Низами Гянджеви - Семь красавиц
- Название:Семь красавиц
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1986
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Низами Гянджеви - Семь красавиц краткое содержание
"Семь красавиц" - четвертая поэма Низами из его бессмертной "Пятерицы" - значительно отличается от других поэм. В нее, наряду с описанием жизни и подвигов древнеиранского царя Бахрама, включены сказочные новеллы, рассказанные семью женами Бахрама -семью царевнами из семи стран света, живущими в семи дворцах, каждый из которых имеет свой цвет, соответствующий определенному дню недели. Символика и фантастические элементы новелл переплетаются с описаниями реальной действительности. Как и в других поэмах, Низами в "Семи красавицах" проповедует идеалы справедливости и добра.
Поэма была заказана Низами правителем Мераги Аладдином Курпа-Арсланом (1174-1208). В поэме Низами возвращается к проблеме ответственности правителя за своих подданных. Быть носителем верховной власти, утверждает поэт, не означает проводить приятно время. Неограниченные права даны государю одновременно с его обязанностями по отношению к стране и подданным. Эта идея нашла художественное воплощение в описании жизни и подвигов Бахрама - Гура, его пиров и охот, во вставных новеллах.
Семь красавиц - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Шах сказал торговцу: «Ладно! Я сойдусь с тобой!
Но скажи мне — у рабыни этой нрав какой?
Знай, купец, когда по нраву будет мне она,
И тебе двойная будет выдана цена...»
Отвечал купец китайский шаху: «Видишь сам —
Хороша она, разумна, речь ее — бальзам.
Но у ней — дурная, нет ли — есть черта одна:
Домогательств не выносит никаких она.
Видишь ты: тюрчанка эта дивно хороша,
Истинно она, скажу я, во плоти душа.
Но откроюсь я: доныне, кто б ни брал ее,
Вскоре — неприкосновенной — возвращал ее.
Кто б ее ни домогался, шах мой, до сих пор,
Непреклонная, давала всем она отпор.
Коль ее к любви хотели силою склонить,
На себя она грозила руки наложить.
Нрав несносный у рабыни, прямо я скажу,
Да и сам, о шах, придирчив ты, как я гляжу.
Если так ты непокладист нравом, то навряд
С ней дела пойдут, о шах мой, у тебя на лад.
Если ты ее и купишь и к себе возьмешь,
То, поверь, ко мне обратно завтра отошлешь.
Прямо говорю — ты эту лучше не бери,
Из моих рабынь другую лучше присмотра,
Если выберешь согласно нраву своему,
То с тебя я за покупку денег не возьму».
Шах всю тысячу красавиц вновь пересмотрел,
Ни одной из них по сердцу выбрать не сумел.
Вновь он к первой возвратился. В сердце шаха к ней
С каждым взглядом страсть живая делалась сильней.
Полюбил ее, решил он в дом рабыню взять,
Хоть не знал еще, как в нарды будет с ней играть.
Раз увидев, не хотел он расставаться с ней.
Ласково решил он мягко обращаться с ней.
Он свою предосторожность в сердце усыпил,
В нем любовь возобладала, деву он купил.
И велел он казначею заплатить скорей
Серебром за ту, чьи ноги серебра белей.
Чтоб убить змею желанья, взял рабыню он,
Но ему разлуки с нею угрожал дракон.
Периликая, в гареме шахском поселясь
Как цветок на новой почве в доме прижилась.
Как бутон, она раскрылась — в ярких лепестках,
Но ни в чем ее влюбленный не неволил шах.
И в домашние заботы вся погружена,
Исполнительной хозяйкой сделалась она.
Все она в своих покоях двери заперла,
Только дверь одна — для шаха — отперта была.
Хоть вознес ее высоко шах, как кипарис,
Но она, как тень, клонилась головою вниз,
И явилась та горбунья и взялась ей льстить,
Чтоб согнуть тростник высокий и ее сгубить.
Что ж рабыня? Волю гневу тут дала она;
Разбранив в сердцах, старуху прогнала она.
«Я невольница простая, не царица я,
Быть не госпожой, служанкой доля здесь моя!»
Падишах, когда все это дело разобрал,
Понял все он и старуху из дому прогнал.
А к невольнице такая страсть горела в нем,
Что своей рабыни вскоре сам он стал рабом.
И, прекрасную тюрчанку сильно полюбя,
Он любви не домогался, сдерживал себя.
Хоть в ту пору, несомненно, и сама она
Уж была, должно быть, втайне в шаха влюблена.
С нею был в опочивальне как-то ночью шах,
Завернувшись в шелк китайский, кутаясь в мехах.
Окружил ее — как крепость, скажешь, ров с водой,
Страстью изнывал влюбленный рядом молодой.
И не менее, чем в шахе, страсть пылала в ней.
И, открыв уста, с любовью так сказал он ей:
«О трепещущая пальма в шелесте ветвей,
О живое око сердца и душа очей!
Кипарис перед тобою крив, — так ты стройна!
Как отверстие кувшина пред тобой луна!
Знаешь ты сама — тобою я одной дышу...
На вопрос мой дать правдивый я ответ прошу.
Если от тебя услышу только правду я,
То, как стан твой, распрямится и судьба моя».
Чтоб ее расположенье разбудить верней,
Розы свежие и сахар стал он сыпать ей.
И такую рассказал он притчу: «Как-то раз
О Балкис и Сулеймане слышал я рассказ.
Радостью их и печалью сын прелестный был,
Только не владел руками он и не ходил.
Молвила Балкис однажды: «О любимый мой,
Посмотри — здоровы телом оба мы с тобой.
Почему же сын наш болен? Силы рук и ног
Он лишен! За что так горько покарал нас бог?
Надо средство исцеленья для него открыть.
Ты премудр, и ты сумеешь сына исцелить.
И когда придет от бога Джабраил к тебе,
Расскажи ему о нашей бедственной судьбе.
А когда от нас на небо вновь он улетит,
Пусть в скрижаль запоминанья там он поглядит:
Есть ли средство исцеленья сына твоего?
Пусть он скажет: что за средство? Где достать его?
Может быть, наш сын любимый будет исцелен,
Может — жар моей печали будет утолен!»
Сулейман с ней согласился и поклялся ей
Все исполнить. Джабраила ждал он много дней.
И когда к нему спустился с неба Джабраил,
Он его об исцеленье сына попросил.
Скрылся ангел и вернулся вскоре в дом его,
От кого же? Да от бога прямо самого.
Джабраил сказал: «Два средства исцеленья есть—
Редкие, но под рукою оба средства здесь, —
Это — чтобы, сидя рядом со своей женой,
Был ты с ней во всем правдивым, а она с тобой.
Коль правдивыми друг с другом сможете вы быть,
Вы сумеете мгновенно сына исцелить».
Встал тут Сулейман поспешно и Балкис позвал,
Что от ангела он слышал, ей пересказал.
Радовалась несказанно тем словам Балкис
И что средства исцеленья сыну их нашлись.
Молвила: «Душа открыта пред тобой моя!
Что ни спросишь ты, отвечу только правду я!»
Сулейман — вселенной светоч — у нее спросил:
«Образ твой желанья будит, всем очам он мил.
Но скажи мне, ты желала только ли меня
Всей душой и сердцем, полным страстного огня?»
И ответила царица: «Верь душе моей:
В мире ты источник света! Кто тебя светлей?
Но хоть молод и прекрасен ты и мной любим,
Хоть никто с тобой в подлунном мире несравним,
Хоть красив ты, добр и нежен, повелитель наш,
Хоть велик и лучезарен, ,словно: райский страж,
Хоть над явным всем и тайным назван ты главой,
И хоть властен над вселенной дивный перстень твой
Интервал:
Закладка: