Евгений Карнович - Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий [репринт, старая орфография]

Гётце приводитъ еще и другіе случаи, которые свидѣтельствуютъ о взглядѣ князя Голицына на отношенія православной церкви къ иновѣрческимъ. Такъ, между прочимъ, имъ былъ проведенъ законъ, запрещавшій присоединять въ Остзейскомъ краѣ къ православной церкви тѣхъ лютеранъ, которые изъявляютъ на то желаніе потому только, что уклоняются отъ конфирмаціи, требующей нѣкотораго подготовленія по Закону Божію, а также не допускать къ присоединенію и малолѣтнихъ мужскаго пола, не достигшихъ 15-ти и женскаго — 12-ти лѣтъ, безъ согласія на то со стороны ихъ родителей.

Относительно русскихъ раскольниковъ, Голицынъ, какъ министръ духовныхъ дѣлъ, высказывалъ такое мнѣніе:

«Самое лучшее — не обращать на нихъ вниманія. Если правительство станетъ поступать иначе, то это повлечетъ за собою двоякое послѣдствіе: или нужно будетъ ихъ преслѣдовать — и тогда будетъ худо, такъ какъ они явятся мучениками и ученіе ихъ привлечетъ къ себѣ еще болѣе сторонниковъ; или же нужно будетъ выдѣлить ихъ вовсе изъ вѣдѣнія господствующей церкви. Но въ такомъ случаѣ они будутъ имѣть поводъ считать, что правительство какъ бы узаконило ихъ заблужденія. Въ дѣлахъ раскола нужно — говоритъ Голицынъ — предоставить все волѣ Божіей, времени и просвѣтительному старанію православнаго духовенства». Передавая это мнѣніе, Гётце добавляетъ, что въ Сибири считалось тогда до ста тысячъ сектантовъ, которые обратились къ Голицыну съ просьбою, чтобы онъ принялъ ихъ подъ свое начальство. «Я отклонилъ эту честь — разсказывалъ Голицынъ — и тогда они просили меня быть посредникомъ между ними и святѣйшимъ синодомъ. Я объявилъ имъ, что если они не желаютъ имѣть особаго епископа, то во всякомъ случаѣ должны подчиниться синоду, который, впрочемъ, по отдаленности ихъ мѣстопребыванія, не будетъ вмѣшиваться въ ихъ дѣла. Они не согласились на это, отзываясь тѣмъ, что въ обоихъ случаяхъ они, при ихъ богослуженіяхъ, должны будутъ поминать или епископа, или синодъ. Тогда имъ было указано, что подобныя молитвы находятся въ старинныхъ богослужебныхъ книгахъ, которыя никогда не были переиначены, но что въ нихъ при патріархѣ Никонѣ были только исправлены ошибки переводчиковъ. Однако же убѣжденія не привели ни къ чему».

То направленіе, котораго такъ твердо держался Голицынъ по дѣламъ духовнымъ, не нравилось высшему духовенству. Оно было вооружено противъ него до такой степени, что, по словамъ Гётце, даже такой просвѣщенный представитель духовенства, какимъ былъ митрополитъ Михаилъ, не задолго до своей смерти, въ поданной имъ Государю запискѣ, обвинялъ Голицына въ пренебреженіи дѣлами господствующей церкви. Въ своей нетерпимости высшее духовенство дошло тогда до того, что признавало нужнымъ обращать невѣрующихъ на путь истинный строгими принудительными мѣрами.

Вообще, Гётце отзывается о Голицынѣ, какъ о министрѣ духовныхъ дѣлъ, съ большою похвалою; что же касается его дѣятельности какъ министра народнаго просвѣщенія, то въ книгѣ Гётце попадаются отзывы инаго рода. Голицынъ искренно желалъ распространить и развить просвѣщеніе среди народа, но не былъ счастливъ въ выборѣ предназначенныхъ для того лицъ и самъ попалъ подъ вліяніе обскурантовъ и интригановъ. Самъ онъ не былъ на столько образованъ, чтобы непосредственно предпринять тотъ или другой починъ въ этомъ дѣлѣ, и потому все должно было зависѣть отъ директора департамента, но такого способнаго и толковаго человѣка при Голицынѣ не было. «Если бы — замѣчаетъ Гётце — директоромъ департамента народнаго просвѣщенія былъ такой человѣкъ, какимъ былъ. Тургеневъ, директоръ департамента духовныхъ дѣлъ, то время управленія Голицына министерствомъ народнаго просвѣщенія представлялось бы совершенно въ другомъ свѣтѣ. При Голицынѣ директоромъ департамента народнаго просвѣщенія былъ Василій Ивановичъ Поповъ. По отзыву Гётце, онъ понималъ языки нѣмецкій и англійскій и владѣлъ хорошимъ канцелярскимъ слогомъ, но онъ былъ человѣкъ безхарактерный, безъ всякой нравственной выдержки, безъ широкаго взгляда на государственныя дѣла, и вполнѣ подчинялся піетистическимъ вліяніямъ.

Кромѣ дѣлъ духовныхъ и народнаго просвѣщенія, подъ главнымъ вѣдѣніемъ Голицына находилась еще и цензура. Изъ боязни происходившихъ тогда въ Европѣ смутъ, строгость ея была усилена до крайней степени, особенно по театральной части, и въ этомъ отношеніи требованія ея доходили до смѣшнаго. Такъ, драматическій цензоръ не допускалъ въ піесахъ словъ «богъ любви», но заставлялъ замѣнять эти слова словами Амуръ или Купидонъ. Иностранная цензура была придирчива до того, что однажды не пропустила одного нумера ««Augsburger Allgemeines Zeitung» потому только, что тамъ встрѣтилось объявленіе о продажѣ въ Германіи портрета испанскаго агитатора Ріего.

О какихъ либо нововведеніяхъ по учебной части при Голицынѣ не было и помину. Изъ высшихъ учебныхъ. заведеній въ его время были открыты: въ 1817 году петербургскій университетъ, а въ Одессѣ — Ришильевскій лицей. Гётце говоритъ, что, судя по находившимся въ ту пору при этомъ университетѣ профессорамъ, ему предстояла блестящая будущность, если бы развитіе этого разсадника просвѣщенія не было задержано злобнымъ вліяніемъ Магницкаго и Рунича.

Магницкій и Руничъ, разсказываетъ Гётце, были превосходные говоруны и своею болтовнею они ослѣпили Голицына такъ, что онъ изъ-за нихъ не могъ ничего видѣть. Изъ нихъ Магницкій былъ попечителемъ казанскаго, а Руничъ петербургскаго университетовъ. Они, съ своей стороны, начали выставлять подвѣдомственные имъ университеты какъ разсадники невѣрія и революціоннаго духа, предрекая отъ этого разныя бѣдствія и напасти. Уваровъ, бывшій впослѣдствіи министромъ народнаго просвѣщенія, а въ ту пору президентомъ академіи и попечителемъ петербургскаго университета, старался защитить этотъ послѣдній. Такъ какъ онъ былъ скорѣе человѣкъ ученый, нежели администраторъ, то въ его управленіи можно было найти нѣсколько промаховъ. Онъ раза два пріѣзжалъ на воскресныя собранія, бывавшія у Голицына, но звѣзда его, какъ попечителя, была уже на закатѣ. На этихъ собраніяхъ его какъ будто никто не замѣчалъ «и онъ — говоритъ Гётце — былъ очень доволенъ, когда я, въ ту пору еще молодой и незначительный чиновникъ, заговаривалъ съ нимъ, и старался подольше протянуть эту бесѣду».

Въ похвалу Голицыну должно, однако, сказать, что онъ обратилъ вниманіе на распространеніе чтенія и письма въ народѣ, такъ какъ эти первоначальныя знанія были тогда очень мало распространены. Голицынъ, по возможности, старался открывать народныя училища и заботился о введеніи въ Россіи бывшей тогда въ ходу такъ называемой «ланкастерской» методы. Для введенія и распространенія ея былъ учрежденъ особый комитетъ, подъ предсѣдательствомъ ректора александро-невской духовной академіи, архимандрита Филарета, впослѣдствіи митрополита московскаго. Въ составъ этого комитета вошли также Магницкій и Руничъ, скоро вкравшіеся въ довѣренность министра, въ то же время четверо студентовъ педагогическаго института были отправлены за-границу для изученія ланкастерской методы. На основаніи же этой методы, независимо отъ министерства народнаго просвѣщенія, были устроены въ Петербургѣ солдатскія школы.