Автор неизвестен - Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов

Строит мне во всем преграду
Их лукавая семья,—
Добиваться с ними ладу
Не позволит честь моя!
Я сравню людей таких
С пеленою туч густых,
От которых день темнее,—
Я лукавить не умею.

Злобный ропот ваш не стих,
Но глушить мой смелый стих —
Лишь напрасная затея:
О своей пою весне я!

Полна я любви молодой,
Радостна и молода я,
И счастлив мой друг дорогой,
Сердцу его дорога я —
Я, никакая другая!
Мне тоже не нужен другой,
И мне этой страсти живой
Хватит, покуда жива я.

Да что пред ним рыцарь любой?
Лучшему в мире люба я.
Кто свел нас, тем, господи мой,
Даруй все радости мая!
Речь ли чернит меня злая,
Друг, верьте лишь доброй, не злой,
Изведав любви моей зной,
Сердце правдивое зная.

Чтоб донне о чести радеть,
Нужно о друге раденье.
Не к трусу попала я в сеть —
Выбрала славную сень я!
Друг мой превыше презренья,
Так кто ж меня смеет презреть?
Всем любо на нас поглядеть,
Я не боюсь погляденья.

Привык он отвагой гореть,
И его сердца горенье
В других заставляет истлеть
Все, что достойно истленья.
Будет про нрав мой шипенье,—
Мой друг, не давайте шипеть:
Моих вам измен не терпеть,
С вами нужней бы терпенье!

Доблести вашей горенье
Зовет меня страстью гореть.
С вами душой ночь и день я,—
Куда же еще себя деть!

Повеселей бы песню я запела,
Да не могу — на сердце накипело!
Я ничего для друга не жалела,
Но что ему душа моя и тело,
И жалость, и любви закон святой!
Покинутая, я осиротела,
И он меня обходит стороной.

Мой друг, всегда лишь тем была горда я,
Что вас не огорчала никогда я,
Что нежностью Сегвина превзошла я,
В отваге вам, быть может, уступая,
Но не в любви, и верной и простой.
Так что же, всех приветом награждая,
Суровы и надменны вы со мпой?

Я не пойму, как можно столь жестоко
Меня предать печали одинокой.
А может быть, я стала вам далекой
Из-за другой? Но вам не шлю упрека,
Лишь о любви напомню молодой.
Да охранит меня господне око:
Не мне, мой друг, разрыва быть виной.

Вам все дано — удача, слава, сила,
И ваше обхождение так мило!
Вам не одна бы сердце подарила
И знатный род свой тем не посрамила,—
Но позабыть вы не должны о той,
Что вас, мой друг, нежнее всех любила,
О клятвах и о радости былой!

Моя краса, мое происхожденье,
Но больше — сердца верного влеченье
Дают мне право все свои сомненья
Вам выразить в печальных звуках пенья.
Я знать хочу, о друг мой дорогой,
Откуда это гордое забвенье:
Что это — гнев? Или любовь к другой?

Прибавь, гонец мой, завершая пенье,
Что нет добра в надменности такой!

Я горестной тоски полна
О рыцаре, что был моим,
И весть о том, как он любим,
Пусть сохраняют времена.
Мол, холодны мои объятья —
Неверный друг мне шлет укор,
Забыв безумств моих задор
На ложе и в парадном платье.

Напомнить бы ему сполна
Прикосновением нагим,
Как ласково играла с ним
Груди пуховая волна!
О нем нежней могу мечтать я,
Чем встарь о Бланкафлоре Флор,—
Ведь помнят сердце, тело, взор
О нем все время, без изъятья.

Вернитесь, мой прекрасный друг!
Мне тяжко ночь за ночью ждать,
Чтобы в лобзанье передать
Вам всю тоску любовных мук,
Чтоб истинным, любимым мужем
На ложе вы взошли со мной,—
Пошлет нам радость мрак ночной,
Коль мы свои желанья сдружим!

— Друг мой! Я еле жива,—
Все из-за вас эта мука.
Вам же дурная молва
Не любопытна нимало,
Вы — как ни в чем не бывало!
Любовь вам приносит покой,
Меня ж награждает тоской.

— Донна! Любовь такова,
Словно двойная порука
Разные два существа
Общей судьбою связала:
Что бы нас ни разлучало,
Но вы неотлучно со мной,—
Мы мучимся мукой одной.

— Друг мой, но сердца-то — два!
А без ответного стука
Нет и любви торжества.
Если б тоски моей жало
Вас хоть чуть-чуть уязвляло,
Удел мой, и добрый и злой,
Вам не был бы долей чужой!

— Донна! Увы, не нова
Злых пересудов наука!
Кругом пошла голова,
Слишком злоречье пугало!
Встречам оно помешало,—
Зато улюлюканья вой
Затихнет такою ценой.

— Друг мой, цена дешева,
Если не станет разлука
Мучить хотя бы едва.
Я ведь ее не желала,—
Что же вдали вас держало?
Предлог поищите другой,
Мой рыцарь-монах дорогой.

— Донна! В любви вы — глава,
Не возражаю ни звука.
Мне же в защите права
Большие дать надлежало,-
Большее мне угрожало:
Я слиток терял золотой,
А вы — лишь песчаник простой.

— Друг мой! В делах плутовства
Речь ваша — тонкая штука,
Ловко плетет кружева!
Рыцарю все ж не пристало
Лгать и хитрить, как меняла.
Ведь правду увидит любой:
Любовь вы дарите другой.

— Донна! Внемлите сперва:
Пусть у заветного лука
Ввек не гудит тетива,
Коль не о вас тосковало
Сердце мое, как бывало!
Пусть сокол послушливый мой
Не взмоет под свод голубой!

— Мой друг, после клятвы такой
Я вновь обретаю покой!
— Да, Донна, храните покой:
Одна вы даны мне судьбой.

Вот и зимняя пора —
Грязь, и снег, и ветер злющий.
Птичья песенка с утра
Не звенит над сонной пущей.
Ветки хрупки — знай ломай!
Где ты, наш зеленый май?
Смолк под кущей благовонной
Соловей неугомонный...

Но сознать давно пора —
Мне безделицею сущей
Стали снежные ветра,
Да и сам наш май цветущий.
Нет, Ауренги дальний край,
Слов теченья не сбивай
И покой, мной обретенный,
Не смущай мечтой бессопной!

Донны — всех безумней донн,
Если сердце им избрало
Тех, кто властью облечен
Выше скромного вассала.
Мысль Овидия проста:
Власть и нежность — не чета.
Я смеюсь над чванной донной,
Только титулом плененной.

Друг мой — прост, таких имен
Слава звонкая бежала,
Но зато мне предан он,
Ревность мне не кажет жала.
И чисты его уста,
Все в нем — честь и прямота.
Свет любви, во мне зажженный,
Замутит ли лжец прожженный?

Милый друг! Любовь свою
Вам навек по доброй воле
Вместе с сердцем отдаю —
Только с сердцем, но не боле!
Разве клятва не свята,
Коль у вас, мой друг, взята?
В час, свиданьем озаренный,
Честь мне ваша — обороной!

Вам же, Бельвезерский двор,
И Ауренги град счастливый,
И Прованс, и сам сеньор,
И друзья, что ныне живы,—
Всем — «прости»! И вам, места,
Где зажглась моя мечта
Пред душою изумленной —
И навеки опаленной...