Ж Дюмезиль - Верховные боги индоевропейцев

на одним из обычных имен Одина, которое, собственно говоря,

является просто эпитетом,— Yggr 'Ужасный'. Однако проявле-

ния, которые подтверждают это имя, уже чисто германские:

превращение в страшных зверей, а в современном фолькло-

ре — Дикая Охота23.

Тем не менее в основном пункте Варуну от Одина отделяет

глубокое различие. Суровость первого как основа его деятель-

ности стоит на службе rtä, справедливого Порядка во всех

смыслах слова — ритуальном и нравственном, космическом и со-

циальном: вместе с другими верховными богами он поддержи-

вает rtä, который с этой точки зрения является единственным

абсолютом идеологии. Один, как и все живые существа под-

верженные еще и превратностям собственной судьбы, не име-

ет над собой ничего, что стесняло бы свободу его действий.

Особые достоинства, военные или иные, почитаемые германца-

ми, предоставляли главному богу большую широту и как бы

отказывали ему в благородстве. Действительно, он предает сво-

их любимцев, заставляет родичей сражаться друг с другом,

вообще обманывает, не говоря уже о разных слабостях, о

вспышках гнева, вызываемых сарказмами демонического Локи24.

Достаточно ли у Я. де Фриза оснований считать вместе с

Р. Отто (1932), что Один, соответствие Варуны во главе трех-

функциональной структуры, является в то же время соответст-

вием беспокойного Рудры25 в эсхатологической структуре, про-

тивопоставляющей Рудру (Шиву) и Вишну: не дала ли недав-

няя работа основание думать, что эта столь развитая в индуиз-

ме оппозиция была уже доведийской и под другими названиями

индоевропейской 26? Будучи богом, Рудра не «плохой», но в его

характеристике есть некоторая неопределенность, которая ста-

вит его вне добра и зла, позволяя ему, в частности, со времени

изменений мирового Века брать на себя зло, которое обуслов-

ливает добро. Я. де Фриз перечислил черты, общие обоим пер-

сонажам, черты хотя и внешние, но свидетельствующие о глу-

бинных свойствах: Рудра тоже ekanetra 'einäugig', он легко

превращается в животное или маскируется и становится неузна-

ваемым, он охотник, он покровитель отрядов своих привержен-

цев, которые напоминают то ли эйнхериев, то ли берсерков.

Германцы, возможно, объединили, сплавили две структуры, и

«рудрианский» элемент, введенный в бога «варунического» ран-

га и характера, подчеркнул устрашающие черты, которые всегда

присутствуют при строгом соблюдении Верховности.

Одним из обстоятельств, долгое время поощрявшим теории,

превращавшие Одина—Вотана в том виде, каким мы его зна-

ем, в «нового» бога, было то, что не видели другого решения

той проблемы, которую, казалось, можно ставить только в тер-

минах хронологической последовательности: на континенте, как

и в Скандинавии, существует другой бог, д.-в.-н. Ziu, др.-исл.

Туг (<���Гота#), имя которого, объясняемое через и.-е. *dyu-

или и.-е. *deiwo-27, конечно, принадлежит древнейшему языко-

вому слою и как будто доказывает, что носящий его бог был

первоначально богом неба и, вероятно как греческий Зевс

(<*Dyeu-), верховным богом. С определенного момента он

перестал занимать ожидаемое место и как раз в Скандинавии

стал бесцветной фигурой рядом с основным *Wödanaz-Öjw-

ном, потому что, как давно поняли, история застала его уже в

отставке и в сильной степени отступившим в тень перед сопер-

ником.

Пример ведийских индийцев и древнейших римлян застав-

ляет нас, напротив, ожидать пары верховных богов, пары, кото-

рая хотя в принципе и равноправна, но более или менее выве-

дена из равновесия в пользу одного из ее членов (Варуна,

Юпитер) в ущерб другому (Митра, Дий Фидий). Что же,

*Wödanaz и *Tiwaz вполне соответствуют этой структуре. Про-

сто в еще большей степени, чш для первого, нужно учитывать

для второго специально германскую переориентировку: там, где

мы ожидаем увидеть бога права и союзов, соседи германцев с

первого взгляда узнали Марса, и именно область действий рим-

ского Марса прежде всего подчеркивает Снорри в своем мифо-

логическом трактате в описании Тюра («Видение Гюльви», 13):

Есть еще Ас по имени Тюр. Он самый отважный и смелый, и от него

зависит победа в бою. Его хорошо призывать храбрым мужам.

Не является ли он в таком случае дублером Одина? Нет.

В том немногом, что о нем известно, ничего не указывает на

магическую силу, основную в действиях Одина. У него нет ни

берсерков, ни эйнхериев. Он не изменяет облик, он даже в по-

бедных пирах не ведет себя так капризно, как Один: «отваж-

ные», которые к нему обратились, получают то, что заслужили

за свою отвагу,— в обществах, где на первом месте стоят воен-

ные достоинства, это является существенной формой справед-

ливости, права. Одно свойство противопоставляет его *Wödanaz

— Меркурию и структурно: согласно западным германцам,

информаторам Тацита (Германия, 9), только Меркурий полу-

чает человеческие жертвы, а Марс, как и Геркулес, т. е. *Tlwaz

и ρ* unraz, удовлетворяются, за редкими исключениями, живот-

ными жертвами: убийство за убийство не привлекает этих по

сути более военных богов.

Действительно, *Tiwaz как будто был покровителем особой

формы или некоего субститута права, права не абсолютного,

но достигаемого или поддерживаемого средствами, часть из ко-

торых. по нашим понятиям, является юридическими, в то время

как другие держатся на силе, престиже или запугивании28,

Тинг, решающий внутренние конфликты, и сражение, решающее

конфликты внешние,— разновидности одного и того же жанра.

Военный характер тинга описан Тацитом (Германия, 11 —13)

для континентальных германцев: consident armati... nihil neque

publicae neque priuatae rei nisi armati agunt... В знак согласия

они потрясают копьями, а самое почетное выражение одобре-

ния — armis laudare. Средневековая Скандинавия, Исландия

разыгрывают тот же спектакль: несмотря на «мир тинга», не-

смотря на развитие почти современного права и присутствие

крупных юристов, они собираются туда вооруженные и в знак

согласия разхмахивают мечом или секирой или стучат мечом

по щиту. Да так, что рассказы о тяжбах, занимающие в сагах

такое же место, как поединки в Илиаде, часто имеют драма-

тический исход. Симметрично битва воспринимается как суд:

väpndomr 'суд оружия', говорит обычная перифраза. Более то-

го, если воины, отступив, приходят в беспорядок, вожди со-

блюдают проформу до и во время схватки: Бойорикс, провоци-

руя Мария, предоставляет ему выбор места и дня, когда сой-

дутся их войска; происходит так, что поединок, настоящая су-