Наталья Абакумова - Проклятие невесты. Призрак из прошлого

Синий небосвод

Мрачнел, встречая ночь закатом алым,

Вдруг чья-то тень чернильным покрывалом

Бесшумно расстелилась возле них.

Все обернулись, гулкий говор стих,

Сменяясь удивлением изрядным.

Напомнив инцидент весьма досадный,

Возник пред ними утренний вожак.

Его поклон, явив почтенья знак,

Насторожил господ еще сильнее.

Меж тем он молвил: «Слухи все страшнее

Ползут о вас и потому я тут:

Зря не трудитесь, к замку не пойдут

Те, кто живёт здесь, – все они боятся

На шаг единый к стенам приближаться!

Не так давно кого-то отводил

К его воротам наш лесник, О’Нил.

К нему вас приведёт вон та дорога.

Коль нет его, дождитесь у порога.

Лишь он один сумеет Вам помочь!»

И странный гость исчез из вида прочь.

Разлив багрянец в лёгких облаках,

Последний луч сторожку лесника

Раззолотил своим прощальным светом.

Она была пуста – хозяин где-то

Бродил бесстрашно в девственных лесах.

Лесник вернулся поздно. Жуткий страх

Объял его, лишь он чужих увидел.

Джесс объяснила все, но тот предвидел,

О чем его попросят господа —

Однажды он уже ходил туда.

Лесник молчал, его усталый взгляд

На миг застыл, он явно не был рад

Возможности вернуться в эти стены;

И зная то, что нет ему замены,

Джесс подняла в цене, старик вздохнул.

Он колебался, думал… и кивнул.

Воспрянув духом и простившись спешно,

Мисс вышла прочь, лесник во тьме кромешной

Лёг отдыхать, но мысли в голове

Запутались, что ягоды в траве:

«Что ждёт его у проклятых строений?

Всё в первый раз прошло без приключений,

Туда, обратно – вроде бы пустяк!

Но отчего же мисс похожа так…?

Нет! Быть не может! Просто показалось!

Ну что за доля старику досталась!

Ведь он, бывавший часто в той глуши,

По долгу службы, за свои гроши,

Ходил годами словно бы под плахой!»

Знать жадность одержала верх над страхом…

Решили отправляться поутру,

Себя же вновь доверили шатру,

Карет сиденьям и густой траве;

А двое слуг в дымящейся листве

От мошкары назойливой спасались

И сон хранить назначены остались…

Лишь солнце загорелось на востоке,

Его лучей звенящие потоки

Росы бессчётной утренний алмаз

Наполнили сияньем. Чуткий глаз

Кузин не уставал всем восторгаться,

Но вот пришла пора им собираться:

Томятся кони, упряжью звеня,

Друзей ждёт тайна, красками маня.

Лишь к вечеру два наших экипажа,

Из галерей природных вернисажей

Под мерный стук подков о гладь камней

По силуэтам сумрачных теней,

К зубчатым стенам замка выезжали.

Взгляд искушённой знати поражали

Обычных рук бессмертные творенья —

Из прочных скальных глыб сооруженья,

Чьи крыши, век встречавшие восход,

Пронзившие лазурный небосвод,

Поблекли от лучей; в изножье башен,

Весь древний камень серым мхом украшен,

Укрыт, как пледом, от туманных рос.

Казалось, облака во власти гроз

От замка пропитались черной пылью,

Темны как тучи; страшной давней былью

Сквозит от стен, и даже редких птиц

Пугает темень замковых бойниц.

Неслышно ночь в притихший лес вступала,

А у костра, чадящего устало,

Шёл страстный спор: из двух сторон одна,

Непониманьем всех раздражена —

Джесс – собиралась в замок. Не согласна

Она была – решительно и ясно

Дала понять, что сей же час они,

Взяв ружья и зажжённые огни,

Должны, не веря лживым пересудам,

Помочь барону; в девичий рассудок

Лились переживанья вновь и вновь,

Но здравый ум дочернюю любовь

Всё ж одолел, и Джессика смирилась:

Пошла в шатёр, легла и сном забылась,

Дабы ускорить проблески утра,

Тот долгожданный миг, когда пора

Настанет отправляться в путь с рассветом.

Лесник же, уповая на беседу,

Шёл вслед за господами по пятам:

По близлежащим к лагерю местам

Бродили Росс и Барт в лучах заката,

И небо, алым пламенем объято,

Своим сияньем радовало глаз.

Старик насторожился: пара фраз,

Что легким ветром донесло случайно

Его повергла в ужас. Он отчаянно

Пробрался ближе к смелым господам

И затаил дыханье: «Вот беда…

Теперь молчат… Нет… Боже, что я слышу!!!

Их цель – подвал! Туда нельзя!!! Там… Тише…»

Он сам себе закрыл ладонью рот.

«Кричать у стен опасно… Кто поймет

Несчастного бродягу, как не леди?»

Светило угасало. Цвета меди

Кайма багрянца оседала в лес.

Старик бежал обратно, словно бес

В него вселился – он кричал, всех спящих

Хозяев, слуг и стражей, сон хранящих,

Собрал полураздетых у шатра.

Лесник пал ниц пред леди, блик костра

Вдруг осветил лицо в гримасе страха,

Дрожащий голос молвил: «В замок графа

Я, мисс, боюсь не в силах вас свести!

Лишь Бог отныне властен жизнь спасти

Прекрасной деве! Я, увы, не знаю,

Что движет Вами, только заклинаю:

Бегите прочь от этих старых стен!

Вся красота – обман, и замка плен

Вас заточит навек в ужасном чреве!

Смиренному рабу иль королеве

Один исход – забвение вовек!

Пред Вами бедный, старый человек!

И я прошу сочувствия к несчастью

Быть нищим, жить отшельником во власти

Лесной глуши… и выдать мне расчёт!»

Мисс Паркер чужд был мелочный учёт,

И, щедро награждённый за работу,

Он предоставлен был одной заботе —

Попасть скорее в свой убогий дом:

Через непроходимый бурелом,