Димитри Меекс - Повседневная жизнь египетских богов

Помимо обличья животного, божество способно принять и множество других образов, причем часто это делается им для того, чтобы остаться неузнанным. {298} 298 Vandier . Le Papyrus Jumilhac. P. 114 (III. 1–2; III. 15,19). В свою очередь, целью этого часто бывает необходимость избежать опасности. {299} 299 СТ. VI. 394d = Barguet . Textes des Sarcophages… P. 141 (заклинание 820). Таким образом, животные обличья служат ширмой, настоящей маской, позволяющей обмануть любопытство других богов. Геродот рассказывает, как Амон, побуждаемый своим сыном Хонсу открыть свою подлинную природу, является перед ним с бараньей головой и шерстью, разумеется, скрывая тем самым свое естество. {300} 300 Herod II. 42; см. Нечто подобное в: СТ. VI. 353j-m = Barguet . Textes des Sarcophages… P. 374 (заклинание 723). Баран в этом случае — это символ оплодотворяющей силы солнца и подобающего ему почета, {301} 301 Assmann . Sonnenhymnen in thebanischen Gräbern. S. 193, Anm. ‘a’; 199, Anm. ‘b’. и принятие его облика позволяет Амону удовлетворить любопытство его сына, но лишь частично. По существу, передавая божеству свою внешность, каждое животное уступает ему также и самые заметные свои качества. Так, крокодил и свинья воплощают в себе не поддающиеся контролю прожорливость и жадность. Нут, богиня неба, сопоставляется со свиньей, поскольку ежедневно она пожирает своих детей — звезды. {302} 302 Grapow H. // ZÄS. 1935. Bd. 71. S. 45–47; Koenig. Le Papyrus Boulaq. P. 23, n. ‘o’; 26, n. ‘b’. Похищая и проглатывая Око Хора, Сет принимает облик черной свиньи. {303} 303 См. отсылки к источникам: Fóti L . // Bulletin du Musée hongrois des Beaux-Arts. 1973. T. 40. P. 5–6. Все эти качества животных столь характерны для данных сюжетов, что специалисты по египетской религии считают возможным говорить о свойственных божествам особых аспектах свиньи и крокодила. {304} 304 Те Velde H . Some Egyptian Deities and Their Piggishness // Intellectual Heritage of Ancient Egypt: Studies presented to L. Kákošy. Budapest, 1992. P 571–578.

Трансформация божества из одного животного в другое означает и перемену его качества. Так, о солнце говорят, что «из скарабея оно превратилось в сокола», {305} 305 Gasse A . // BIFAO. 1984. T. 84. P. 203; ср. с тем же мотивом в. Alliot М . Le culte d’Horus à Edfou au temps des Ptolémées. Le Caire, 1954. Т. I. P. 414–415. чтобы показать, что из своего состояния «зарождения» в момент восхода, у поверхности земли (скарабей) оно достигло полной силы в зените (сокол). Образ животного становится «общим местом», свойственным сразу ряду божеств, разделяющих одни и те же качества. Так, «обезьяна, дающая свое имя луне», {306} 306 Jelinkova-Reymond E . Les inscriptions de la statue guérisseuse de Djed-Her-le-Sauveur. Le Caire, 1956. P. 44. часто передает свою внешность существам, появление которых на свет остается не завершено и которые находятся в состоянии зародыша. В частности, это происходит с преждевременно родившимся маленьким Хором; {307} 307 Meeks . Op. cit. P. 432–433. но, кроме того, именно обезьяна обнаруживает и осквернителей часовни в Гелиополе, где должно было находиться тело Осириса. Предстающая перед их глазами обезьяна {308} 308 Borghouts . Ancient Egyptian Magical Texts. P. 90 (§ 134), 91 (§ 135); ср.: Derchain Ph . Le Papyrus Salt 825 (BM 10051): ritual pour conservation de la vie en Égypte. Bruxelles, 1965. P. 180, n. 154. Об этом хранилище тела Осириса см.: Borghouts . Op. cit. P. 81 (§ 119); Goyon . Les dieux-gardiens et la genèse des temples. P. 200, 334–335; idem // BIFAO. 1975. T. 75. P. 384, n. 2 (в последнем случае бог является там в обличье скарабея). — это сам бог, возрождающийся к новой жизни, но еще не завершивший это свое воплощение. По этому примеру видно, что животное обличье бога может не иметь никакой связи с его привычным обликом, поскольку в иных случаях Осирис известен нам только в образе человека. Божество может также воплощаться и в животном, отличном от того, облик которого для него типичен. Анубис, бог-шакал, способен по своему желанию превращаться в змею или сокола. {309} 309 Vandier . Le Papyrus Jumilhac. P. 12 5,121.

Таким образом, животный образ бога обладает совершенно особым качеством. Некоторые тексты определяют один из видов связи между богом и животным, говоря, что животное «присутствует» в том или ином божестве, {310} 310 Ibid. P 81–83; cf. Borghouts J.F. // RdÉ. 1980. T. 32. P. 41. то есть оказывается чем-то независимым и внешним по отношению к богу, местопребыванием которого служит. Важно подчеркнуть, что это возможное присутствие имеет в виду животных из мира богов и реального земного мира, причем всех, кто относится к данному виду. В этом случае невозможно говорить о том, что животное — это «инкарнация» или «ипостась» божества, ибо оно предстает лишь как его временное обиталище. Определенный вид змей будет «присутствовать» в различных богах в зависимости от времени года и силы их яда. {311} 311 Sauneron S. Un traité égyptien d’ophiologie. Le Caire, 1989. P. 11, n. 7; 12, n. 7. Больше того, одно и то же существо может служить обиталищем — последовательно и даже одновременно — для разных божеств. Так, собака одновременно служит местопребыванием и Осириса, и Ра, {312} 312 Vandier . Le Papyrus Jumilhac. P. 128 (XVI.6). и это не порождает между двумя богами никакого конфликта. Чтобы стать вместилищем последовательно Анубиса и Сета, другой пес избирает иную судьбу. Будучи принесен в жертву и расчленен, чтобы воплотиться в Сета, он затем возрождается и обретает почести подле бога мертвых по причине своего сходства с Анубисом. {313} 313 Ibid. P. 89–90, 92, 127 (XXV.3).

Внимательный анализ фактов, о которых шла речь выше, показывает тонкое различие между животным- иру , одной из бесчисленных граней проявления божества в мире, и животным-«хозяином», временной оболочкой бога, уязвимой и смертной. Это различие особенно ощутимо в мире людей, где разница между изображением и реальным животным определяется без труда, подобно разнице между уникальным животным, «ипостасью» божества, и остальными его собратьями по виду. {314} 314 См. ниже, главу «Боги на земле», раздел «Священное животное». Это различие, однако, не так уж четко проводится в мире богов. Здесь по своим измерениям животное обличье бога соперничает со всеми иными его образами. Сокол-Хор может достигать в высоту и тысячи, {315} 315 СТ. V. 348с = Barguet . Textes des Sarcophages… P. 77 (заклинание 465). и семи {316} 316 СТ. VI. 41f = Barguet . Textes des Sarcophages… P. 314 (заклинание 479). локтей; мангуст, в образе которого проявляется Ра, может быть и сорока шести, и семи локтей в длину. {317} 317 Borghouts . Ancient Egyptian Magical Texts. P. 95 (§ 145); Goyon . Les dieux-gardiens et la genèse des temples. P. 186, n. 4. Но животное, вмещающее бога, может быть столь огромным, что сам бог, находясь перед ним, может быть не в состоянии воспринять его облик. {318} 318 СТ. VI. 150 (48–49) = Barguet . Textes des Sarcophages… P. 550 (заклинание 939). Несмотря на свои сверхъестественные качества, тело животного балансирует между полной неистребимостью и уязвимостью: двойственность этой ситуации проявляется в одном из текстов. Простой смертный оказывается перед богом, чтобы выполнить весьма трудную задачу. По причинам, о которых не говорится, он должен убить вмещающего божество сокола и уничтожить его тело. {319} 319 Koenig // Institut français d’archéologie orientale. Livre du centenaire. P. 137. Речь идет о сильно фрагментированном тексте. Об умерщвлении божественных животных ср. также: Vandier . Le Papyrus Jumilhac. P. 90, n. 2. По тому, каким образом в этом тексте описывается эта птица, становится ясно, что речь идет именно об уникальном существе, а не просто об одном из представителей этого вида. Этот сокол наделен исключительными способностями, поэтому приходится принимать специальные меры предосторожности, чтобы не ослепнуть, приближаясь к нему. Кроме того, его невозможно убить иначе как с помощью особого оружия, изготовленного по указаниям другого божества. Его следует убить и предать земле без особых церемоний, но при этом обязательно обезглавить. Лишение жизни подобным образом практиковалось в Египте только по отношению к птицам, несущим зло, и здесь эта практика представлена в полной мере. Наделенное некоей божественностью, это существо само по себе все же не может быть божеством. Его постигает смерть, которую можно назвать позорной, и, вдобавок к этому, его тело оказывается полностью уничтоженным.