Героический эпос народов СССР. Том второй

Зная, что враг притаился, ждет, —
Алмамбет оседлал Саралу.
Воздадим мы бойцу хвалу:
Ум и доблесть его превзошли
Каждое творенье земли!

"Опасно государство врагов.
Усилилось коварство врагов.
Час настал тревожный теперь.
Так будем осторожны теперь.
Вестник из Таласа летит,
Конурбай, возможно, следит
За Шууту исподтишка.
Нельзя, чтобы вражья рука
В жертву превратила гонца.
Не допущу такого конца!"

С этими думами Алмамбет
На разведку выезжал.
Каждый шорох, и звук, и след
На дорогах замечал.
Крепости не находя,
Чтобы ее повалить,
Недруга не находя,
Чтобы его победить.
Мир со всех сторон осмотрев,
Он потягивался, как лев,

Вдруг увидал: спешит Шууту,
К небу взвивается на лету,
Догоняет его Калча,
Доставая копье с плеча!
Долго в сердце своем Алмамбет
Достойное отмщенье берег.
Конурбая Алмамбет
Спокойно видеть не мог!
Не вытерпел он и сейчас:
Крикнув клич киргизов "Манас!",
Саралу пустив на врага.
Конурбаю жизнь дорога,
Сердце замерло у Калчи:

"Скачет герой Алмамбет.
Сходен с горой Алмамбет!
Пока я голову поверну,
Он меня копьем поразит.
Пока я тетиву натяну,
Он меня стрелою пронзит!"

Не осмелился Конурбай
Алмамбету в лицо взглянуть,
Поспешил коня повернуть,
Как лисица, в кусты шмыгнуть!
Самоуверенный Конурбай,
Жалкий, растерянный Конурбай,
Слыша противника львиный рев,
В страхе перескочил через ров:
Оказался там в тупике
Именитый сын Алоке!
Алмамбет, великий батыр,
Львиным ревом пугая мир,
Увидав Калчу наяву,
Словно к трупу мужа — вдову,
Заставлял кидаться коня.
Очи батыра — два огня —
Четырьмя загорелись вдруг!
"На коне своем наскочу.
Наконец душегуба Калчу
Я не выпущу из рук!" —
Так подумал рожденный львом.
Но и Конурбая мы
Истинным воином назовем!
Он врагом необычным был,
Копьеносцем отличным был,
Знал он хитрости все врага!
Только задумал твой Алмамбет
Душу вытрясти из врага,
Разлучить с тулпаром его,
Повалить ударом его, —
Как внезапно проклятый Калча,
Клич: "Татай! Татай!" — крича,
Алгару по стегну хлестнув,
Шею коня своего согнув,
Словно ружейный фитиль,
Облаком поднимая пыль,
Облаком взвился над крепостной,
Над укрепленною стеной, —
Тучи сгустились в небесах!
У Алмамбета на глазах
Скрылся Конур и на этот раз
Снова проклятую душу спас!

Гневом тигриным обуян,
Ударяя в барабан,
На промах досадуя свой,
Но взор уже радуя свой,
Вестником из таласских гор, —
Алмамбет руками всплеснул,
К Шууту коня повернул,
С вестником вступил в разговор,
И начал он словом таким:

"Величественный Шууту,
Салам, салам-алейкум!
Там, где поют кукушки твои,
Там, где щелкают соловьи,
Там, где бежит бурный Кенкол,
Там, где джилгын обильный расцвел, —
Родина твоя Талас
Благоденствует ли сейчас?
Душе моей близкий народ,
Могучий киргизский народ
И родные ему племена,
Что сроднились на все времена, —
Благоденствуют ли сейчас?

Под самым тополем, у ручья,
Драгоценная ставка твоя
Пребывает ли в счастье сейчас?
Крутобедрые, с пышной красой,
Здравствуют ли молодицы твои?
С шеей лебяжьей, с длинной косой
Здравствуют ли девицы твои?
Край цветет ли милый сейчас?
Здравствуют ли аилы сейчас?

Я расставался с женой —
Не было сына за мной.
Аруке, моя жена, —
Благоденствует ли она?

Народа счастливая мать,
Народолюбивая мать,
Благоденствует ли Каныкей?
Льющийся по долине ручей,
Свет Манасовых очей,
Души заповедник его,
Желанный наследник его, —
Здравствует ли Семетей?
Тот, о ком народ говорит:
"Наша надежда — Семетей", —
Тот, кто всех врагов покорит,
Тот, кто обрадует всех людей,
Тот, кто знамя мое и твое,
Вывешенное на копье,
Тот, кем горд и счастлив Манас, —
Здравствует ли Семетей сейчас?"

Повод Шууту натянул,
Голову коня повернул,
Перед Алмамбетом предстал.
Молвив "салам!", начал рассказ:

"Баловень, мальчуган Семетей,
Благоденствует сейчас.
Все, о чем расспрашивал ты,
Что в душе вынашивал ты,
Благоденствует сейчас.
С вестью приехал я в Талас.
Процветающий край родной,
Весь народ, увиденный мной,
Возглавляемый Каныкей,
Управляемый Каныкей,
Благоденствует сейчас!

Ночью — девушка, днем — кумыс, —
Так привольно живет киргиз,
Пляшет на луговой траве
С куньей шапкой на голове!
Все вкушают мир и покой,
А наскучив жизнью такой,
Охотятся на косуль.
А не скучают — просто лежат.
От людей до верблюжат —
Все в благоденствии живет.
Перед нашей отправкой в поход
Рожденные малыши
Здравствуют в блаженной тиши,
От сражений вдалеке.

Жена твоя, Аруке,
Много тебе приветов шлет.
Стало круглым бремя ее.
Наступает время ее.
Набухает семя твое.
Созревает племя твое!
"Пусть приедет мой господин,
Без него соскучилась я,
Без него измучилась я,
Скоро я родить должна!" —
Так сказала твоя жена".

Золотокосый исполин,
Азиз-хана единственный сын,
Обрадовался Алма,
Обрадовался весьма,
Он выпрямился, как лев,
Душою повеселев.
Жаворонок в небесах летит,
Вслед ему Алмамбет глядит,
Улыбается Алмамбет
Ребенку в чреве жены.
Над равниною лунь летит,
Вслед ему Алмамбет глядит,
Улыбается Алмамбет
Ребенку в чреве жены.
Прыгает под ним Сарала,
Крутится, грызет удила, —
Не остановишь ты его.
Радость в Алмамбета вошла,
Прыгает сердце, как Сарала, —
Не остановишь ты его!

Вот он скачет, Манасов оплот,
Вот он слезы счастливые льет.
Ясно, зачем скачет он.
Но почему плачет он?

Девять тысяч скакунов,
Самых отборных табунов,
У него на лугах паслось.
Но спокойно ему не спалось.
Мучился: "Нет у меня детей.
Кто пожалеет, вспомнив меня?
Лошадьми драгоценных мастей
Кто завладеет после меня?"
Получив отрадную весть,
Порешил он жертву принесть:
"Богу я хвалу вознесу,
В жертву Саралу принесу!
Жертву принесу, не скупясь!"

В это время батыр Манас,
Вспоминая родной Талас,
Думая о Кенколе своем,
Сидя на престоле своем,
И морщины собрав на лбу,
И прищурив левый глаз,
Глядел в подзорную трубу.
Алмамбета увидав,
Понял думу его Манас:
"Как бы в самом деле ума
Не лишился батыр удалой!
Как бы в самом деле Алма
Не пожертвовал Саралой,
От радости ошалев!"
Встрепенулся киргизский лев,
Отдал Аджибаю приказ:
"К Алмамбету скачи тотчас.
Вороного ему вручи!"
У Манаса в привычку вошло*
Если на душе тяжело
У какого-нибудь бойца, —
Вороного ему дарить —
Колхоманова бегунца!