Илья Бояшов - Старшая Эдда. Песни о богах в пересказе Ильи Бояшова

— Знаем мы те жернова, так как некогда сами выломали их из самых крепких скал в Ётунхейме.

На это Фроди сказал:

— Нужны мне работницы на эти жернова.

Рабыни ответили:

— Согласны мы работать три дня и три ночи и намолоть всё, что ни пожелаешь. Но после этого должен ты отпустить нас на свободу. Как тебе наше условие?

Конунг сказал:

— Вот моё слово. Но молоть вы будете прикованными к дубу, который растёт в моём дворе уже тысячу лет, — неизвестно, чего ожидать от ётунов и их жён.

Фенья и Менья кивнули:

— Согласны.

На том и порешили. Затем перевезли рабынь к конунгу на двор, приковали цепями к крепкому дубу, и великанши, поставив каменную мельницу на основание, словно пушинку, взялись за дело. Но прежде Фроди повелел им петь за работой, словно простым работницам. Великанши подчинились и запели:

И действительно, жернова стали молоть всё, что бы ни пожелал Фроди. Намололи они поначалу столько зерна, что сбились с ног слуги конунга, засыпая муку в мешки и относя те мешки в амбары. И хоть много было амбаров во дворе, все они в первый день оказались заставлены мешками от пола до потолка. И тогда по повелению конунга слуги взялись заполнять мукой амбары в округе. А Фенья и Менья всё работали — мололи и мололи. Тяжёлые жернова в их руках казались невесомыми — только и слышался стук камней друг о друга. За работой рабыни дружно пели:

Мололи Фенья и Менья зерно целые сутки. На следующий день после того, как были заполнены амбары во дворе и в округе, пожелал конунг, чтобы жернова Гротти намололи ему золота.

Не попросив отдыха, взялись за дело великанши: принялись они намалывать золото на волшебных жерновах, и целые сутки мололи золотые украшения — ожерелья и кольца, — и намололи их столько, что заполнили ими весь двор. Не успевали слуги конунга отгребать их от жерновов лопатами.

На третий день, когда золотых украшений оказалось более чем достаточно, потребовал конунг от рабынь, чтобы принялись они молоть драгоценные камни. Великанши собрались с силами и посыпались из-под мельницы изумруды и яхонты. Вновь запели они за работой:

Конунг, прислушиваясь к песне великанш из Ётунхейма и видя плоды их работы, крепко задумался. Спросил себя Фроди, правильно ли он сделал, что пообещал отпустить рабынь? Крепко стоял его дуб, и ни за что великаншам было не вырваться из цепей, задумай они бежать. Поразмыслив, Фроди сказал себе: «Нет ничего предосудительного в том, если ещё помелят рабыни на жерновах Гротти. Что будет, если придут худые времена? Вдруг не хватит мне сокровищ откупиться от тайных врагов, затаивших до поры злобу и внезапно пожелавших на меня напасть? Мало ли что ещё может быть! Прикажу-ка я великаншам намолоть на жерновах Гротти побольше мечей и щитов».

Когда настал третий день, Фроди не отпустил великанш, как было условлено, а заставил их ещё поработать и намолоть ему побольше мечей и щитов. Пообещал он Фенье и Менье:

— Отпущу вас на пятый день.

Делать нечего: взялись великанши молоть на жерновах Гротти мечи и щиты для дружинников конунга и вновь запели, стуча камнями, — вот только песни их стали иными. Жалобно пели рабыни:

Конунг не слышал их песен, так как крепко спал той ночью, а на пятый день решил: «Заставлю-ка их намолоть ко всему острых стрел и копий». И сказал великаншам:

— Отпущу вас на седьмой день, когда намелете мне на волшебных жерновах стрел и копий.

Фенья и Менья попросили:

— Дай нам отдых.

Но Фроди стал нетерпелив и ответил:

— Срок вам для сна — пока кукует кукушка. Когда же она молчит, работайте на жерновах.

Так и работали Фенья и Менья.

А на седьмой день Фроди подумал: «Пусть великанши вдобавок намелят на Гротти кольчуг и шлемов». И сказал рабыням:

— Когда намелете вдоволь кольчуг и шлемов, так и быть, на девятый день вас отпущу.

Снова Фенья и Менья взялись за жернова, застучали камни в их руках, и волшебная мельница принялась молоть кольчуги и шлемы. Запели рабыни, вот только песни великанш сделались совсем другими:

Подобные песни должны были бы насторожить конунга, однако он не прислушивался, о чём поют во дворе ётунши, так как полагал, что не пристало такому мудрому и заботливому властителю, как он, не думать о будущем. А значит, следует быть готовым ко всему на свете — случиться ведь может всякое! Вот почему решил заставить Фроди великанш, после того как закончат они молоть на жерновах Гротти кольчуги и шлемы, взяться за сёдла и сбрую.

На девятый день конунг повелел не прекращать работы и радовался своей предусмотрительности, а прикованные к дубу Фенья и Менья пели за работой, и ярость уже звучала в их голосах:

Однако конунг Фроди, названный людьми умнейшим и справедливейшим, не слышал зловещую песню. Уверившись в своей мудрости и в том, что он поступает правильно, не отпуская со своего двора невольниц, Фроди повелел Фенье и Менье приняться теперь за гвозди и подковы и радовался, что вдоволь у него будет всего, что необходимо для войны и хозяйства, — вот только неплохо было бы, чтобы волшебная мельница в руках великанш намолола всего этого побольше.