Лори Форест - 6e325473ededd6dd5956a26f7af57957

– Прости меня! – глухо рыдает Диана. – Не знаю, о чём я думала! Из-за меня чуть было не началась война! Моя первая проверка… и я её провалила! Я опозорила свою стаю! – сбивчиво лепечет она.

– Тише, Диана… ну что ты, – шепчет Рейф, уткнувшись в её пышные волосы. – Они всё поймут. Никого ты не опозорила.

– Я хуже всех!

– Ничего подобного! Хватит. Посмотри на меня.

Диана поднимает залитое слезами лицо. Её янтарные глаза покраснели и припухли.

– Ты никого не опозорила, – терпеливо повторяет Рейф. – Ты самая храбрая и самая добрая на свете. Просто немножко… порывистая. – Он улыбается и нежно вытирает мокрые щёки ликанки.

Диана кивает и пытается улыбнуться:

– Да, ты так говоришь, потому что я тебя пожалела. Не оторвала тебе руку.

– Всё может быть! – смеётся Рейф.

Они умолкают и стоят совсем близко не разнимая рук.

– Рейф, – вдруг необычно мягко произносит Диана. – Я в тебя влюбляюсь.

Лицо Рейфа мгновенно становится очень серьёзным, и он резко втягивает воздух.

– Ох, Диана, – выдыхает он, нежно касаясь её щеки. – А я уже влюбился…

Он обнимает ликанку и покрывает поцелуями её светлые пряди, склоняется к её губам и ласково целует.

Диана со стоном приникает к нему, и поцелуй из нежного становится страстным.

С громко бьющимся сердцем я отшатываюсь от перил, задыхаясь от беспокойства.

Мой брат, гарднериец, с ликанкой, с оборотнем! Все мои подозрения подтвердились.

О Древнейший на небесах! Что за историю мы затеяли!

Я увела шелки. Айвен собирается украсть у военных дракона. Рейф и Айс­лин влюблены в ликанов, а я всё ближе схожусь с Винтер – эльфийской икариткой.

Это даже не история… а очень опасное стечение обстоятельств.

И что же нам всем теперь делать?

Глава 10. Андрас Воля

Когда Диана и Рейф уходят, я выбираюсь из башни и бегу к университетским конюшням.

Андрас Воля стоит, опустившись на одно колено, перед чёрной кобылой и втирает ей в переднюю ногу лечебную мазь. Даже если он меня заметил, то никак этого не показывает, полностью сосредоточившись на лошади. Животное, в противоположность лекарю, с любопытством меня рассматривает.

Собравшись с силами, я медленно вхожу в конюшню.

– Андрас? – неуверенно обращаюсь я к юноше, но он по-прежнему не поворачивает головы. – Я… мне надо с тобой поговорить.

– Я никому не скажу о шелки, – отвечает он. – Ты ведь об этом хотела меня попросить?

Андрас заканчивает массировать ногу чёрной кобылы, поднимается и что-то тихо говорит животному. Лошадь благодарно тычется головой ему в плечо. Багровые руны загадочно мерцают на красной, чуть более светлого оттенка, накидке Андраса.

– Я знал, как он с ней обращался, – продолжает юноша. Нахмурившись, будто припоминая что-то крайне неприятное, он поворачивается ко мне: – Я рад, что ты спасла её. Мне самому следовало это сделать.

– Она долго прожила у него?

Андрас переводит взгляд на пустошь, в сторону домика лесника.

– Примерно месяц. – Склонив голову к плечу, он изучает меня, будто разгадывая сложную загадку. – Подумать только – внучка Карниссы Гарднер спасает шелки. – Он ставит на землю склянку с мазью и вытирает руки. – А тебе известно, что твоя тётя хочет перебить всех шелки?

Я ошеломлённо смотрю на него, пытаясь осознать услышанное.

– Она так и сказала. Совету магов. Совсем недавно. Предложила убивать шелки, как только они выбираются на берег.

«Существуют куда более гуманные способы обращаться с шелки, нежели держать их в клетках и заставлять вести себя… по-человечески» – так говорила мне тётя в Валгарде.

Она имела в виду… убийство!

– Так ты не знала? – Видимо, он всё прочёл по моему лицу.

Я с омерзением качаю головой. Надо же, а я думала, тёте Вивиан меня уже ничем не удивить. Опустившись на небольшой стожок сена, я прижимаю ладонь к горячему лбу. Наш мир куда страшнее, чем я себе представляла. А тётя Вивиан… Сколько в ней жестокости…

Кобыла со свистом рассекает хвостом воздух, сквозь открытую дверь в конюшню влетает прохладный ветерок. Вдалеке, за полем, возвышаются тронутые вечерней синевой холмы, у подножия которых в сумерках ярко выделяются золотистые лиственницы.

– Как здесь красиво! – вздыхаю я.

Андрас окидывает взглядом восхитительный пейзаж и кивает.

– Здесь словно другой мир, – мечтательно говорю я. – Похоже на то место, где я выросла. – Подняв руку, я закрываю университетские здания, такие маленькие издали, ладонью. – Можно притвориться, что университета не существует.

– Иногда я так и делаю, – признаётся Андрас.

– Тебе здесь не нравится?

– Мы с матерью раньше жили на окраине Западной Кельтании. Там мне нравилось куда больше, – качает головой Андрас.

– А, – тихо киваю я, не зная, что ещё сказать.

Мерцающие руны на одежде Андраса нельзя не заметить, и я осторожно спрашиваю: – Твои руны… они светятся?

Андрас оглядывает свою накидку.

– Это руны амазов, – поясняет он. – В них слились несколько рунических алфавитов. Эти знаки приумножают нашу силу…

Внезапно он умолкает, увидев кого-то у меня за спиной.

Я оборачиваюсь. В дверном проёме стоит профессор Воля. Горло у меня сжимается от страха. Давно ли она пришла? Что она успела услышать?

В её остром взгляде я без труда читаю ответ: она пришла давно и всё слышала. Моё сердце опасливо постукивает.

– Здравствуй, мама, – приветствует её Андрас.

– Здравствуй, сын, – кратко отвечает она.

Мы пристально смотрим друг на друга в абсолютной, тягостной тишине.

– Маг Гарднер, – наконец замечает меня профессор Воля, блеснув пронзительными чёрными глазами. – У меня только что побывали очень необычные посетители – коммандер чародеек ву трин и лесник Верпакса. По-видимому, у лесника пропала шелки.

Я молча слушаю профессора, застыв, будто пойманная на месте преступления.

Не сводя с меня глаз, мать Андраса усаживается на соседний стожок сена. Она сидит как мужчина – ноги расставлены, руки скрещены на груди.

– Успокойтесь, маг Гарднер, – буравя меня чёрными глазами, произносит она. – Мы с сыном никому ничего не скажем.

Я с облегчением вздыхаю.

– Интересно получается, – продолжает профессор, – внучка Карниссы Гарднер спасает шелки.

– Она вся избита, – тихо говорю я. – На ней живого места нет. Он постоянно избивал её хлыстом.

Андрас с негодованием фыркает и отворачивается.

А его мать мои слова ничуть не удивляют.

– Такова мужская природа.

Андрас вздрагивает от обиды и, нахмурившись, смотрит на мать.

– Вы хотите сказать, что все мужчины избивают женщин? – недоверчиво уточняю я.

– Жестокость у них в крови, – отвечает она. – Мужчины всеми способами стремятся властвовать над женщинами.