Константин Консон - Корах. Роман о времени

Итро улыбнулся:

– Буду рад услышать твои мысли, Корах, и насколько смогу, постараюсь смирить твое беспокойство.

– Благодарю тебя, господин. Может быть, ты уже заметил, что несмотря на мою одежду и место службы, я не египтянин. Я происхожу из народа иврим, что до недавнего времени проживал в земле Гошен, а теперь рассеялся по большим городам. Учитель предвидел, что когда уйдут двенадцать основателей колен Израиля (да будет благословенна память праведников), народ наш окажется беззащитен перед силой и волей фараона. И мне все больше кажется, что слова моего наставника сбываются. Из провинции Гошен события в большой стране ощущаются по-иному. Но оказавшись здесь на службе, я увидел, какие меры предпринимают власти Египта, чтобы лишить наших людей самобытности и поработить их на строительстве новой столицы. Я беседовал с соплеменниками, перебравшимися сюда для лучшего заработка. Их завлекли призывами к участию в грандиозных государственных мероприятиях. Многие жалеют о своем решении и хотели бы вернуться. Но насколько мне известно, уйти обратно в землю Гошен теперь уже невозможно. Да не разгневается на меня Всеблагой, и да простят меня люди из моего народа, но вышло так, что иврим сами себя закабалили.

– А ты сам не испытываешь притеснений на службе? – спросил Итро, пытаясь увязать услышанное с речами на совете.

– С божьей помощью, – ответил Корах, – людям из колена Леви, к которому я принадлежу, удалось избежать печальной участи остальных. Официально мы считаемся казначеями и писцами. Но мне кажется, дело не только в этом. В нашем роду принято изучать традицию праотцов – Авраама, Ицхака и Иакова, именуемого Израилем. Мне посчастливилось сидеть у ног учителя, когда он рассказывал о Боге, который открывался этим великим людям своими различными именами, каждому по его роли в мире. В одного он вложил милосердие, во второго строгость, в третьего уравновешенность. Я думаю, наш Бог особенно благоволит тем, кто хранит эту традицию. Поэтому Он защищает наш род от порабощения.

– В твоих словах угадываются искры святости… – Итро вдруг почувствовал, словно что-то подхватило его мысль и понесло по спиральному виражу вверх, над землей и людьми, освобождая, расковывая, заставляя не поспевающий за вихрем образов язык произносить вложенные кем-то слова:

– Если роду Леви удастся сохранить традицию, не обратившись в рабство, то есть надежда, что из вашей среды выйдет спаситель Машиах, которого так страшится владыка стран. С божественной помощью он выведет народ Израиля из земли египетской, из дома рабства. Никому не дано знать, когда это произойдет. Пока же не настало время, берегитесь слуг фараона и старайтесь держаться вместе. Ибо сильны египтяне в своей стране, а вы здесь теперь нежеланные гости.

Говоря это, Итро на мгновение увидел картину, словно освещенную ночной молнией. На месте величественных зданий в долине Нила возникли дымящиеся развалины, плодородная земля проржавела и не могла дать более урожая. Все покрывал мрак, и единственное, что слышалось сквозь него – тоскливый вой смертельно раненой собаки. Чуткое же ухо различило бы вой стенающий, человеческий. Трагический хор голосов в срывающемся плаче возвестил о потере, которую невозможно было вынести.

Затем Итро увидел тысячи людей, устремившихся из полуразрушенного Египта куда-то в горное ущелье, и затем вниз к самому морю. В погоню уходящим толпам неслись колесницы с сияющими на солнце шлемами и пиками копий. Внезапно с морем произошло что-то неподвластное пониманию: оно расступилось в стороны, пропуская черную реку людей, стекающую в сухопутный коридор. Видение оборвалось так же внезапно, как и возникло. Итро не знал, какие именно слова произнес он для Кораха, но в нем осталась спокойная уверенность, что переданное им попало в надежные руки. Завязался один из узлов, который предопределил дальнейшую историю.

В сопровождении Кораха Итро поднялся на возвышенность, откуда им открылась величественная картина возведения новой столицы. Стройка была поистине грандиозной, и глаз сбивался при попытке пересчитать хитроумные приспособления для поднятия каменных глыб. Однако, все эти механизмы ничего не меняли в ощущении безысходного насилия, которому подвергался народ иврим. Стянутые на строительство евреи не занимались больше ни расчетом зданий, ни разработкой устройств для облегчения труда. Одни собирали солому на полях и связывали папирусными веревками; другие тащили тяжелые охапки к ямам, где месили глину. Прогнившие веревки рвались на спинах рабов. Солома рассыпалась в чавкающую грязь. Люди падали тут же. Надсмотрщики свирепствовали. Стонущий от непосильного труда народ теперь изготовлял повышенную норму кирпичей, когда и обычная норма большинству была не под силу.

Постояв молча, они простились. Путь Итро лежал на восток, в покинутый всего несколько дней назад Мидьян, а ему казалось, что за это время одна эпоха на земле сменила другую. Он уходил из страны Нила, в глубине души зная, что покидает ее навсегда.

“Судьба, – думал Корах, глядя ему вслед, – это жесткие событийные границы жизни отдельного человека”.

Неисповедимость небесных путей… Как постичь их при виде того, что совершается на земле? Как осознать человеку, что его жизнь со всеми страданиями и невзгодами – пылинка на плече у Господа, что маленький винтик его судьбы необходим для вращения гигантских механизмов бытия, для осуществления общего замысла.

"Мне-то за что?" – взывает человек подобно многострадальному Иову, и невозможно отказать ему в праве на знание ответа.

Непосильную ношу порой получают люди от десницы Бога. Но вместе с задачей дает Всевышний и ключ к ее разрешению, хотя и не всегда удается человеку найти ответ. Вместе с ядом рабства посылается в мир противоядие – выход из своего внутреннего Египта. Может быть поэтому, согласно предначертанному плану или же волею случая, привелось Кораху стать свидетелем одной удивительной истории, сокрытой от прочих глаз.

Когда подстрекаемый советниками и не устоявший перед авторитетом Бильама фараон издал указ о предании младенцев иврим водам Нила, внук основателя колена Левитов по имени Амрам сказал своей жене Йохевед:

– Смотри, что происходит с еврейскими детьми. Зачем нам еще рожать, если их все равно поглотит ненасытная река".

И он отдалился от своей жены. Однако, их дочь шестилетняя Мирьам, в которую с рождения вложена была мудрость завета – то есть способность понимать меру между мало и много – сказала родителям такие слова:

– Бог устроит свои дела, а заодно и дела своего народа. А вы здесь для того, чтобы рожать и воспитывать детей.