Пол Радин - Трикстер. Исследование мифов североамериканских индейцев

Между пауком, трикстером животного мира, и Гермесом, трикстером мира богов, стоит Трикстер виннебаго. Его природа, враждебная любым границам, открыта всему. Он может совокупляться с животными и поскольку его сексуальность не знает ограничений, он даже не соблюдает границ пола. Его неумеренный фаллизм не может ограничиться одним полом: в двадцатом эпизоде он ухитряется стать невестой и матерью — ради свадебного пиршества, да и просто для развлечения. Зрители классической Греции и Рима также любили посмеяться над мужчиной, одетым как невеста — достаточно вспомнить «Казину» Плавта или ателланские фарсы Помпония, не говоря уже о похожих перевоплощениях в пьесах Аристофана. Театры, где в представлениях принимали участие танцоры, переодетые женщинами и при этом постоянно подчеркивающие свою мужественность, получили широкое распространение в период эллинизма. Прежде они участвовали в культе Артемиды. Сам Дионис стал выражением пассивности Вакджункаги. У дионисийского экстаза та же функция, что и у мифа о Трикстере: он разрушает все границы, в том числе границы пола. Метаморфоза, в результате которой Трикстер оказался в роли матери, отсылает нас к комическим глубинам дионисийства, а ее последнее основание мы находим в мистериях, посвященных Приапу: он тоже мог быть представлен не только в мужском обличье. Известно, что этот бог был гермафродитом, в пользу чего свидетельствуют и особенности его телосложения. (См. мою книгу «Боги древних греков», с. 175, о Дионисе, с. 259).

И все же, как ни парадоксально, подобное отсутствие всяких границ само по себе создает некое ограничение. Подчеркивая это, не будем пользоваться критериями, применимыми только к греческому пантеону, в который входил Дионис, но не входили духи танца, обитатели более низкой сферы — силены и сатиры. Не входил в пантеон и Приап, тогда как Гермес принадлежал Олимпу, несмотря на его функцию посредника между низшим и высшим. Вакджункагу же, даже учитывая то, что касается исключительно мифологии виннебаго, никак нельзя поставить на одну ступень с олимпийцами. Его ограничение низшей сферой выражается в том, что его странствия должны закончиться до наступления эпохи установления порядка на земле. В последнем эпизоде рассказывается о том, как он покидает землю, поев в последний раз и оставив характерные отпечатки своего тела, и отправляется на небо. Возможно, здесь перед нами христианская модель, оказавшая влияние на мифологию виннебаго, но в то же время подобное могло произойти и с греческим героем — например, с Гераклом. С тех пор он правит другим миром и обречен в нем оставаться, пока рассказчик не возвращает его, повествуя о его приключениях. Как мы уже упоминали, у него нет никакого магического жезла. Но и в руках Гермеса этот жезл, в свою очередь, никак не связан с земными магами. Это посох психопомпа, вестника и посредника, парящего-между-мирами, который живет в своем собственном мире. Это символ тех божественных качеств, которые превосходят просто хитрость.

Не думаю, что здесь обязательно повторять то, что я уже писал об этом боге в моей книге «Гермес — проводник душ», или цитировать соответствующие места из «Гомеровских богов» В.Ф. Отто. Но повторение основных позиций, отделяющих Трикстера-героя, каким он известен в мифологии виннебаго, от Трикстера-бога, содержащего в себе черты последнего, кажется нелишним. Выше мы говорили о духе беспорядка, о восстающем против всяких ограничений могучем жизненном начале. Гермес также не признает никаких границ, хотя и не воплощает собой дух беспорядка. И хотя не будет ошибкой назвать его духом жизни, одного этого все же недостаточно. Вслед за Отто мы можем назвать его «духом [стиля жизни], который повторяется при самых разных обстоятельствах, включая в себя как потерю, так и приобретение, как зло, так и добро. Хотя с точки зрения этики все это и не бесспорно, но такого рода противоречивые определения описывают фундаментальные характеристики самой жизни, и, следовательно, согласно греческому мировосприятию, требуют к себе почтительного отношения — если не к каждому конкретному проявление, то, по крайней мере, к их наиболее целостному смыслу» («Гомеровские боги»).

Трикстер-герой, вероято, может стать источником литературы, поначалу наивной и плутовской, а впоследствии очень утонченной и сознательно художественной. Трикстер-бог, с другой стороны — это трансперсональный источник определенного стиля жизни и способа познания мира В первую очередь, зло представление о мире, основанное на том, что человек существует в мире обособленно и самостоятельно, что он наделен сознанием, воспринимающим только чувственные впечатления, которые могут затем получить научную оценку. Для сознания, которое находит свое выражениё не в науке, а в мифологии, такой исходной посылки не существует. Скорее, оно открыто для сверхчувственного проводника и психопомпа, способного доставлять впечатления иного рода — впечатления, основанные на чувственном опыте, не противоречащие результатам научных наблюдений, но все же выходящие за пределы научного взгляда на мир. Благодаря ведущему нас по жизни Гермесу, мир предстает перед нами в особом качестве. Это новое качество совершенно реально и всецело остается в рамках естественного опыта.

Совокупность различных путей — герметическое пространство, удача и неудача — герметическая субстанция, ее превращение, через «открытие и кражу» в герметическое искусство (не без хитрости), в сокровища, любовь, поэзию, и всевозможные способы избежать узких рамок закона, обычая, обстоятельств, судьбы — все это не просто психические реалии. Это то, что составляет мир вокруг нас, и, в то же время, мир, который открывает нам Гермес.

Реальность герметического универсума доказывает существование точки зрения, с которой на него можно посмотреть. Она свидетельствует о наличии некоторой активной силы, которая, будучи рассмотрена с этой точки, является не просто иллюзией, но тем, что с необходимостью привносит в реальность мира все разнообразие герметического искусства и искусности. Источником, из которого мы, взглянув >в мир с указанной точки, черпаем этот опыт — называем мы его или нет — является Гермес. Этот опыт должен содержать все, что скрывает в себе вселенная Гермеса — от фаллического до психопомпного начала.

Только глядя на мир такими глазами, мы пересекаем границы чувственного опыта, но при этом остаемся в границах психической реальности. Этот опыт принадлежит и миру Гермеса. Хотя игры со смертью в темных уголках души, где правят духи и призраки, существенно отличаются от сопровождения душ умерших к месту их успокоения. Быть богом значит быть творцом мира, мир же значит порядок. Таков приговор, который мы выносим Гермесу. Даже самые преданные ему среди виннебаго никогда не могли допустить, что Вакджункага, создатель литературы, мог быть создателем вселенной. Гермес открывает новые пути, Вакджункага — вечную сцену театра флиаков, переживающую закат империй и увядание культур.