Данте Алигьери - Божественная комедия

Шли к супротивной точке с двух сторон,

По-прежнему ругаясь сквозь натугу;

34 И вновь назад, едва был завершён

Их полукруг такой же дракой хмурой.

И я промолвил, сердцем сокрушён:

37 "Мой вождь, что это за народ понурый?

Ужель всё это клирики, весь ряд

От нас налево [67], эти там, с тонзурой?"

40 И он: "Все те, кого здесь видит взгляд,

Умом настолько в жизни были кривы,

Что в меру не умели делать трат [68].

43 Об этом лает голос их сварливый,

Когда они стоят к лицу лицом,

Наперекор друг другу нечестивы [69].

46 Те — клирики, с пробритым гуменцом;

Здесь встретишь папу, встретишь кардинала,

Не превзойдённых ни одним скупцом".

49 И я: "Учитель, я бы здесь немало

Узнал из тех, кого не так давно

Подобное нечестие пятнало".

52 И он: "Тебе узнать их не дано:

На них такая грязь от жизни гадкой,

Что разуму обличье их темно.

55 Им вечно так шагать, кончая схваткой;

Они восстанут из своих могил,

Те — сжав кулак, а эти — с плешью гладкой [70].

58 Кто недостойно тратил и копил,

Лишён блаженств и занят этой бучей;

Её и без меня ты оценил.

61 Ты видишь, сын, какой обман летучий

Даяния Фортуны, род земной

Исполнившие ненависти жгучей:

64 Всё золото, что блещет под луной

Иль было встарь, из этих теней, бедных

Не успокоило бы ни одной".

67 И я: "Учитель таин заповедных!

Что есть Фортуна, счастье всех племён

Держащая в когтях своих победных?"

70 "О глупые созданья, — молвил он, —

Какая тьма ваш разум обуяла!

Так будь же наставленьем утолён.

73 Тот, чья премудрость правит изначала,

Воздвигнув тверди, создал им вождей,

Чтоб каждой части часть своя сияла,

76 Распространяя ровный свет лучей;

Мирской же блеск он предал в полновластье

Правительнице судеб, чтобы ей

79 Перемещать, в свой час, пустое счастье

Из рода в род и из краёв в края,

В том смертной воле возбранив участье.

82 Народу над народом власть дая,

Она свершает промысел свой строгий,

И он невидим, как в траве змея.

85 С ней не поспорит разум ваш убогий:

Она провидит, судит и царит,

Как в прочих царствах остальные боги.

88 Без устали свой суд она творит:

Нужда её торопит ежечасно,

И всем она недолгий миг дарит.

91 Её-то и поносят громогласно,

Хотя бы подобала ей хвала,

И распинают, и клянут напрасно.

94 Но ей, блаженной, не слышна хула:

Она, смеясь меж первенцев творенья [71],

Крутит свой шар, блаженна и светла [72].

97 Но спустимся в тягчайшие мученья:

Склонились звезды [74], те, что плыли ввысь,

Когда мы шли; запретны промедленья".

100 Мы пересекли круг и добрались

До струй ручья, которые просторной,

Изрытой ими, впадиной неслись.

103 Окраска их была багрово-чёрной;

И мы, в соседстве этих мрачных вод,

Сошли по диким тропам с кручи горной.

106 Угрюмый ключ стихает и растёт

В Стигийское болото [75], ниспадая

К подножью серокаменных высот.

109 И я увидел, долгий взгляд вперяя,

Людей, погрязших в омуте реки;

Была свирепа их толпа нагая.

112 Они дрались, не только в две руки,

Но головой, и грудью, и ногами,

Друг друга норовя изгрызть в клочки.

115 Учитель молвил: "Сын мой, перед нами

Ты видишь тех, кого осилил гнев;

Ещё ты должен знать, что под волнами

118 Есть также люди [76]; вздохи их, взлетев,

Пузырят воду на пространстве зримом,

Как подтверждает око, посмотрев.

121 Увязнув, шепчут: "В воздухе родимом,

Который блещет, солнцу веселясь,

Мы были скучны, полны вялым дымом;

124 И вот скучаем, втиснутые в грязь".

Такую песнь у них курлычет горло,

Напрасно слово вымолвить трудясь".

127 Так, огибая илистые жёрла,

Мы, гранью топи и сухой земли,

Смотря на тех, чьи глотки тиной спёрло,

130 К подножью башни наконец пришли.

1 Скажу, продолжив, что до башни этой

Мы не дошли изрядного куска,

Когда наш взгляд, к её зубцам воздетый,

4 Приметил два зажжённых огонька [77]

И где-то третий, глазу чуть заметный,

Как бы ответивший издалека.

7 Взывая к морю мудрости всесветной,

Я так спросил: "Что это за огни?

Кто и зачем даёт им знак ответный?"

10 "Когда ты видишь сквозь туман, взгляни, —

Так молвил он. — Над илистым простором

Ты различишь, кого зовут они".

13 Ни перед чьим не пролетала взором

Стрела так быстро, в воздухе спеша,

Как малый чёлн, который, в беге скором,

16 Стремился к нам, по заводи шурша,

С одним гребцом, кричавшим громогласно:

«Ага, попалась, грешная душа!»

19 "Нет, Флегий [78], Флегий, ты кричишь напрасно, —

Сказал мой вождь. — Твои мы лишь на миг,

И в этот чёлн ступаем безопасно".

22 Как тот, кто слышит, что его постиг

Большой обман, и злится, распалённый,

Так вспыхнул Флегий, искажая лик.

25 Сошёл в челнок учитель благосклонный,

Я вслед за ним, и лишь тогда ладья

Впервые показалась отягчённой.

28 Чуть в лодке поместились вождь и я,

Помчался древний струг, и так глубоко

Не рассекалась ни под кем струя.

31 Посередине мёртвого потока

Мне встретился один [79]; весь в грязь одет,

Он молвил: «Кто ты, что пришёл до срока?»

34 И я: "Пришёл, но мой исчезнет след.

А сам ты кто, так гнусно безобразный?"

«Я тот, кто плачет», — был его ответ.

37 И я: "Плачь, сетуй в топи невылазной,

Проклятый дух, пей вечную волну!

Ты мне — знаком, такой вот даже грязный".

40 Тогда он руки протянул к челну;

Но вождь толкнул вцепившегося в злобе,

Сказав: «Иди к таким же псам, ко дну!»

43 И мне вкруг шеи, с поцелуем, обе

Обвив руки, сказал: "Суровый дух,

Блаженна нёсшая тебя в утробе!

46 Он в мире был гордец и сердцем сух;

Его деяний люди не прославят;

И вот он здесь от злости слеп и глух.

49 Сколь многие, которые там правят,

Как свиньи, влезут в этот мутный сток

И по себе ужасный срам оставят!"

52 И я: "Учитель, если бы я мог

Увидеть вьявь, как он в болото канет,

Пока ещё на озере челнок!"

55 И он ответил: "Раньше, чем проглянет

Тот берег, утолишься до конца,

И эта радость для тебя настанет".

58 Тут так накинулся на мертвеца

Весь грязный люд в неистовстве великом,

Что я поднесь благодарю Творца.

61 «Хватай Ардженти!» — было общим криком;

И флорентийский дух, кругом тесним,

Рвал сам себя зубами в гневе диком.

64 Так сгинул он, и я покончу с ним;

Но тут мне в уши стон вонзился дальный,

И взгляд мой распахнулся, недвижим.