Автор неизвестен Эпосы, мифы, легенды и сказания - Сказания вьетнамских гор

Каждый последующий подвиг Дам Шана труднее предыдущего и требует еще большего мужества. Напряжение в повествовании все нарастает и достигает своей кульминации, когда богатырь Дам Шан устремляется в Небесное селение, чтобы взять в жены женщину Солнце. Здесь, видимо, нашли свое отражение зачатки нового обычая (точнее — возвращение к древнему обычаю, приобретающему новый смысл), согласно которому мужчины похищали невест из другого рода.

Гибель Дам Шана говорит о том, что матриархальные обычаи, против которых он выступал, еще прочны. В этом смысле сказание является своего рода предупреждением тем, кто захотел бы последовать примеру Дам Шана.

Народный оптимизм, однако, не хочет смириться с гибелью героя. Душа Дам Шана переселяется (это представление восходит к ранним религиозным верованиям, а не к буддизму) в его племянника, сына старшей сестры. Младенца нарекают Дам Шаном и отдают, согласно обычаю «бесконечной цепочки», в мужья вдовам погибшего героя, закрепляя тем самым за родом Дам Шана имущественные и другие права. Не сын продолжает дело отца (это было бы проявлением патриархальных порядков), а представитель его материнского рода, сын старшей сестры.

Центральному героическому образу Дам Шана в сказаниях эдэ противостоит другой персонаж — Дам Зи из одноименного сказания, где нашло своеобразное отражение усугубление неравенства между членами рода.

Дам Зи — вождь, как и Дам Шан, но он не стремится к подвигу. «Сказание о Дам Зи» названо, как велит традиция, по имени старшего из трех братьев, хотя подлинным героем сказания является младший брат, Син Мэнга. Он оказывается сильнее, мужественнее и предприимчивее старших братьев и совершает подвиг за подвигом, однако все плоды этих подвигов пожинает старший брат — Дам Зи, что тоже обусловлено традицией.

В фольклоре доклассового общества конфликты, происходящие в роде и племени, переосмысливались, как распри в семье, между ближайшими родственниками. Это характерно прежде всего для сказки. В «Сказании о Дам Зи», как и в сказке, идет спор между братьями, симпатии сказителя явно на стороне младшего брата, но спор этот здесь не приводит к открытой вражде между ними, не приводит к разрыву, потому что для младшего брата, Син Мэнги, превыше всего защита родовой чести. Именно он, а не старшие братья, становится ее защитником.

Недовольство простых общинников выделением родовой верхушки, стремящейся встать над ними, проявляется в обрисовке старших братьев; насмешливо и с иронией говорится об их никчемности, беспомощности, даже о неказистой внешности. Однако именно они, старшие, ведут караван, с важностью восседая на слонах, а рабы обмахивают их веерами.

Само по себе величие власти не имеет ценности в глазах сказителя. Однако сказитель пока не обличает, он лишь ставит под сомнение власть старших, старейшин, не подкрепленную авторитетом, завоеванным личными качествами и заслугами, но и это уже накладывает своеобразный отпечаток на все сказание. Скрытая вражда между младшими и старшими ощущается почти в каждом эпизоде.

При обрисовке образа Син Мэнги подчеркивается цельность его натуры, в нем много черт народного героя не совсем эпического плана. От Син Мэнги веет обаянием молодости, силы, ума, находчивости, и недаром именно ему готова была отдать предпочтение красавица Хэбиа Плао, которую Син Мэнга, согласно обычаю, отдает в невесты старшему брату.

Интересно, что, став невестой Дам Зи, Хэбиа Плао мгновенно начинает испытывать чувство привязанности к своему жениху, которого она совсем недавно оскорбила, назвав старым и безобразным. Эта перемена представляется сказителю само собой разумеющейся, и он не ищет каких-либо психологических или иных объяснений для столь резкого поворота в настроении девушки. Син Мэнга удачлив в любви, и в сказании живописуются сцены его любовных свиданий с красавицами (у эдэ, как у многих народов, стоящих на ранних ступенях общественного развития, существовала свобода добрачных отношений юношей и девушек). Весельчак и балагур, Син Мэнга легко привлекает внимание обитательниц селения, где живут одни девушки. Селение это действительно существовало некогда, поскольку был обычай поселять отдельно взрослых девушек и вдов.

Син Мэнга, как и почти все древние богатыри, умел побеждать врагов не только благодаря физической силе, но и с помощью хитрости и колдовства. Заклинания, которые произносит Син Мэнга, его слова, обращенные к духам, придают ему еще больше ловкости и силы.

Замечательно в сказании воспевание трудовых деяний героя: сбор дикорастущих трав, растений, плодов, пригодных в пищу. Будничное занятие предстает в сказании как грандиозная эпопея, как богатырский подвиг: выполняя желание матери, братья устраивают настоящий поход. По джунглям тянется караван прирученных слонов. Братья ищут съедобный чудо-тростник, которым пожелала полакомиться их мать. Поход этот превращается в поиски приключений и богатырских искусов и забав, в которых неизменно одерживает верх младший брат. Сказитель восхваляет его умение, силу, смекалку, в то время как старший брат Дам Зи выглядит нерасторопным, глуповатым брюзгой.

Поход за невестой для Дам Зи, который предпринимают братья, чреват опасностями. Мать предостерегает сыновей. По-видимому, речь здесь идет о том же обычае, который хотел утвердить Дам Шан, отправляясь за женщиной Солнцем.

Можно предположить, что рассказ о морском путешествии и морском сражении (заключительный эпизод сказания) восходит к древним историческим воспоминаниям горного народа эдэ, который, видимо, жил когда-то у моря, либо заимствован из фольклора других народов.

В сказаниях эдэ намечается дальнейший процесс циклизации. Многие герои, занимающие центральное место в одних сказаниях, выступают также и в других, но уже в качестве второстепенных персонажей. Так, герои «Сказания о Дам Зи» торжествуют победу над Дам Шаном, главным героем «Сказания о Дам Шане». Возможно, здесь сказывается влияние местных племенных тенденций: свой, местный, герой побеждает прославленного, но чужого, бессчетно приумножая тем самым собственную славу и богатство.

В эту книгу вошла лишь небольшая часть эпического наследия вьетнамских гор. Представленные в ней сказания говорят о мужестве, трудолюбии и неиссякаемом оптимизме народа.

Н. Никулин

Стала Хэни сзывать братьев:

— О брат мой, И Зин! О брат мой, И Лин! О братья, И Зан и И Лан, И Сух и И Сах! Живы ли вы, мои братья? Спешите ко мне!

Спросил И Зин: