Евгений Карнович - Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий [репринт, старая орфография]

Среди такой неблагопріятной обстановки, баронесса Крюденеръ вздумала связать свое религіозное ученіе съ политическими цѣлями.

Бывшій тогда въ Россіи французскій посланникъ графъ де-ла-Ферроне, сдѣлавшійся лицомъ близкимъ къ государю, сообщалъ о немъ своему правительству слѣдующее:

«Съ каждымъ днемъ для меня становится все труднѣе и труднѣе разгадать и узнать характеръ государя. Кажется, нельзя лучше говорить, какъ говоритъ онъ — съ откровенностію и достоинствомъ. Бесѣда съ нимъ оставляетъ всегда самое пріятное насчетъ него впечатлѣніе. Вы разстаетесь съ нимъ въ увѣренности, что этотъ государь съ прекрасными качествами рыцаря соединяетъ качества великаго монарха. Онъ разсуждаетъ превосходно: подавляетъ доказательствами, говоритъ краснорѣчиво, съ горячностію убѣжденнаго человѣка. Кажется — все прекрасно, но, въ концѣ концовъ, его жизнь и все то, что мнѣ приходится видѣть ежедневно, убѣждаютъ, что нельзя довѣрять ему. Безпрестанныя проявленія слабости доказываютъ, что энергія, которую онъ выказываетъ на словахъ, не въ его характерѣ, но, съ другой стороны, этотъ слабый характеръ проявляетъ такія вспышки энергіи, которыя вызываютъ въ немъ самую упорную рѣшимость, могущую повлечь за собою неисчислимыя послѣдствія. Наконецъ, императоръ крайне недовѣрчивъ, что доказываетъ его слабость, а слабость, въ свою очередь, несчастье, и тѣмъ еще болѣе, что императоръ, въ полномъ значеніи слова (по крайней мѣрѣ мнѣ такъ думается), самый честный человѣкъ, какого я когда либо зналъ. Быть можетъ, онъ часто дѣлаетъ зло, но тѣмъ не менѣе онъ всегда желаетъ сдѣлать добро».

Чувства Александра Павловича въ отношеніи къ баронессѣ Крюденеръ втеченіи шести лѣтъ значительно измѣнились. Ему сдѣлалось извѣстно то неблагопріятное впечатлѣніе, какое произвели его сношенія съ этой женщиной по разнымъ политическимъ вопросамъ. Ея религіозная и филантропическая дѣятельность въ Баденѣ, Виртембергѣ и въ Швейцаріи была выставлена передъ нимъ въ неблагопріятномъ свѣтѣ. Когда однажды какая-то пріятельница баронессы спросила его: имѣетъ-ли онъ о г-жѣ Крюденеръ какія нибудь извѣстія? — то онъ сухо отвѣчалъ: «я — боюсь за нее, она стала на ложную дорогу».

По пріѣздѣ своемъ въ Петербургъ, Крюденеръ думала, что императоръ, наставляемый Богомъ, долженъ сдѣлаться заступникомъ грековъ. Между тѣмъ «Священный Союзъ» связывалъ его по рукамъ, и на веронскомъ конгрессѣ онъ высказалъ Шатобріану, что смотритъ на возстаніе грековъ какъ на бунтъ противъ власти, установленной Богомъ. Онъ опасался, что баронесса Крюденеръ своими религіозными поученіями станетъ побуждать его къ заступничеству за грековъ и потому считалъ нужнымъ избѣгать всякихъ съ нею разговоровъ. Вспоминая, однако, прежнія свои къ ней отношенія и, можетъ быть, питая еще къ ней нѣкоторое расположеніе, онъ счелъ нужнымъ бережно отнестись къ ней и въ настоящее время.

Александръ написалъ къ ней длинное письмо — на цѣлыхъ восьми страницахъ. Въ письмѣ этомъ онъ изложилъ ей, какъ трудно ему, увлекаясь стремленіями вѣка, придти на помощь грекамъ; что онъ хотѣлъ-бы повиноваться волѣ Божіей, но что эта воля недостаточно ему выяснилась; что онъ долженъ крайне остерегаться, чтобъ не попасть на ложную дорогу, такъ какъ благія его намѣренія потребовали уже столько жертвъ, а между тѣмъ онъ осчастливилъ очень не многихъ. Кромѣ того, онъ поставлялъ ей на видъ свое обязательство не предпринимать ничего безъ согласія своихъ союзниковъ. Къ этому онъ добавилъ, что та свобода, съ которою онъ предоставилъ ей порицать его правительство, доказываетъ, что онъ ея другъ, но далъ понять, что вмѣстѣ съ тѣмъ онъ такой другъ, который можетъ заговорить съ нею иначе, если она будетъ дѣлать какія либо затрудненія его министрамъ или возбуждать въ публикѣ какое либо неудовольствіе противъ правительства, такъ какъ она тѣмъ самымъ нарушитъ свой долгъ какъ подданная и какъ христіанка. Въ заключеніе онъ сообщалъ баронессѣ Крюденеръ, — жившей тогда на дачѣ, по такъ называемому нынѣ Ланскому шоссе, — что онъ разрѣшаетъ ей бывать въ городѣ только подъ тѣмъ условіемъ, что она будетъ сохранять благоразумное молчаніе относительно положенія дѣлъ, измѣнять которыя онъ не желаетъ вслѣдствіе ея досужихъ мечтаній.

Государь приказалъ директору департамента духовныхъ дѣлъ, Тургеневу, только прочитать это письмо баронессѣ и затѣмъ возвратить его ему черезъ князя Голицына.

Она почтительно выслушала это письмо, въ которомъ ласковыя слова прикрывали очень суровое внушеніе, и попросила Тургенева выразить Государю живѣйшую признательность за его вниманіе и снисходительность. Замѣтно было, однако, что письмо это было принято съ горестнымъ чувствомъ, и она въ ту же осень уѣхала въ свое помѣстье Коссе, гдѣ и скрылась въ совершенномъ уединеніи.

Въ чрезвычайно холодную зиму 1822–1823 года она сильно страдала отъ стужи, такъ какъ жила въ нетопленныхъ комнатахъ и безъ двойныхъ рамъ. Жила же она такъ, чтобъ показать собою бѣднымъ примѣръ терпѣнія, которое она проповѣдывала. Спутникъ ея, пасторъ Кельнеръ, захотѣлъ-было подражать ей, но вскорѣ захворалъ отъ сильной простуды. Что же касается баронессы, то и она, въ свою очередь, совершенно разстроила свое здоровье и почувствовала приближеніе смерти. Будущая жизнь представлялась ей въ видѣ ужаснаго возмездія за ея прегрѣшенія и она впала въ страшное отчаяніе. Но вскорѣ такое настроеніе измѣнилось, такъ какъ, по ея словамъ, однажды ночью до нея дошелъ голосъ, который говорилъ ей: «Почему ты боишься умирать? Къ тебѣ придетъ ангелъ и перенесетъ твою душу туда, гдѣ тебя любятъ». Послѣ этого опа совершенно успокоилась и болѣзнь ея облегчилась.

По приглашенію княгини Анны Сергѣевны Голицыной, она для поправленія своего здоровья рѣшилась переѣхать въ болѣе теплый край и потому вмѣстѣ съ дочерью и зятемъ отправилась въ Крымъ, въ имѣніе княгини — Карассу-Базаръ, гдѣ Голицына завела нѣмецкую колонію. Это было весною 1824 года. Въ Карассу-Базарѣ она снова начала страдать ракомъ.

Передъ смертью она написала своему сыну, бывшему русскимъ посланникомъ въ Швейцаріи, слѣдующее: «То, что я сдѣлала добраго, то и останется послѣ моей смерти; то же, что я сдѣлала дурнаго (такъ какъ я часто не исполняла воли Божіей, и дурное было слѣдствіемъ моего упорства и моей гордости), будетъ мнѣ отпущено по благости Господней. Я должна только просить отпущенія моихъ заблужденій передъ Богомъ и людьми, кровь же Христова омываетъ всѣ грѣхи».

Она умерла въ 1824 году, въ день Рождества Христова, въ полномъ сознаніи и надеждѣ на милосердіе Божіе.

Сходство Александра I и Голицына въ области религіозныхъ убѣжденій. — Министерство народнаго просвѣщенія и духовныхъ дѣлъ. — Жалобы Голицына на господство монашества. — Замѣчаніе по поводу этого. — Объ-ясненія Голицына. — Митрополитъ Михаилъ. — Вѣротерпимость. — Мѣры Голицына въ отношеніи Остзейскаго края. — Мнѣніе Голицына о расколѣ. — Непріязнь высшаго духовенства къ Голицыну. — Неудачное его управленіе министерствомъ народнаго просвѣщенія. — Цензура. — Ея строгость. — Отношенія Голицына къ Магницкому, Руничу и Уварову. — Ланкастерская метода. — Благотворительная и общественная дѣятельность Голицына.