Евгений Карнович - Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий [репринт, старая орфография]

Въ управленіе Голицына министерствомъ духовныхъ дѣлъ, учреждено было званіе евангелическаго епископа, причемъ власть епископа хотѣли распространить на всѣ церкви евангелическаго исповѣданія, находящіяся въ Россіи, но такая власть оказалась несообразною съ ученіемъ евангелической церкви, которая не признаётъ вселенскаго значенія епископовъ, но ограничиваетъ ее только извѣстною мѣстностію, тою иди другою отдѣльною діоцезіею, что, впрочемъ, принято и въ православной церкви послѣ отмѣны сана патріарха всея Россіи.

При Голицынѣ же разсматривался вопросъ объ учрежденіи въ Россіи генеральной евангелической духовной консисторіи.

При разсмотрѣніи этого дѣла въ особомъ комитетѣ, учрежденномъ при министерствѣ духовныхъ дѣлъ, произошло слѣдующее. Графъ Ливенъ, піетистъ и попечитель дерптскаго университета, внесъ въ комитетъ проектъ объ учрежденіи въ Остзейскомъ краѣ мѣстнаго евангелическо-духовнаго управленія на новыхъ основаніяхъ. Голицынъ же и департаментъ духовныхъ дѣлъ были противъ этого проекта. Такимъ образомъ, вышло, что русскій князь и русскій министръ въ отпоръ Ливену началъ отстаивать ненарушимость привилегій «герцогства» Лифляндскаго въ силу извѣстной рижской капитуляціи, утвержденной Петромъ Великимъ въ 1710 году. Между тѣмъ, коренной лифляндскій баронъ, Ливенъ, заявлялъ, что эта капитуляція ничего не значитъ, что въ Остзейскомъ краѣ могутъ быть вводимы новые порядки, такъ какъ упомянутая рижская капитуляція была заключена условно съ тою оговоркою, что прежніе порядки въ герцогствѣ будутъ продолжаться лишь настолько, насколько они будутъ согласны съ общими выгодами русскаго государства, или же пока Петръ или его преемники не признаютъ за нужное отмѣнить ихъ.

Хотя князь Голицынъ и имѣлъ вліяніе на государя, но и Ливенъ имѣлъ при дворѣ сильную руку въ лицѣ своей матери, бывшей воспитательницы великихъ княженъ, сестеръ Александра Павловича, а также и въ лицѣ старшаго своего брата, находившагося въ эту пору русскимъ посланникомъ въ Лондонѣ. По поводу пререканій съ Голицынымъ, Ливенъ навелъ предъ государемъ тѣнь на Голицына. На одной изъ аудіенцій, Александръ Павловичъ высказалъ своему министру не слишкомъ пріятныя вещи. Онъ говорилъ ему, что директоръ департамента духовныхъ дѣлъ, Тургеневъ, ведетъ эти дѣла лѣниво, что называется, спустя рукава, что Тургеневъ передалъ завѣдываніе департаментомъ молодому человѣку, т. е. Гётце, своему пріятелю, только-что вышедшему изъ университета, и что Гётце, изъ желанія показать себя лицомъ властнымъ, надѣлалъ разныя непріятности графу Ливену при разсмотрѣніи вопроса объ учрежденіи генеральной консисторіи. Обстоятельство это, конечно, доказываетъ воспріимчивость Александра Павловича къ доходившимъ до него слухамъ, такъ какъ онъ придавалъ такое важное значеніе мелкому чиновнику министра, и тѣмъ самымъ слишкомъ чувствительно оскорблялъ послѣдняго, указывая на то, что Голицынъ не имѣетъ должной силы надъ своими подчиненными. Наговоры Ливена отозвались на Гётце тѣмъ, что императоръ, по представленію Голицына, чрезъ комитетъ министровъ, объ утвержденія Гётце начальникомъ отдѣленія, не согласился на это, я указъ о Гётце былъ возвращенъ въ комитетъ неподписаннымъ, безъ всякаго объясненія съ Голицынымъ. Когда же, спустя нѣкоторое время, Голицынъ лично просилъ государя объ утвержденіи Гётце, то и на эту просьбу послѣдовалъ отказъ. Для Голицына теперь стало ясно, что онъ не имѣетъ уже прежней силы. Онъ упалъ духомъ и, въ разговорѣ съ Гётце, сказалъ: "je ne sais pas ce que je deviendrai moi-même.

Une confiance perdue est difficile à reparer», т. e. «я не знаю самъ, что со мною будетъ. Однажды утраченное довѣріе возстановить трудно». И дѣйствительно, черезъ нѣсколько дней онъ былъ доведенъ до того, что ему самому приходилось просить объ отставкѣ. Но онъ, среди разныхъ непріятностей, продержался на должности министра до 1824 года. Между тѣмъ, скромность положенія Голицына дошла до того, что онъ считалъ нужнымъ ходатайствовать у государя о покровительствуемомъ имъ чиновникѣ своего министерства, Гётцѣ, чрезъ посредство евангелическаго епископа Сигнеуса, который дѣйствительно завелъ съ императоромъ рѣчь объ этомъ молодомъ человѣкѣ и отзывался о немъ съ похвалою. Невниманіе государя къ Голицыну усиливалось все болѣе и перешло даже въ полное пренебреженіе къ нему, какъ къ министру, такъ какъ выборъ лица на мѣсто Гётце былъ предоставленъ не Голицыну, а графу Ливену.

Отношенія Голицына къ государю. — Выходка Фотія. — Книга патера Госснера. — Паденіе Голицына. — Переустройство департамента духовныхъ дѣлъ. — Аракчеевъ — докладчикъ по синодскимъ дѣламъ. — Положеніе опальнаго министра. — Отзывъ Гётце о Тургеневѣ. — Квакеръ Шлитто.

Минуя въ книгѣ Гётце главу объ архимандритѣ Фотіи и его другинѣ, графинѣ Аннѣ Алексѣевнѣ Орловой, какъ о личностяхъ хорошо уже извѣстныхъ, мы перейдемъ къ той главѣ, въ которой Гётце разсказываетъ о паденіи Голицына.

Несмотря на то непріятное положеніе, въ какое Голицынъ, какъ уже видно, былъ поставленъ какъ министръ. онъ, какъ частное лицо, пользовался, повидимому, прежнимъ расположеніемъ и даже дружбою Александра Павловича. Князь въ лѣтнюю пору жилъ при императорѣ пли на Каменномъ островѣ, или въ Царскомъ Селѣ, и даже, въ 1822 году, какъ казалось, пріобрѣлъ опять полную его довѣренность, такъ какъ онъ участвовалъ въ это время въ составленіи акта объ отреченіи цесаревича Константина Павловича отъ престола. Въ сущности, однако, положеніе его было шатко и затѣянныя противъ него козни не прекращались.

Главнымъ двигателемъ этихъ козней былъ Фотій. Графиня Орлова устроила въ своемъ домѣ свиданіе между нимъ и Голицынымъ, и когда послѣдній явился къ графинѣ, Фотій, уже бывшій у нея, накинулся на Голицына съ обличеніями, насказалъ ему много ругательствъ и дерзостей, и когда Голицынъ, не вытерпѣвшій этого нахальства, сталъ выходить изъ гостиной, то Фотій крикнулъ ему вслѣдъ. «Анаѳема! Будь ты проклятъ! Анаѳема!"

Слухъ объ этомъ дошелъ до императора и онъ, потребовавъ къ себѣ Фотія для объясненія, принялъ его грозно, но Фотій зналъ, какъ подѣйствовать на мистически-религіознаго государя. Объясненія Фотія приняли благопріятный для него оборотъ и онъ милостиво былъ отпущенъ императоромъ. Разумѣется, что Александра Павловича не могла не поразить, повидимому, чистосердечная смѣлость монаха противъ высокаго сановника и, вдобавокъ къ тому, лица, пользовавшагося дружбою императора. Фотій выставилъ государю Голицына какъ безбожника, содѣйствующаго распространенію пагубныхъ революціонныхъ стремленій, а покровительствуемое княземъ Библейское Общество — какъ гнѣздилище невѣрія, грозившаго ниспровергнуть православную церковь.