Евгений Карнович - Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий [репринт, старая орфография]

По первоначальному плану, общество должно было издавать на иностранныхъ только языкахъ «Ветхій» и «Новый Завѣтъ», право же изданія библіи на славянскомъ языкѣ, для употребленія среди православныхъ, было, по-прежнему, удержано исключительно за святѣйшимъ синодомъ. Поэтому, на первыхъ порахъ изъ синодскихъ книжныхъ складовъ было пріобрѣтено обществомъ извѣстное количество экземпляровъ библіи, которые потомъ были пущены въ продажу по пониженной цѣнѣ, или раздавались безплатно. Общество распространяло также священное писаніе на иностранныхъ языкахъ и, между прочимъ, на тѣхъ, на которыхъ говорятъ магометане, живущіе въ Россіи.

Въ 1814 году, въ общество, съ званіемъ вице-президентовъ, начали вступать митрополиты, архіепископы и епископы; въ числѣ этихъ лицъ былъ и Серафимъ, тогда архіепископъ тверской, впослѣдствіи с. — петербургскій митрополитъ, а также епископъ армянскій Іоаннесъ и римско-католическій митрополитъ Сестренцевичъ, несмотря на явно выраженное по этому поводу неудовольствіе со стороны римской куріи. По возвращеніи въ Россію изъ похода за Рейнъ, императоръ приказалъ издать «Новый Завѣтъ» въ переводѣ на русскій языкъ, поручивъ наблюденіе за этимъ переводомъ лицамъ духовнаго званія, съ приложеніемъ постраничнаго подлинника на славянскомъ языкѣ. Съ своей стороны, синодъ поручилъ этотъ трудъ александро-невской духовной академіи, подъ надзоромъ ея ректора Филарета, бывшаго потомъ столь извѣстнымъ митрополитомъ московскимъ.

Кромѣ того, «Русское Библейское общество» начало издавать на русскомъ языкѣ религіозно-наставительныя сочиненія, въ числѣ которыхъ обращали на себя особенное вниманіе сочиненія Гавріила, архіепископа кишиневскаго и хотинскаго.

Надобно, впрочемъ, замѣтить, что у насъ «Библейское общество» устроилось не такъ, какъ въ Англіи — въ видѣ частнаго, но, напротивъ, какъ-бы въ родѣ государственнаго учрежденія, такъ какъ всѣ должностныя лица обязаны были ему содѣйствовать, тогда какъ англійское или, точнѣе, великобританское «Библейское общество» совершенно уединило свою дѣятельность отъ всякой связи съ правительствомъ, и потому тамъ при его посредствѣ никогда никто не могъ, да и не можетъ дѣлать себѣ служебную карьеру. У насъ же устроилось оно при совершенно иной обстановкѣ.

Такимъ образомъ, въ общество забрались люди, вовсе даже не сочувствовавшіе его цѣли и, кромѣ того, въ него проникли обскуранты, ханжи, фанатики, піетисты, лицемѣры и интриганы, волновавшіе все общество своими интригами и происками. Всѣ подобныя личности сосредоточивались около Попова, какъ бы главнаго представителя князя Голицына, и тѣ, которые не принадлежали къ этой піетистической и фанатической кучкѣ, могли прослыть безбожниками и людьми опасными. Кружокъ Попова не довольствовался тѣмъ, что могъ заниматься опредѣленнымъ дѣломъ, но подъ вліяніемъ самолюбія и религіознаго мистицизма, его сторонники хотѣли бороться съ «княземъ тьмы», съ сатаною, который мерещился имъ всюду.

Нѣкоторые изъ членовъ «Русскаго Библейскаго Общества» стали издавать переводныя книжки и свои сочиненія и разсужденія, основанныя на общихъ христіанскихъ воззрѣніяхъ, а не исключительно на богословско-догматическихъ толкованіяхъ. Это вызвало грозу со стороны фанатической партіи, и одинъ изъ главныхъ ея представителей, извѣстный архимандритъ — Фотій, началъ прямо называть эти изданія «бѣсовскими книгами».

Въ силу всего этого, существованію «Русскаго Библейскаго Общества» стала грозить близкая опасность, а на Голицына посыпались разныя обвиненія.

Личности, описываемыя въ книгѣ Гётце. — Аракчеевъ. — Фанатическая партія. — Протестантскіе іезуиты. — Происки гернгутеровъ. — Учрежденіе званія евангелическаго епископа въ Россіи. — Вопросъ о привилегіяхъ Остзейскаго края. — Наговоры государю на Голицына и Тургенева. — Непріятное положеніе Голицына. — Вліяніе на государя графа Дивена.

Разсказывая о князѣ Александрѣ Николаевичѣ Голицынѣ и его времени, Гётце вводитъ читателей по временамъ какъ бы въ портретную галлерею современниковъ князя, которыхъ, если онъ и не зналъ близко, то все же встрѣчалъ и въ обществѣ, и по дѣламъ службы. Такое добавленіе придаетъ оживленность и картинность тѣмъ свѣдѣніямъ, которыя попали въ книгу Гётце отчасти только по слухамъ, или были — впрочемъ, въ самомъ ничтожномъ размѣрѣ — позаимствованы имъ изъ рукописныхъ и еще менѣе изъ печатныхъ источниковъ, или изъ ходившей молвы. Такъ, между прочимъ, на страницахъ его книги встрѣчаются очерки извѣстнаго римско-католическаго митрополита Сестренцевича и графа Аракчеева, по такъ какъ и умственныя и нравственныя свойства, а также и дѣйствія этого послѣдняго, достаточно уже извѣстны, то мы не будемъ говорить о немъ, а упомянемъ лишь о тѣхъ лицахъ, которыя не въ такой степени извѣстны, какъ этотъ мрачный и жестокій любимецъ Александра I.

Аракчеевъ, въ свою очередь, интриговалъ противъ Голицына, какъ бы ревнуя его къ императору, съ которымъ, какъ мы уже говорили, князь былъ друженъ съ самаго дѣтства. Съ цѣлью повредить Голицыну, онъ соединился съ фанатическою партіею, хотя самъ вовсе не раздѣлялъ ея крайнихъ убѣжденій и смотрѣлъ на нее только какъ на пригодное для него орудіе противъ Голицына. Въ составѣ упомянутой партіи было немало протестантскихъ іезуитовъ, которые, какъ разсказываетъ Гётце, хотѣли выжить изъ министерства его, Гётце, и его ближайшаго начальника, директора департамента духовныхъ дѣлъ, Тургенева. Эти іезуиты находили, что Гётце и Тургеневъ препятствовали преслѣдовать такихъ духовныхъ лицъ, которыя не сочувствовали піетизму, что они заслоняли имъ путь къ министру и тѣмъ самымъ не допускали ихъ подчинить Голицына вліянію фанатиковъ.

Упомянувъ о протестантскихъ іезуитахъ, Гётце въ такихъ словахъ опредѣляетъ ихъ свойства и образъ ихъ дѣйствій: «Протестантскими іезуитами — говоритъ онъ — я называю такихъ понаторѣлыхъ фанатиковъ, которые обращаютъ свою набожность въ ремесло и ищутъ съ помощью ея своихъ выгодъ, слѣдуя іезуитскому правилу, гласящему, что цѣль оправдываетъ средства». Какъ среди православной церкви велись въ ту пору разныя интриги, такъ точно то же дѣлалось и въ протестантской. И тамъ появились фанатики, прибѣгавшіе къ клеветамъ и доносамъ, и тамъ существовала піетистическая партія, желавшая воспользоваться религіозномистическимъ настроеніемъ Александра Павловича. Въ подтвержденіе этого Гётце приводитъ высочайшій манифестъ, подписанный государемъ въ 1818 году, въ бытность его въ Москвѣ. Воспользовавшись тѣмъ, что государь пріѣхалъ въ Москву съ княземъ Голицынымъ, при которомъ не было Тургенева, гернгутерская партія, чрезъ замѣнявшаго на этотъ разъ Тургенева директора департамента народнаго просвѣщенія Попова, успѣла убѣдить Голицына представить къ высочайшей подписи манифестъ объ освобожденіи гернгутеровъ, или моравскихъ братьевъ, проживающихъ въ прибалтійскихъ губерніяхъ, отъ рекрутской повинности. Такая льгота повела бы къ крайнимъ неудобствамъ. Такъ какъ для вступленія въ братство не требуется отреченія отъ такъ называемаго «аугсбургскаго исповѣданія», общаго для всѣхъ отраслей протестантской церкви, то многіе послѣдователи этой церкви очень охотно вступили бы въ братство съ цѣлью избѣгнуть рекрутской повинности, въ то время чрезвычайно тягостной. Такимъ образомъ, остзейскія губерніи въ отношеніи этой повинности могли бы стать въ совершенно исключительное положеніе, или же отправленіе этой повинности разложилось бы слишкомъ неравномѣрно на тамошнее населеніе. Гётце разсказываетъ, что ему удалось предотвратить такія послѣдствія тѣмъ, что къ манифесту было присоединено особое толкованіе въ томъ смыслѣ, что предоставленною въ манифестѣ льготою имѣютъ право воспользоваться только наличные уже гернгутеры, число которыхъ въ это время простиралось въ остзейскихъ губерніяхъ лишь до 15 человѣкъ, и что упомянутое право не распространяется на тѣхъ гернгутеровъ, которые прибудутъ туда уже послѣ изданія манифеста.