Мифы, предания и сказки Западной Полинезии

— Ну подождите, — воскликнул он, — дайте только я передохну, а уж потом покажу вам, гадкие вы люди. Кто это мог надоумить вас швырять камни прямо мне в рот?

Тут к великану вышла Киркир-саса и сказала:

— Привет тебе, благородный господин! Присядь и отдохни здесь, если желаешь, а я тем временем спою и станцую для тебя. Потом же ты съешь этих моих людей, раз ты за ними пришел.

Великан согласился:

— Да, это будет неплохо. Ну танцуй.

Женщина встала прямо перед великаном и запела:

Итак, Киркир-саса пела и танцевала, и танец ее был вот каким: она поднимала руки вверх то так, то этак, поднимала руки, била себя по подмышкам, вытягивала руки, подпрыгивала, как только умела, опять поднимала руки, чтобы великан мог увидеть татуировку у нее под мышками.

Великана все это ужасно рассмешило, и дошло уже до того, что, когда женщина наклонялась в одну сторону, великан от смеха тоже наклонялся вслед за ней.

Наконец женщина остановилась, и великан спросил:

— Я заметил что-то необыкновенное у тебя под мышками. Скажи, как это получается?

— А что, тебе нравится это? — спросила его Киркир-саса.

— О да! — воскликнул великан. — Если бы ты смогла украсить мои подмышки так же, как свои, я не стал бы тогда есть этих женщин.

Киркир-саса ответила:

— О, мне не составит никакого труда сделать твои подмышки такими же, как мои, но только если ты действительно очень хочешь этого.

Великан сказал:

— Хочу, на самом деле хочу. Приступай же, и тогда я пощажу твоих людей.

Тут госпожа велела своим людям разжечь огонь в земляной печи и доложить ей, когда камни в печи накалятся докрасна. Сама же она тем временем принялась беседовать с великаном.

Наконец камни накалились докрасна, один из людей пришел доложить об этом Киркир-сасе, и она сказала тогда великану:

— Ну вот, теперь идем украшать твои подмышки.

Они пошли, и женщина приказала:

— Теперь ложись вот здесь, между опорными столбами, а мы займемся украшением твоих подмышек.

Великан улегся там, женщины принесли смотанную веревку и этой веревкой крепко-накрепко привязали его руки и ноги к опорным столбам дома [155] 4 Ср. аналогичный мотив в № 108, 135. . Когда все было сделано, госпожа велела принести ей один раскаленный камень из земляной печи. Камень был принесен, и Киркир-саса положила его прямо под мышку великану.

Тут великан взревел от боли, но женщина сказала:

— Не кричи попусту, ничего страшного тут нет. Если будешь так кричать, ничего хорошего не получится.

Великан завопил:

— Ну погодите, вот я высвобожусь и всех вас съем.

Женщины же отвечали ему:

— А как ты можешь высвободиться? Как освободиться тому, кто крепко-накрепко привязан?

И тут все, кто там был, стали подносить раскаленные камни. Кто клал камни под мышку великану, кто катал их по его животу, кто засовывал ему камни в нос и в глаза. Так они мучили его долгодолго, и наконец великан умер.

Когда с великаном было покончено, госпожа Киркир-саса стала корить своих служанок и еще долго наставляла всех остальных, кто был там, чтобы они никогда ничего подобного не совершали, иначе на них обрушится большое несчастье, которого уж никак нельзя будет избежать. Ведь хотя им и удалось спастись на этот раз, больше такого быть не должно.

А те две женщины стали взывать к прощению Киркир-сасы, говоря, что все произошло из-за их легкомыслия.

Примечание № 18. [21], 1937 — 1939, с ротуманск.

Действие происходит на юго-западе острова. Селение Киркир-сасы расположено на некотором расстоянии от берега; по ходу действия служанки Киркир-сасы спускаются на берег и идут в западном направлении.

Мореплаватели, о которых пойдет речь, высадились в округе Ноатау и решили остаться там. Более того, они затеяли там сражение и вышли из него победителями. А победив, они разослали во все местности Ротума знатных людей из своих: повсюду ротуманцам надлежало поселить у себя какого-нибудь знатного, высокородного тонганца и всячески угождать ему. Так было на всем Ротума: во всех деревнях, во всех округах поселились знатные тонганцы. А сам Маафу остался жить в Ноатау, и многие из его людей остались при нем.

Знатные тонганцы, которые жили повсюду на Ротума, непрестанно давали непосильные задания тем, кто должен был служить и угождать им. Каждый день несчастным ротуманцам доставалась новая тяжелая работа, давались новые и новые уроки: то надо было приготовить какое-нибудь изысканное блюдо, то требовалось отыскать что-то совершенно немыслимое. И даже от самого невероятного задания нельзя было уклониться. Вот, говорят, один житель Тангмеа [156] 1 Местность на южном побережье Ротума. должен был заниматься таким делом. Когда он видел лодку, плывущую с запада на восток Ротума, он делал ей знак зайти в Тангмеа; лодка заходила в Тангмеа, и тут этот человек обязан был расцарапывать ногтями головы всех гребцов подряд, начиная с сидящего на носу и кончая тем, что на корме [157] 2 По-видимому, здесь можно предполагать рефлекс какого-то утраченного ритуала, связанного либо с сознательным глумлением над побежденными, либо с символическим (здесь — через кровь и раны) утверждением власти победителей. Символика власти, обладания вообще очень характерна для Океании (ср. № 1, 2, 20, 36, 49, 54, 99). . Только когда все было кончено, гребцы могли отправляться дальше. А если появлялась лодка, плывущая с востока на запад острова, он тоже должен был подать ей знак, а когда лодка подходила к берегу, должен был делать то же самое; и он на самом деле расцарапывал ногтями головы всем гребцам подряд. Только после этого лодка могла плыть дальше. И он не смел пропустить ни одной лодки, всем гребцам он обязан был делать знак, прося их зайти в Тангмеа, а когда они заходили — расцарапывал им головы.

Тонганец, посланный в округ Муту, жил в местности Офоангсау. И всему округу выпало немало горя из-за жестокости тонганца. Впрочем, так было везде, на всем Ротума: говорят, все чужестранцы были одинаково грубы и жестоки в обращении с жителями острова.

Вот так все шло, и скоро все ротуманцы прониклись ужасным страхом перед приплывшими властителями.

В Лопта [158] 3 Лопта — деревня и местность в округе Ноатау, на востоке Ротума. Оттуда Фээфе плывет на запад, минует перешеек и оказывается у берегов округа Муту, где живет Алили. жил один человек, обладавший необыкновенной силой. Это был не тонганец, а благородный и знатный человек Ротума. Звали его Фээфе. Все уважали его, но помочь ему в борьбе против тонганцев было некому, он оказался совершенно одинок в этом. И вот Фээфе решил, что уж лучше уплыть прочь, навек покинуть Ротума, но только не оставаться здесь и не прислуживать больше господам с Тонга.