Народное - Курдские сказки, легенды и предания

Схватилась мать за голову, села рядом с дочкой, и запричитали они обе.

Не дождались гости воды, вышли во двор узнать, в чем дело. Женщины рассказали им о своем горе. Опечалились сваты и в трауре, без невесты вернулись домой.

Зап. в ноябре 1976 г. от Хамиде Надира (50 лет) в селе Кучук Веди Араратского р-на АрмССР.

Шел один человек, смотрит ― кто-то тонет. Он быстро разделся, бросился в воду и спас утопающего. Затем откачал его привел в чувство, заговорил с ним:

— Встань на ноги.

Только спасенным поднялся, как спаситель схватил его и снова бросил в воду. Несчастный закричал:

— Зачем же ты спасал меня? Чтобы опять бросить в воду?

— Мой покойный дед говорил мне: «Если ты сделал добро, брось его в воду», ― спокойно ответил спаситель.

Зап. в январе 1966. г. от Мзафаре Гасо (см. № 129).

Жила-была женщина. Звали ее Дале 402 402 Дале ― женское имя, букв ― «юродивая». . И было у нее несколько золотых монет. Хранила она их в вышитом кошельке 403 403 В ориг: кисык ― кошелек для денег, напоминающий кисет. , который никогда не завязывала.

Как-то золотые выпали из ее кошелька и потерялись. После этого она туго затянула пустой кошелек и спрятала его в карман.

Зап. в июле 1958 г. от Ахмеде Мирази (см. № 51).

Два крестьянина купили себе в городе одинаковые чарухи и носки 404 404 В ориг.: го́ра ― шерстяные самодельные носки ручной вязки, украшенные национальным орнаментом. , надели их и отправились к себе домой, в деревню. По пути им повстречалась река. Сели они на мост отдохнуть, а ноги свесили вниз. Отдохнули и решили идти дальше, только хотели подняться, смотрят ― ноги у них одинаковые. Как ни старались, никак не могли разобрать, где чьи.

Шел мимо путник. Видит ― сидят люди на мосту и плачут.

— Друзья, что у вас за горе?

— Да вот, ноги перепутались, никак не можем подняться.

Посмеялся прохожий над их глупостью и сказал:

— Не огорчайтесь, я вам сейчас помогу.

Срезал он прут и давай их бить по ногам. Завопили крестьяне, вскочили на ноги, побежали.

— Ну, как разобрались теперь? ― закричал им вслед прохожий.

Зап. в феврале 1967 г. от Сидо Арслана (см. № 68).

Опубл.: Курд, фольк., с. 208.

Жители эла Атели Борин 405 405 Атели Борин ― курдское племя. , расположенного под скалой заспорили о ее высоте. Один твердит:

— Высота скалы сто копий!

Другие возражают:

— Да там и сорока копий ее будет!

Их остановил ага:

— Друзья, зачем нам спорить, каждый из нас ростом с копье, давайте смеряем.

Вбили кол па вершине скалы. Ага ухватился за кол и повис. Один из жителей ухватился за ноги аги, другой ― за его ноги, третий ― за ноги второго, и так все один за другим.

Не выдержал ага, руки у него устали, он и говорит:

— Друзья, держитесь за меня покрепче, я только подую на ладони.

Парни отозвались:

— Не беспокойся, мы не сорвемся.

Ага отпустил руки и испустил дух 406 406 В оригинале непереводимая игра слов: «подуть (на руки)» и «испустить дух» переданы одним и тем же глаголом пиф кирин. под скалой.

Зап. в феврале 1967 г. от Сидо Арслана (см. № 68).

Опубл.: Гул., С. 5; Курд, фольк., с. 204.

Шли через поле два приятеля. Видят ― собака спит под стогом сена. Поднял один из них камень и убил ее.

— Бога ты не боишься! За что ты убил эту безобидную тварь?

— Молчи, брат, ты не знаешь, в прошлом году в горах одна такая погналась за мной, чуть в клочья не разорвала.

— Так та собака была в горах.

— Все собаки одной породы, что в горах, что в долине, ― ответил он.

Зап. в июле 1958 г. от Ахмеде Мирази (см. № 51).

Гнал пастух на базар семь баранов. Заночевал у знакомого. Наутро собрался в путь. Пересчитал баранов ― одного не хватает.

— Послушай, брат, ―обратился он к хозяину, ― вчера их было семь!

— Ты прав, ― ответил тот, ― было семь…

— А сейчас их шесть.

— Да, шесть, ― согласился хозяин.

— Так вчера же семь было?..

— Семь… ― повторил хозяин.

— А сегодня шесть?

— Да, шесть…

Понял пастух, что хозяину ничего не втолкуешь. Привел он тогда семь человек и говорит им:

— Пусть каждый из вас возьмет себе по барану.

Взяли все, а один остался без барана.

— Смотри, один остался без барана, ― вновь обратился он к хозяину.

— А он что, хворый, ― нашелся хозяин, ― что не сумел барана схватить?!

Зап. в марте 1956 г. от Тафуре Мсто (См. № 38).

Опубл.: Курд, фольк., с. 202.

Шел путник ночью через деревню. Видит ― стоят двое, спорят.

— Где твои глаза, приятель, это же луна! ― говорит один.

— Да нет же, говорю тебе ― месяц! ― отвечает другой.

Увидели они путника и обрадовались:

— Вот он нас и рассудит.

— Брат, ― обратился к нему один из спорящих, ― мы тут поспорили. Я говорю, что на небе луна, а он говорит, что месяц.

Задумался путник: «Скажу „месяц", этот меня побьет, скажу „луна", тот поколотит». Наконец он решился:

— И рад бы вам помочь, друзья, да нездешний я…

Зап. в марте 1963 г. от Рзае Али (см. № 161).

Опубл.: Курд фольк., с. 216.

Повадился кто-то по ночам стога жечь. Подстерегли крестьяне поджигателя, поймали и в наказание заставили стога сторожить.

Но тот пришел ночью домой и завалился спать.

Напустилась на него жена:

— Ты что, с ума сошел, село подожгут ― с тебя спросят!

— Поджигать-то некому, я ведь дома.

Зап. в феврале 1967 г. от Сидо Арслана (см. № 68).

Опубл.: Курд, фольк., с 211.

В одном караване парень хвалился своей силой:

— Ста разбойникам и тем меня не одолеть!

Обрадовались караванщики: ну, теперь не страшны нам никакие разбойники!

И дали ему на хранение сундук с золотом. Ночью напали на караван разбойники, разграбили его, забрали сундук с золотом и скрылись. Рассердились караванщики на пария:

— Несчастный хвастун, что ты наделал! Ты же разорил нас! А мы так на тебя надеялись…

— Видит бог, не они разорили нас, а я их. Правда, сундук они взяли, но ключ-то остался у меня!..

Зап. в марте 1956 г. от Отаре Шаро (см. № 67).

Опубл.: Курд фольк., с. 216.

Однажды под вечер пастухи проголодались, и один говорит другому:

— Что-то поесть захотелось. Сходи надои молока.

На обратном пути пастух споткнулся и упал:

— Вай!

Услышал его товарищ, обернулся, видит ― тот с земли встает.

― Куро, ты не молоко ли пролил?