Бурятские сказки

— А почему бы нет! — воскликнул Сагаандар. Вытащил он из своего колчана стрелу, переломил ее, и превратилась она в коня. Привязал его Сагаандар к коновязи, надел притороченную к седлу одежду, лихо сдвинул соболью шапку набок и превратился в прекрасного молодца, излучающего вокруг себя сияние. У гостей от восторга дух захватило, стали они наперебой приглашать молодца к столу, разными яствами да питьем потчевать.

Пригласил молодец Сагаандар свою сестру Ногоондар вместе с мужем Хабсаргалта мэргэном к себе в гости, устроил пир на весь мир, и вот среди шумного застолья спрашивает молодец у своего зятя-мэргэна:

— Разве может мудрый человек забыть своих родителей?

— Мудрый человек не забывает благодеяний, — отвечает Хабсаргалта мэргэн.

— Ты должен обязательно съездить за отцом и за матерью. Хочу на них взглянуть перед отъездом, — говорит Ногоондар своему брату.

Решился молодец Сагаандар забрать своих родителей из владений Буха-хана, снарядился в путь-дорогу и наказывает своей жене:

— Не забывай меня в своих молитвах, поглядывай временами на предначертанный мне путь.

— Поезжай со спокойным сердцем, — напутствует его жена. — Ничего дурного не случится. Но возьми с собой в дорогу ёрхо, подаренное мне отцом Эсэрэном, оно тебе пригодится.

Вот едет молодец ущельем. Вдруг видит: стоит поперек дороги преогромный пороз, ни объехать его, ни перескочить. Набычился пороз, передним копытом землю роет, рогами облака бороздит и мычит на все ущелье:

— Я верный страж Буха-хана! Меня еще никто не объезжал, через мою спину никто не перепрыгивал! Если ты пришлый враг — рогами проткну, если коварный недруг — копытом растопчу! Если с дурными помыслами прибыл — посажу тебя на шестисаженный язык, отправлю в утробу, откуда уже пометом выйдешь!

Сказал он так, слизнул молодца с коня шестисаженным языком и уже проглотить собрался, как вспомнил Сагаандар о подаренном ёрхо, ударил им по бычьему загривку — и раздробились шейные позвонки, закачался пороз, зашатался и рухнул замертво. Выдернул молодец шестисаженный язык поединщика, приторочил к седлу и отправился дальше.

Приехал ко дворцу Буха-хана, привязал своего аргамака к коновязи, повесил лук со стрелами и вошел в молочно-белый дворец, в который доселе не ступала нога чужеземца.

— Откуда ты будешь родом, молодец? — спрашивает хан.

— Родом я с берега черного моря, — отвечает гость.

— А правда ли, что в ваших краях нет сильнее батора, чем молодец Сагаандар?

— В наших краях, может быть, и не найдется, но куда ему равняться с вами и посягать на вашу честь, — отвечает гость.

Остался Буха-хан доволен ответами заезжего молодца и, когда тот попросился переночевать, даже обрадовался:

— У кого же вам ночевать, если не у нас? Будьте нашим дорогим гостем. Подать угощения! — приказал хан прислуге.

На его зов явилась с золотым подносом в руках согбенная старушка, а вслед за ней внес серебряный столик седобородый старик. Узнал в них молодец мать с отцом, но вида не подал.

После сытного угощения стали ему постель стелить в ханских покоях. Но Сагаандар говорит хану:

— Я человек с дороги, больно запылен да грязен, можно мне переночевать у вашей прислуги?

Удивился хан учтивости гостя и велел постелить ему в людской.

Вот улегся молодец на приготовленную у очага постель, а старик Газар Поолин и старуха говорят между собой:

— Как он похож на нашего сына Сагаандара! И на плече у него такая же родинка. Если бы мы не погубили своего единственного сыночка, может быть, и он бы к нам пожаловал.

Хочется старикам обнять молодца, от воспоминаний слезами обливаются.

Растрогался Сагаандар, приподнялся и говорит:

— Я и есть ваш единственный сын, приехавший забрать вас отсюда.

Вконец растерялись мать с отцом, засуетились, забегали. Не знают: горевать им или радоваться? Успокоил сын своих родителей и спрашивает:

— Скажи, отец, кликнет ли тебя хан на завтрашней зорьке?

— Еще как кликнет! — отвечает отец. — Хан кричит обычно: «Вставай, лежебока! Иди за скотом присмотри!»

— Отец, — говорит Сагаандар, — когда хан тебя позовет, ты скажи ему: «Пусть твоих овец волки задавят, а коней иноземцы угонят».

— А тебя, матушка, кликнет ханша рано поутру? — спрашивает сын у матери.

— А как же! — отвечает мать. — Завтра ханша крикнет мне: «Ну-ка, старая черепаха, подай одежду!»

— Ответь завтрашним утром через дымоход: «Сама заберешь свои драные штаны!» — посоветовал сын.

Вот наступило утро. Проснулся хан и раскричался: «Старик, где ты там? Вставай, лежебока! Иди за скотом присмотри!»

Старик в ответ:

— Пусть твоих овец волки задавят, а коней иноземцы угонят!

Буха-хан собственным гневом подавился, прокашляться не может. А тут ханша кричит:

— Старуха, ты куда запропастилась? Подай-ка, старая черепаха, мою одежду!

Старуха в ответ:

— Сама заберешь свои драные портки!

Рассвирепела ханша, схватила золотую кожемялку и побежала в людскую. Тогда превратился Сагаандар в пеструю змею и лег, обернувшись трижды вокруг очага. Хлестнул забежавшую ханшу кончиком хвоста по голове, та с испугу дух испустила.

Услышав крик жены, прибежал сам хан. Снова молодцем обернулся Сагаандар, и сошлись они в смертном поединке. Долго они боролись, на месте молочно-белого дворца развалины остались, на десять верст вокруг пыль поднялась. Наконец молодец Сагаандар одолевать стал. Говорит ослабевший хан:

— Пришел ты по мою богатырскую душу, но застал меня постаревшим. Видно, пора мне на тот свет отправляться. Если ты добрый человек, то подложи мне под голову позолоченные подушки, а если мстительный и коварный — оставь мои кости непокрытыми.

Сказав так, упал хан замертво.

Привез молодец Сагаандар позолоченные подушки Буха-хана и подложил ему под голову, обернул тело парчой и шелком, забил вороного аргамака и похоронил рядом с хозяином. Преломил лук и стрелы, положил их хану на грудь, а над могильным холмом белый молитвенный флажок подвесил.

А потом забрал родителей и благополучно доехал до своих кочевий.

Поднялся Сагаандар на вершину Золотого Хангая, взял прозрачной живой воды, освятил той водой отца с матерью, и приняли они ханский облик.

Зажили они радостно и счастливо, молитвой и добром прославляя все сущее. Вот и сказке конец.

В прежние времена жил на свете старик. Всего-то и было у него добра, что коврик — талбак да бич — ташур.

Перед смертью призвал старик трех своих сыновей и говорит:

— Если кому-нибудь из вас нужно будет куда-нибудь поехать, садись на талбак, погоняй ташуром, и оглянуться не успеешь, как будешь на месте.

После смерти отца начали сыновья делить между собой талбак и ташур, но не смогли этого сделать.