Мифы, предания и сказки Западной Полинезии

Вождь позвал своих советников, сидевших у порога дома, и сказал:

— Делайте свое дело.

Они развернули пальмовые листья и увидели сына вождя.

И они позвали Малиэтоа:

— Вождь, это не рыба, это твой Полу-леулингана.

И вождь вскричал, обращаясь к сыну:

— Ах, каким жестоким сыном ты оказался! Но теперь я все понял. Я согласен — больше не будет у нас прежних трапез. Теперь всем людям на Самоа будет сохранена жизнь, а мы станем питаться только рыбой.

Вот так был положен конец ужасным трапезам, и сам Малиэтоа больше никогда не ел человечьего мяса.

Примечание № 39. [57], конец XIX в., о-в Саваии, с самоанск.

О каннибализме, который, если и имел место, почти всегда был привилегией аристократии, см. также № 17, 86, 88.

Очевиден (судя по тому осуждению и ужасу, с которым рассказчик описывает каннибализм) поздний характер данного текста.

Нгато-аителе, Нгасоло и их отец, великий Малиэтоа [268] 1 Нгато-аителе. Нгасоло — имена-титулы девушек наиболее знатного, "королевского" рода. О Малиэтоа см. № 36, 41 и Предисловие. , жили в Фалеула [269] 2 Фалеула — большой поселок на севере Уполу (ср. № 48). . Однажды вождь по имени Фола-саиту пришел туда и сел вместе с другими женихами, сватавшимися к дочерям Малиэтоа. Малиэтоа и Ауи-матанги [270] 3 Ауи-матанги — титул вождя-оратора (тулафале) при Малиэтоа. решили, что надо выдать Нгато-аителе за Фола-саиту.

А в числе женихов был еще знатный Ала-тауа, и еще там был Сангала-ала. Из всех их Нгато-аителе полюбился один Сангала-ала. И тогда Нгато-аителе сказала своей сестре Нгасоло:

— Прошу тебя, выполни желание отца — выйди за Фола-саиту. Я же мечтаю стать женой Сангала-ала.

Сестра согласилась, а Нгато-аителе стала так наставлять ее:

— Если Фола-саиту будет плох с тобой, отправляйся жить ко мне: мы обе будем женами Сангала-ала.

Фола-саиту на самом деле оказался плох с Нгасоло, и она ушла от него. Она отправилась к сестре, там соединилась с Сангала-ала, стала его женой, понесла и родила благородного Лало-ви-мама. Потом она родила дочь, названную Ваэо-тамасоа, а потом снова родила дочь, названную Лe-ато-нгаунга-а-Туитонга.

Прошло время. Однажды правитель Аана, Туи-аана Ваэма, пришел со своими советниками Тутуила и Апе свататься к Ваэо-тамасоа, но был отвергнут: девушка заметила, что ноги вождя были все в болячках.

Тогда Тутуила и Апе обратились к Се-ланги-нато [271] 4 Се-ланги-нато — имя вождя с о-ва Саваии; он упоминается в самоанских генеалогиях, приводимых у А. Кремера [40, с. 168]. , прося его взять Ваэо-тамасоа в жены.

Се-ланги-нато и Ваэо-тамасоа поженились, и вскоре женщина понесла. Тутуила и Апе отсчитали от того времени десять лун и пришли к ней как раз тогда, когда она рожала. Прибыв в Таэлон-галомо, они обрили свои головы, оделись в лохмотья и пошли к тому месту, где она рожала. А она только что родила. Тутуила и Апе тут же схватили новорожденного и убежали с ним. Немного погодя женщина попросила ребенка, но его не нашли.

Алатауа [272] 5 Алатауа — представитель определенной местности, являвшийся знатоком ее законов, правил, устных традиций. Мог выступать также в роли гонца или глашатая. бросился в погоню за Тутуила и Апе, унесшими ребенка. Место, где все это случилось, называют Аоао, Исход. А Тутуила и Апе уже успели достигнуть вершины горы, и помогал им дух Ли-оле-ваве.

Вот перешли они горы, стали спускаться по противоположному склону и только тогда решили осмотреть похищенное благородное дитя. Лицо его оказалось совершенно белым [273] 6 Здесь неясно, был ли ребенок альбиносом, или у него просто была относительно светлая кожа. Поскольку в мифологиях Океании существует тенденция приписывать альбиносам чудесное или божественное происхождение (ср. здесь № 17, 116), этот мотив здесь вполне вероятен. . То место, где они впервые заметили это, называется Ниу Театеа, Белый Кокос.

Стали они спускаться дальше к морю. По дороге они решили накормить ребенка, но его стошнило, и место, где это случилось, называется Луаи, Тошнота. Они же продолжали спускаться к морю.

Так они принесли ребенка в главную деревню [274] 7 Здесь имеется в виду Леуломоэнга, "столица" Аана (ср. № 26). Ниже в тексте дается народная этимология ее названия. , чтобы там объявить его вождем. Принеся его туда, они сделали ему подголовник для сна. Потому-то это место перестали называть Малаэ-о-вавау, Древнее Святилище, а стали называть Леуло-моэнга, Подголовник для Сна.

Украденный ребенок знатного рода остался там и был наречен Туи-аана Тама-ле-ланги, Дитя Небес [275] 8 Возможно и другое толкование имени Тама-ле-ланги — "отец [ребенка] на небе" (см. [40, с. 169]). . Его называли Тама-ле-ланги еще и потому, что он был взят прямо с родильного ложа и вырос без матери. А пищей ему служили только таро и плоды хлебного дерева.

Потом Тама-ле-ланги женился на знатной Ваэтоэ, дочери Туи Тонга. Она понесла и родила дочь, которую назвали Сала-масина. Это была первая королева Самоа [276] 9 По многим известным самоанским генеалогиям, первой "королевой" Самоа, имя которой точно известно, действительно была Сала-масина. .

Примечание № 40. [57], конец XIX в., о-в Унолу, с самоанск.

В старое время на Самоа были верховные правители — короли. А к тому же в каждой местности был свой правитель, но ни один из таких правителей не имел высшей, верховной власти над всеми островами Самоа. И вот как-то, еще в те старые времена, Уполу и Саваии попали под власть верховного правителя Тонга: он захватил их. Назывался он Туи Тонга, а имя его было Тала-аи-феии.

Этот Туи Тонга Тала-аи-феии отправился со всей своей свитой в триумфальное шествие по Самоа. Так он прибыл на Саваии, в местность Сафоту. Все самоанцы были согнаны туда — сооружать для Туи Тонга каменную платформу.

На восток от Сафоту был мыс Матауэа, и там лежал огромный камень, закрывавший всю дорогу. Тала-аи-феии приказал Туна и Фата убрать с дороги этот камень, грозя им смертью, если они не смогут сделать этого. Туна и Фата же решили прежде всего отправиться на Уполу, чтобы там посоветоваться со своими родственниками.

Там они взяли себе в помощь сына своей сестры из Фалелатаи, юношу по имени Улу-масуи. Втроем вернулись они на Саваии. А Улу-масуи сумел придумать, что делать.

Они достигли местности Матауту, и там юноша пошел на болото, лежавшее за деревней Манасе. На болоте он поймал двух угрей, положил их в глину, набранную там же, и так понес с собой. Обоих угрей он спрятал под тот огромный камень, а сам пошел на коралловый риф, поймал там осьминога, набрал соленой воды, запустил осьминога в посудину с соленой водой и тоже отнес под камень [277] 1 Угорь и осьминог, по самоанским представлениям, воплощение особой силы, связанной с тотемным характером этих животных (ср. здесь № 17, 54, 74, 75). В них, по традиционным верованиям, часто воплощались духи (имеются в виду аиту, в особенности — покровительствующие человеку); нередко угорь и осьминог воплощали аиту-тау. .