Мифы, предания и сказки Западной Полинезии

Тогда Мата-итеите направилась в Леалателе [282] 2 Местность на востоке Саваии. . Там она повстречала идущих за водой дочерей Мата-талало. Благородная Мата-итеите спросила у них:

— Чьи вы дети?

— Мы дочери Мата-талало, — отвечали девушки.

Тут Мата-итеите сложила это имя со своим — получилось Мата-итеите Мата-талало, и стало сразу ясно, что эти два имени прекрасно звучат вместе.

Тогда она сказала девушкам:

— Здесь я нашла себе мужа: наши с Мата-талало имена очень подходят друг другу.

И девушкам было велено идти к отцу и сообщить, что скоро сама гостья будет у него. На это девушки возразили:

— Тебе не стоит даже ходить к нашему отцу: он уже стар, а к тому же совершенно болен — все его тело покрыто язвами.

Но Мата-итеите повторила свой приказ:

— Ступайте к отцу и ждите меня.

Итак, девушки пошли к отцу и сказали ему, что в их дом направляется одна знатная госпожа.

— Эта госпожа спросила нас, кто наш отец. Мы назвали твое имя, и вот теперь она идет сюда.

Тут старик велел им:

— Расстелите циновки в тала [283] 3 Самоанский дом, прямоугольный в плане, обычно строился так, чтобы одна из меньших сторон или обе эти стороны были слегка закруглены. Эта закругленная внутренняя часть самоанского дома и называлась тала (ср. № 43). . Пусть эта госпожа сядет там. Сюда же ко мне ее нельзя пускать ни за что.

Но когда под вечер гостья явилась, она сразу же спросила, где Мата-талало.

И, не обращая никакого внимания на приказ сидеть в тала, она мигом вбежала во внутренний покой, прямо к лежавшему там старику. И Мата-талало тотчас же поправился, вся хворь ушла из его тела.

Так Мата-итеите стала женой Мата-талало. Их первенцем был Мало-матау. Затем у них родился сын, названный Мало-тои.

Дом их стоял совсем рядом с берегом. И вот Мата-итеите пришло в голову, что неплохо было бы завести лодку. Мата-талало тоже хотелось иметь лодку, но у него не было мастеров, которые могли бы построить ее. Тогда его высокородная жена сказала:

— Хорошо, я найду строителей, но лодка должна быть слажена здесь, в нашем краю, и нигде больше.

И она послала сына наверх, на небо, к своему отцу Тангалоа-аланги, прося его прислать небесных мастеров для строительства лодки.

Тангалоа-аланги согласился:

— Хорошо, я пришлю мастеров. Но смотрите не забывайте ухаживать за ними и всячески о них заботиться. Если их чем-нибудь рассердить или обидеть, они не станут заканчивать работу. Ведь это не простые мастера, и характер у них тяжелый: если что-то будет не так, они убегут, не доделав начатой работы.

И вот мастера спустились вниз и тут же принялись за дело. Но никому из жителей той местности не удавалось увидеть их: было только видно и слышно, как валят в лесу деревья. Сами же мастера оставались невидимы.

Готовить и относить мастерам пищу должны были местные жители. А подходя к тому месту, где работали необыкновенные мастера, люди всегда начинали шуметь, чтобы строители лодок знали: к ним кто-то идет.

Но вот однажды все тамошние мужчины отправились куда-то делать другую работу. Готовить мастерам еду остались одни женщины. Подойдя к месту, где строилась лодка, женщины не стали шуметь. Они решили подкрасться туда совсем тихо, неожиданно: уж очень им хотелось посмотреть на диковинных мастеров. Но стоило женщинам приблизиться, как мастера тут же бросились врассыпную, взвились в воздух и улетели прочь. Вот так они навеки скрылись в небе. А работали они без всякой одежды, совершенно обнаженные.

Больше мастера не возвращались на то место, а ведь они могли зубами перегрызать стволы деревьев и зубами же, без всяких инструментов, обрабатывать дерево.

Примечание № 42. [57], конец XIX в., о-в Саваии, с самоанск.

Один из вариантов сюжета о духе (божестве) — патроне ремесел. Ср. здесь № 23, 24, 62, 107. О нарушении запретов, наложенных духами (божеством), см. особенно № 62.

Жил юноша по имени Туфунга-ули [284] 1 Туфунга-ули — букв, "мастер, загоревший на солнце". По-видимому, Туфунга-ули тоже сын Солнца, однако в тексте это никак не эксплицировано. ; он спал всегда в тала [285] 2 См. примеч. 3 к № 42. , у самой стены. Женщины же обычно сидели в другом углу дома. Раз Туфунга-ули услыхал, как они судачат о Солнце, всячески понося его. Он решил пойти к Солнцу и рассказать ему, что говорят о нем женщины у него за спиной. А говорили они вот что: "От этого Солнца нет никакого проку. Только взбежит оно наверх и тут же стрелой несется вниз. Совершенно никакого проку, никакой пользы нет от него".

Так вот, знатный и высокородный Туфунга-ули отправился к Солнцу и передал ему эти слова.

Солнце же на это сказало:

— Раз так, я покажу им, кто я. Отныне я буду злым и жестоким, тогда они узнают и запомнят меня. Я буду вставать рано поутру, показываться всем людям высоко в небе, а достигая края земли, за который я буду заходить, я буду нести этим людям смерть [286] 3 Имеется в виду, что Солнце будет пожирать людей. .

[...] Горюя, стали говорить юноша по имени Лya и сестра его Уи [287] 4 По-видимому, часть рассказа опущена, так как здесь выясняется, что Солнце успело съесть уже многих и теперь настает черед Луа и Уи.. :

— О горе, горе, горьким будет для нас завтрашний день, горе принесет нам появление Солнца.

Луа сказал:

— Первым быть мне.

Уи принялась спорить с ним:

— Нет-нет, ты останешься здесь, первой быть мне.

Брат с сестрой заспорили, и наконец после долгих уговоров Уи удалось убедить брата. Вот забрезжил рассвет, Уи встала и пошла к тому месту, откуда Солнце начинало свое восхождение в небо. Там она легла, раскинув ноги и повернувшись лицом к тому самому месту, откуда должно было появиться Солнце. Не успело Солнце подняться, как оно увидело девушку, лежащую раскинув ноги, лицом к нему.

Солнце сказало ей:

— Если ты станешь моей женой, я не буду больше пожирать людей, а буду просто выходить в небо и затем заходить, спускаться. Ни одного человека не трону я, если только ты пойдешь за меня. Сейчас отправляйся к себе домой, а я потихоньку пойду своим путем. Когда родишь, назови ребенка так, чтобы в имени его сочеталось мое имя и твое. Смотри: меня зовут Тангалоа, тебя — Уи. Ребенку надлежит дать имя Тангалоа-ауи. Теперь, когда ты родишь, собери циновки и мягкую тапу, предназначенную для нашего малыша, вынеси на улицу и оставь греться на солнце. Я же не замедлю появиться. Всякий раз, показавшись в небе, я буду скользить по нему над землей, заселенной людьми, и уходить прочь. Ты, может быть, не знаешь еще, что таков мой обычай: я ни на чем не задерживаюсь долго. Я бываю всюду и всегда плавно скольжу по небу.

Итак, женщина вернулась к себе, к своему брату, и оба они решили: