Героический эпос народов СССР. Том второй

Утоляла причуду свою.
Вы послушайте наш рассказ.
Так лежал в ее чреве Манас.
Дни в обычном порядке прошли,
Родовые схватки пришли.
Это было в ночь под четверг.
Стали резать белых кобыл.
Свет в глазах Чийырды померк,
Из последних выбилась сил.
А Джакып лишь одно твердил:
"Кто же будет — сын или дочь?"
Все соседки пришли в эту ночь,
А ничем не могли ей помочь.
Нет конца ее маете!
Шевельнется дитя в животе, —
Ей становится невмоготу,
Плачет, ноет в холодном поту.
Вот закрыла глаза опять,
Стала тужиться и стонать,
Заметалась и затряслась,
Юбка теплая порвалась.

Истомился Джакып вконец.
В жертву он принести решил
Белых, желтоголовых овец,
Лунок опытных своих кобыл
И двугорбых верблюдов своих.
Чийырда продолжала кричать:
"О, как трудно старухе рожать!
Не оставит меня в живых
Мой ребенок, меня убьет!
Или мне распорют живот,
Чтобы стал мой супруг отцом,
Или смерть меня унесет,
Чтоб остался Джакып вдовцом!"

Корчилась будущая мать,
Знахарей стала призывать.
Материнства вечный недуг
С болью оплакивала она,
К дымнику юрты, от потуг,
В муках подскакивала она.
Схватки шесть продолжались дней.
На исходе седьмого дня
Утомилась, устала родня,
Раздавались крики сильней,
Джакыпу сказали тогда,
Что сейчас родит Чийырда.

"Долго ждал я этого дня.
Если весть принесет родня,
Что родился сын у меня, —
Разорвется сердце мое.
Я в беспамятстве упаду,
И посмешищем для людей
Стану я, на свою беду.
Лучше в горы я удалюсь,
Буду ждать от аила вестей.
Там я мужества наберусь,
Одинокий, в горной глуши,
Обрету я твердость души".

Так сказав, приказал Джакып
Сорок длинных арканов связать,
Сорок серых трехлеток-коней
Привязать, наготове держать.
Говорил он родне своей:
"Будет девочка у жены —
Волноваться вы не должны,
Оставайтесь, покой храня.
Будет мальчик — скачите стремглав
И в горах ищите меня,
Но скачите, сперва узнав,
Что не дочь родилась, а сын.
Среди горных скал и теснин
Вам удастся меня найти".

Поскакал Джакып, и в пути
Седовласый встретил смельчак
Жеребца Джоргобоза косяк.
У лощины кони паслись.
Шею вытянув, глядя ввысь,
Там стояла кобыла одна,
Масть — саврасая, грива — черна
Собиралась родить она,
Косяку дитя принести.

Всадник слез посреди пути:
"Что за кони пасутся там?
У кобылы будет приплод.
Жеребенка мне принесет, —
Жеребенка сыну отдам.
Если сбудется наяву
Откровение чудного сна,
Если сына родит мне жена,
Джоргобоза я назову
"Покровителем лошадей"!
Становилось вокруг темней.
Падал наземь вечерний мрак.
Удалился в лощину косяк,
Поскакал к густым камышам,
Что подобны конским ушам.
А саврасая отстает,
То ложится, а то встает:
Жеребиться пришла пора…
А Джакып на нее смотрел*
Он кобыле желал добра.

Вы на время забудьте о нем,
Вы послушайте, мы начнем
О жене Джакыпа рассказ.
Длились схватки ее восемь дней.
Вы скажите: хотя бы раз
Были схватки такие у вас?
Ей дышать становилось трудней.
Сколько вынесла муки тогда!
У соседок, тянувших дитя,
Онемели руки тогда!
Тут двенадцать женщин, кряхтя,
С большей силой стали тянуть.
Замолчала вдруг Чийырда,
И шумя потекла вода,
Наступил долгожданный миг,
И ребенка раздался крик.
Он барахтался на земле,
Громко плакал, сильноголос.

Чийырда задыхалась от слез,
Ожидать ей было невмочь,
Пусть ей скажут: сын или дочь?
Наклонилась соседка одна,
И заметила первой она:
У ребенка что-то торчит.
Закричала: "Мальчик! Джигит!"
Услыхав ее, Чийырда
Без сознанья упала вдруг.
Охватил соседок испуг:
Видно, с матерью снова беда,
Давит адская сила ее, —
Неужель задавила ее?
Но открыла глаза Чийырда
И спокойно сказала тогда:
"Разве плакать сюда вы пришли?
Поднимите ребенка с земли.
Отдохните от суеты.
Канымджан, жена Акбалты,
Пуповину ему перережь".

Дальше слушайте наш рассказ.
Роженицы исполнив приказ,
Захотели в чистый платок
Завернуть дитя, но тотчас
Мальчик выдернул руку свою.
"Что за чудо! Помилуй бог! —
Удивлялась вслух Канымджан. —
Этот крохотный мальчуган,
Гляньте, выдернул руку свою,
Как мужчина могучих лет.
Бабы, что вы разинули рты?
Помогите ребенка держать!"

Рассердилась Богдоолет:
"Подобру убирайся ты,
Коль не можешь ребенка держать!"
Наклонилась Богдоолет
И младенца с земли подняла.
Удивилась Богдоолет:
Этот новорождённый тяжел,
Словно отрок пятнадцати лет!
Сколько лет ребенка ждала,
Только день ее не пришел, —
До сих пор этой радости ждет!
Поцелуем дитя подняла,
Положила грудь ему в рот,
Взял он грудь один только раз, —
Чуть от боли не умерла.

"Есть и мед и масло у нас, —
Ей сказала Джакыпа жена, —
Сундуками юрта полна.
Три-четыре сосуда возьми,
Свежим маслом его накорми,
Положи ты мальчику в рот".
Три сосуда масла тогда
Положили мальчику в рот, —
Видно, вкусной была еда,
Масло мальчик съел целиком!
Тут младенца взяла Чийырда,
Чтоб его накормить молоком,
И дала ему правую грудь.
В первый раз пососал он грудь, —
Молоко пошло из груди.
И опять пососал он грудь,
И вода пошла из груди.
Третий раз пососал он грудь, —
Быстро хлынула кровь из груди.

Чийырде ни сесть, ни вздохнуть,
Задохнется, того и гляди!
Чийырда отняла свою грудь,
Чтоб ребенок ее не убил.
Порешила созвать гостей
И зарезать восемь кобыл
Ради светлого торжества.
Мы простимся на время с ней,
О Джакыпе начнем слова.

Сорок серых прекрасных коней
Ожидали своих седоков,
И на тех одномастных коней
Разом сели сорок мужчин.
Поскакали вдоль берегов,
Мимо скал и горных теснин.
Поскакали узкой тропой
Суетливой, шумной толпой.
Все кричали: "Джакып! Джакып!"
Каждый всадник от крика охрип.
Все отправились, все, как один,
Не осталось в аиле мужчин,
Возле коновязи — лошадей.
Канымджан прибежала вдруг,
Оглянулась она вокруг, —
Нет у коновязи лошадей.
"Стало быть, среди наших людей
И старик находится мой,
Он со всеми, значит, в горах.
Хорошо, что скачет в горах!
Ну, а я отправлюсь домой:
Что на коновязь пялить глаза!"

Возвратилась в юрту жена,
Испугалась, поражена:
Акбалта, насупив чело,
Одиноко в юрте сидел.
"Муженек, да ты обалдел!
Что с тобою произошло?
Мир тебе опостылел теперь,
Или ты обессилел теперь?
Поскакал за подарком аил,
Только ты о подарке забыл!
Скакунов приготовил Джакып.
Он припас наилучших коней,
Сорок серых могучих коней,
Чтоб отдать за хорошую весть.
Но в седло не сумел ты сесть,
Эх, и жалкий ты человек!"