Алексей Парин - Чудесный рог: Народные баллады

Мне страшно твоим должником умереть,
Поверь моим словам! —
Дубье, как цепы, что молотят снопы,
Гуляло по их головам.

Смельчак в это время дубиною в темя
Нанес Робин Гуду удар.
Как брызнет оттуда кровь Робин Гуда!
Его даже бросило в жар!

Незлобен был Робин, однако способен
Сто за сто воздать за зло.
Росла свирепость ударов и крепость,
А пуще всего — их число.

Метнул незнакомец убийственный взор
На Робина — и неспроста:
Он с видом дерзким ударом зверским
Противника сбросил с моста.

— Ау, — вскричал со смехом чужак,—
Откликнись, приятель, ты — где?
— Клянусь, я тут! — отвечал Робин Гуд,
Стуча зубами в воде.

— Ты малый отважный, повадка твоя
Мне, право, пришлась по нутру.
Да будет известно, что выиграл честно
Ты нынче нашу игру!

Схватился герой за кустарник сырой
И выбрался вон из воды.
Не вплавь, так вброд, — говорит народ,—
Робин Гуд ушел от беды.

В рожок затрубив, пробудил Робин Гуд
Дремавшее эхо долин.
В одеждах зеленых — что твой изумруд —
Стрелки собрались как один.

— В чем дело, хозяин? — Вилл Статли спросил.
С чего ты до нитки промок?
— Промок я до нитки затем, что прыткий
Юнец меня бросил в проток!

Тут лучники, крепко схватив чужака,
Кричат: — Не уйдешь невредим!
Ты тоже в проток нырнешь, как нырок,
А вынырнуть мы не дадим!

— Моих сподручников, метких лучников —
Семьдесят без одного!
Ты парень отважный, — сказал Робин Гуд.—
Не бойся теперь никого.

Зеленый наряд, приятный на взгляд,
Придется тебе по плечу.
По красному зверю тебя я сам
Из лука стрелять научу.

— Джон Маленький — люди прозвали меня.
И, сколько осталось мне жить,
Пусть проклят я буду, когда Робин Гуду
Не стану верно служить!

Сказал Вильям Статли: — Придется сменить
Имя ему в добрый час!
Я рад быть крестным, но день этот постным
Не должен остаться для нас.

На случай крещенья вкусней угощенья
Никто не придумал досель,
Чем жирная лань или нетель оленья
И добрый разымчивый эль.

Малыш миловидный — крепыш был завидный:
Семь футов рост — не порок!
А стан в перехвате был у дитяти,
Что кряжистый дуб, широк.

Вокруг младенца — новокрещенца —
Лучники стали кольцом.
Вилл Статли краткую речь произнес,
Будучи крестным отцом:

— Джон Маленький — имя ему не под стать.
Но мы переставим слова,
И Маленьким Джоном его будет звать
Везде и повсюду молва.

Тут клик веселый холмы и долы
Потряс — и унесся ввысь.
Обряд крестильный свершив, за обильный
Пенистый эль принялись.

В зеленый наряд, ласкающий взгляд,
Дитя Робин Гуд одел
Из собственных рук и дал ему лук
С колчаном отточенных стрел.

— Нам злато жалеть нет нужды, заметь!
Ты станешь отважным стрелком.
Нам волей небес дан Шервудский лес
И епископ с тугим кошельком.

Как сквайры, как лорды, беспечны и горды
Живем от забот вдали!
Вина — что воды и вдоволь еды.
Без фута земли — короли!

Помедлив, багряное солнце сползло
На лесом поросший склон.
Шла пляска, покуда людей Робин Гуда
Не принял в объятья сон.

Их крестник был мужем, рослым и дюжим.
Вдобавок на диво сложен,
Храбр и не лжив, и, — сколько был жив,—
Он звался Маленький Джон.

Ловчего сокола взяв и собак,
Под сень зеленой дубравы
Въезжает Эдвард, английский король,
Для благородной забавы.

Он ловчего сокола взял и собак,
Он взял свой верный лук
И свой охотничий рог — скликать
Лордов, рыцарей, слуг.

В Драйтон Бэссит ехал король.
Он был завзятый лосятник.
В пути его вниманье привлек
Простолюдин-сыромятник.

Он, шкуру коровью под зад подложив,
Сидел на кобыле каурой.
И наглухо был застегнут на нем
Кафтан домотканый, бурый.

На шкуре коровьей хозяин сидел,
И каждому ясно было:
В четыре шиллинга стала ему
Спокойная эта кобыла.

— Рассыпьтесь в чаще, лорды мои,
А я к молодцу подъеду.
Один на один любопытно мне
Со встречным вступить в беседу.

— Пускай удачей тебя наградит
Господь, — воскликнул король.—
На Драйтон Бэссит кратчайший путь
Мне указать изволь!

— Проедешь ты мимо виселиц двух,
И если тебя не повесят,
Сверни направо: рукой подать
Оттуда в Драйтон Бэссит.

Король отозвался: — Ты, видно, шутник
Притом этот путь не прям.
Со мной в Драйтон Бэссит езжай напрямик.
Дорогу ты выберешь сам!

— Какого мне дьявола ехать с тобой?
Ты спятил! — сказал кожемяка.—
День целый с кобылы я не слезал
И сам устал как собака!

— Со мной будешь сладко есть и пить.
Получишь все, что прикажешь.
За лакомый стол платить буду я,
А ты и мошны не развяжешь!

— На что мне твоим прихлебалой быть
И ездить с тобой вдвоем,
Если в моем кошельке золотых
Побольше, чем пенни — в твоем?

Дубильщик сказал: — Ни к чему этот спор,
И я не такой привередник! —
Он сразу смекнул — не иначе, как вор
Его чудной собеседник.

— С опаской гляжу на одежу твою.
Глаза на меня не таращь!
У лорда проезжего на плечах
Небось болтался твой плащ!

— Не крал я, клянусь крестом святым!
— Но кажешься мотом изрядным,
Что всем достояньем своим окружен:
Одним костюмом нарядным.

— Ты ездишь повсюду. Какую весть
Можешь поведать мне?
— Врать не буду — одна и есть:
Что шкуры коровьи — в цене!

— Коровья шкура? — спросил король.—
Не ведаю, что за предмет?
— Олух ты, что ли? А чем я прикрыл
Кобылы своей хребет?

— Скажи мне правду, — спросил король
Чем кормишься ты, однако?
— Врать не люблю, я кожи дублю.
Мое ремесло — кожемяка.

А ты? — Я лямку тяну при дворе,
На королевской службе.
Взял бы ты в подмастерья меня,
Да обучил по дружбе.

— Овчинка не стоит выделки — брать
Деньги с тебя за науку.
Да ты мне прорву добра изведешь,
Ничуть не набивши руку.

— Кобыле твоей и коню своему
Я знаю отлично цену,—
Сказал король. — Не дивись тому,
Что я предложу тебе мену.

— А если меняться приспичило так —
Приплатой меня удоволь!
— Но я не обязан платить вопреки
Рассудку, — заспорил король.