Есть основания полагать, что именно Робер Намюрский посоветовал Фруассару взять за образец «Правдивые хроники», написанные льежским каноником Жаном Ле-Белем (ок. 1292–1370). В качестве необходимого пояснения заметим, что Ле-Бель был другом и соратником дяди королевы Филиппы, Жана де Бомона [17] Подробнее о Жане Ле-Беле и его «Правдивых хрониках» см.: Хроники и документы времен Столетней войны. СПб., 2005. С. 6–17. . Следуя просьбе последнего, он создал в период между 1352 и 1370 гг. относительно небольшую по объему, но весьма информативную и увлекательную хронику, в которой излагалась история англо-французского военного противостояния.

В прологе своего труда Ле-Бель с резкой прямотой обвиняет в недобросовестности какого-то безвестного поэта, который пытался описывать события Столетней войны до него:

«Ежели кто желает читать и слушать правдивую историю о храбром и благородном короле Эдуарде, правящем ныне в Англии, то пусть возьмет в руки эту книжицу, которую я начал создавать, и отложит в сторону большую рифмованную книгу, которую мне довелось видеть и читать. Ибо эту книгу какой-то рифмоплет состряпал из великих выдумок и небылиц» [18] Там же. С. 35. .

Концепция исторической правдивости Ле-Беля основана на стремлении защитить «героев» и их подвиги от грубых и неуместных преувеличений, а также от намеренного вымысла, к которому прибегают поэты, рядящиеся под историков. При этом он не утверждает, что рифмованные труды всегда лишены правды. Просто сам стихотворный способ изложения, изначально предрасполагая к эпическим преувеличениям, нередко уводит поэтов в сторону: