Ирина Лобусова - Диббук с Градоначальницкой

— Вот, порвались, — Таня отсчитала нужную сумму. — А кого убили-то?

Бабы переглянулись и затараторили обе разом, явно обрадовавшись появлению новой слушательницы. Из их рассказа выходило, что где-то на Молдаванке, в одном из доходных домов, убили девицу легкого поведения — проститутку. Ей отрезали голову. И не нашли. Все в округе говорили, что это убийство было ритуальным.

Жители Молдаванки, обитавшие в полукриминальной среде, привыкли к совершенно другим убийствам и прекрасно знали, как убивают в их мире. Убийство с отрезанной головой совершил явно не представитель криминала, у них так не убивали. И это убийство, в котором проступало что-то мрачное, таинственное и очень жестокое, жутко напугало их всех.

Моментально появились слухи о том, что во всем виноваты евреи. Кто их распускал, было непонятно, но бабы с удовольствием пересказывали их друг другу. Однако при этом чесали языком с опаской — большевики не жаловали таких разговоров, а за подстрекательство к погромам могли и посадить.

Перешнуровывая ботинки, Таня как бы между прочим выпытывала подробности. Странное убийство заинтересовало ее.

И тут одна из теток ляпнула такое, что Таня буквально потеряла дар речи!

— Говорят, у девки камушки какие-то нашли… — сказала продавщица, — контрабанду.

— Та не, то брехня! — тут же возразила ее подруга, — то камень с луны был!

— Шо? Шо за камень с луны? — похоже, продавщица слышала об этом впервые.

— Ну, лунный, — развела руками подруга. — Кореш моего племянника, он в милиции служит, там в оцеплении был, так он до всех рассказал, шо там камушек был дешевый, его следователь сразу забрал. А этот следователь — тот, кто погромил банду Котьки Вяленого! Значит, не пустое фуфло та шалава, если такой человек приехал!

— Та он до отрезанной башки приехал, а не до шалавы! — махнула рукой продавщица. — Як бы ее в бошку не тяпнули, стал бы он по там валандаться!

— А откуда камень был? — встряла Таня. — Большой?

— Вроде большой, — повернулась к ней приятельница продавщицы. — А там хрен его знает! Может, подобрала где-то. Та этим шалавам тащат всякую пакость. А они ж тупые, думают, шо ценность…

Надежно зашнуровав ботинки, Таня вышла из лавчонки с невероятным подарком судьбы — который, на самом деле, запутан был теперь как клубок, заигранный кошкой.

К ее удивлению Тани, дом № 6 по Южной улице оказался зажиточным каменным особняком в два этажа, никак не вязавшимся со словом «нужда». Это было странно, ведь Таня представляла себе совсем другое.

Добротный, из прочного камня, с высоким бельэтажем и мезонином, до революции дом явно принадлежал какому-то богатому купцу. Судя по табличке, прибитой рядом с воротами под номером дома, квартира № 2 находилась на первом этаже как раз этого особняка, а не в глубине двора.

Таня нахмурилась. Хорошо зная Молдаванку, она знала и то, что жилье в доме, где все стены были каменными, стоило гораздо дороже остального жилья. В хибарах Молдаванки часто каменной была только одна стена, а все остальные возводились из ящиков, фанеры, трухлявых досок и занавешивались тряпками. И, уж конечно, находились такие хибары не в фасадном доме, а где-то на задворках проходных дворов. Именно в таких жили бедняки.

Здесь же все было не так. И стоимость жилья в таком доме наверняка была немалой. Почему же эта Чернова создавала вокруг себя иллюзию бедности? Выходит, та еще шкура. Думая так, Таня остановилась напротив ворот, через дорогу рассматривая дом.

Вот улицы здесь действительно были плохие. Немощеные тротуары, голая земля, размокающая под снегом или дождем. Или еще хуже — деревянные бруски, колдобины, рытвины, ямы. Не ровен час сломаешь ногу в темноте. А темнота была здесь кромешной. Молдаванка никогда не освещалась — ни в царские времена, ни при большевиках.

Что ж, остается попробовать пойти в квартиру и узнать, что случилось с уборщицей. Наверняка там есть кто-нибудь, способный внятно отвечать на вопросы. Час ведь ранний, так что если там пьют, а там наверняка пьют, то еще с утра не успели надраться.

Таня уже собралась перейти дорогу, как вдруг… С угла на достаточно большой скорости завернул черный автомобиль. И не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы сразу понять, что принадлежит этот автомобиль чекистам. Такие машины не спутать было ни с чем.

Таня насторожилась. От Тучи она уже знала, что ее больше не ищут. А преследовавший ее следователь в награду за деяния в банде Кагула вернулся в Киев и забыл о ее существовании. Так что для чекистов она вроде как умерла. Но все равно — в таких делах никогда не можешь знать наверняка. А потому лучше подождать, не высовываться и посмотреть, что будет дальше.

Автомобиль остановился как раз возле шестого номера. Таня почувствовала холодок в груди. Неспроста это, ох неспроста. А дальше… Дверцы автомобиля открылись. И первым, кто вышел оттуда, был Володя Сосновский.

Таня замерла. Ей вдруг показалось, что ее ударили под дых. Она быстро метнулась в ближайшую подворотню и затаилась там, жадно прильнув глазами к узкой щели в заборе.

Володя. Почти такой, как всегда. Нет, не совсем. Он изменился. Похудел, осунулся. На лице появились новые морщины. Но такой же подтянутый и представительный, как и раньше. Красивый. Худоба ему шла. А бледность только подчеркивала выразительную аристократичность его лица. Ту внешнюю утонченность, которая была выжжена в сердце Тани каленым железом.

Ей вдруг захотелось плакать. Она даже не представляла себе, что Володя мог вызвать в ней такую гамму чувств. И ей стало страшно.

Что-то внутри нарастало, как снежный ком, заставляя кровь холодеть. И еще это обжигающе мучи- тельное чувство тревоги, чего она не могла ни понять, ни объяснить.

Тане вдруг померещилось, что когда умирала Наташа, Володя был там, в палате инфекционной больницы. Она не помнила тот момент, он стерся из ее памяти, а Туча не говорил. Но Тане всегда казалось, что Володя был там… А может, она все время думала о нем, потому и ощущала его присутствие. А если он там был, то почему ушел? Почему оставил ее одну?..

Почему его не было в доме Тучи, когда она умирала и никто не давал и ломаного гроша за ее жизнь? А между тем Таня была готова поклясться, что Володя любит ее по-прежнему. Она чувствовала это подсознательно — так, как чувствовала всегда. Так почему же его не было с ней?!

Затаившись, наблюдая за Володей Сосновским, Таня буквально впилась в него взглядом, слышала, как бьется ее измученное сердце.

Вслед за ним из машины вышел еще один мужчина в штатском, молодой, с казенным нагловатым лицом. В нем сразу можно было признать чекиста, Таня умела различать такие лица. И еще появился молоденький милиционер в форме с винтовкой. Все трое двинулись к дому.