Ирина Лобусова - Диббук с Градоначальницкой

Перехватив взгляд Володи, Петренко пояснил — это окурки убитого, они все одинаковые. А девица, похоже, не курила.

Стол выглядел обычно, но не он привлек внимание Володи. В простенке между двумя окнами находился красивый мраморный камин. Над ним висело зеркало в бронзовой раме. Оно было даже не разбито — раскрошено. А рама была вымазана кровью.

— Что с зеркалом? Кто это сделал? — поразился Володя. — Никогда такого не видел.

— Ну так никто не видел! — пожал плечами Петренко. — Подожди, то ли еще будет! А все зеркала в доме, кстати, в таком же состоянии. И в прихожей, и в ванной, и в спальне… Ты просто внимания не обратил.

— Что-то я не понимаю: кто разбил зеркала? — Володя чувствовал, что это очень важно.

— Если бы я знал! — воскликнул Петренко. — Если б я знал! Ладно, идем в спальню. Дверь справа. Видишь?

Володя послушно шагнул вперед и застыл. Подобного зрелища ему еще не доводилось видеть, несмотря на весь его криминальный опыт.

На кровати на спине лежал труп. Одет он был в форму. На ногах были сапоги. И главное — у него не было головы. Покрывала кровати, густо пропитанные кровью, похожи были на кровавую ванну. В комнате стоял густой, приторный запах свежей крови.

А над кроватью, на стене в изголовье огромными красными кривыми буквами, похоже, кровью было написано следующее: «Йитгадал вейкткадаш шемей раба беальма девера гиреутен, вейамлих».

— Что это?.. — прошептал Володя.

— Та бог его знает, — ответил тоже Петренко. Видно было, что ему не по себе. Похоже на какое-то религиозное заклинание, — он пожал плечами. — Либо на демонологию какую-то… Не знаю… Нужен специалист, который сможет это прочитать.

— Может, на ритуал? — задумчиво произнес Володя.

— Ты на тумбочку посмотри, рядом с кроватью. — Петренко толкнул Сосновского в бок.

С трудом преодолевая отвращение, Володя подошел ближе и не поверил своим глазам! На тумбочке, прямо под основанием лампы, в ряд были выложены четыре лунных камня. Это были точно такие же камни, какие были найдены в квартире убитой проститутки! Такой же камень Сосновскому отдала мадам Зоя. Это были камни из меноры.

— Это явно сделал убийца, — прервал Петренко мысли Володи, — он вернул еще четыре камня. Интересно, еще будут?

— Нет, — Володя покачал головой, — это все. Их шесть.

Петренко нахмурился, хотел что-то спросить, но промолчал Сосновский подошел к туалетному столику, зеркало над которым выглядело так же, как и в гостиной.

— Понятно, какой грохот слышали соседи, — сказал Володя, — убийца бил зеркала. Не сомневаюсь даже, что убитого опоили снотворным. Точно так же, как и в других случаях. Что сказал эксперт — предположительное время смерти?

— С 11 до 12 ночи, точнее покажет вскрытие, — Петренко все еще хмурился. — Что ты знаешь о камнях, чего не знаю я?

Вздохнув, Володя коротко рассказал ему о «меноре колдунов» — все, что он узнал от Тани.

— Тогда мне ясно, что это язык. Я имею в виду заклинание на стене, — задумчиво произнес Петренко. — Это идиш. И, кроме того, мне совершенно ясно, что менора была у него. Только вот вопрос: зачем ему был нужен этот культовый предмет?

— Ну как, чтобы продать, — пожал плечами Володя. — Но убийца его опередил. Вы же не нашли менору в квартире при обыске?

— Нет, — с сожалением ответил Петренко.

— Значит, убийца забрал ее с собой.

— Час от часу не легче! — вздохнул следователь. — Ну ладно, допустим, убийца охотился за этой менорой, и он ее получил. Но для чего он разбил зеркала?

— Я не знаю, — честно сказал Володя. — Но мне это очень не нравится. Во всем этом есть что-то очень непонятное и злое. Как злой дух.

— Духи здесь явно ни при чем, — Петренко был настроен скептически. — Все это натворили люди! И, судя по всему, их было несколько, начиная с девицы, которая его ограбила, и заканчивая теми, кто пришел убивать.

Вернувшись в гостиную, следователь указал Сосновскому на вывернутые ящики из шкафа и письменного стола. Там остались пустые коробки из-под драгоценностей.

— Завтра начнется шухер, — мрачно прокомментировал он, — не каждый день в городе чекиста убивают, да еще так вот. Не сомневаюсь даже, что из Москвы пришлют следаков. В общем, будет гембель на мою голову!..

Когда Володя вышел из квартиры — после того, как увезли тело, и осмотр места происшествия был закончен следственными органами, — уже рассвело. Ноги сами понесли его на улицу Пастера. Он шел к Тане.

Ритуал? Секретный комиссар.

Диббук.

Год «Великого перелома»

— Плохо, — Таня обернулась к Володе и отошла от окна, продолжая нервно теребить длинными тонкими пальцами бахрому на шерстяной шали, — очень плохо.

Все то время, что она стояла у окна, Сосновский продолжал поворачивать из стороны в сторону ни в чем не повинную чайную чашку.

День тянулся уже давно, но никто бы не сказал, что уже почти полдень. За окном была серая пелена, сырая, густая, было это похоже на не проходящий рассвет. Это понурое ощущение не наступившего утра убивало настроение, заранее окрашивая весь день в беспросветные серые тона. И Тане хотелось как-то отвлечься от этого настроения — особенно после рассказа Володи.

Еще на рассвете, услышав звонок и открыв дверь, она совсем не удивилась, только посторонилась в проходе, так, словно все время его ждала:

— Заходи.

Вид у Володи был жалкий. Несмотря на закаленные нервы, страшное убийство все-таки произвело на него тяжелое впечатление. И Таня была единственным человеком, кто мог его понять.

Впустив Сосновского в комнату и сняв с него тяжелое, неподъемное пальто, промокшее от промозглого, сырого тумана, Таня отправилась на кухню поставить чайник. И только когда чай уже был разлит по чашкам, Володя заговорил.

Говорил долго, описывая все в мельчайших, ненужных деталях, что видел в квартире на Дерибасовской, постоянно перебивая сам себя и замолкая… Таня не прерывала его. Она очень внимательно слушала, чувствуя, что ему надо дать выговориться, что в данный момент это важнее всего.

Затем, когда Сосновский наконец замолчал, немного успокоился и впился зубами в бутерброд, Таня, пока тоже ничего не говоря, отошла к окну, чтобы обдумать его слова. Сырой туман обволакивал город тягучей слизью, и казалось, что нет ему ни конца, ни края. Редкие прохожие быстро пересекали улицу, стараясь поскорее убраться от непогоды туда, где светло и тепло. Таня вдруг подумала, что туман похож на очень длинную, запутанную нить: пытаешься избавиться от нее, а выходит все хуже и хуже.

Она прекрасно понимала, что ситуация уже вышла из-под контроля. Но в рассказе Володи ее на самом деле беспокоил только один момент: девица в ресторане «Парус» на большевистской гулянке. Она действовала точно так же, как когда-то работала сама Таня, и это ее безмерно напугало. Девица как-то удивительным образом умудрилась скопировать не только имя Тани, но и ее повадки. Было в этом просто что-то мистическое, но прежде всего что-то злое и страшное… Что-то очень плохое, и не только для нее.