Ирина Лобусова - Диббук с Градоначальницкой

Плохим же Таня считала состояние, когда ее лишали спокойствия. Пережить все остальное можно было очень просто, даже заработать деньги она умела, сохраняя спокойствие и уверенность духа. А вот как заработаешь или изменишь что-то, если душа корчится в тревоге, как ведьма на костре?

— Плохо, — уже вслух произнесла она, отходя от окна и нервно теребя шаль, которую накинула себе на плечи, — очень плохо. И знаешь, что в этой истории мне не нравится больше всего?

— Интересно, что тут вообще может нравиться! — фыркнул Володя, но Таня словно не услышала его.

— Мне не нравятся разбитые зеркала.

— А надпись? — удивился Сосновский.

— Кто прочитает надпись, я знаю, — махнула она небрежно рукой. — Мы попросим раввина. Мне не нравятся разбитые зеркала.

— Это ты уже говорила. Но почему? — Володя действительно не понимал, почему это так взволновало Таню.

— Не знаю, — она пожала плечами, — это как-то неестественно, как-то странно. Ну сам посуди: станет убийца думать о такой мелочи, когда пришел убивать? А раньше зеркала были целы! Например, в квартире проститутки. Зачем же их разбили сейчас?

— Ритуал, — пожал плечами Володя.

— Какой именно ритуал, с чем связан? — Таня в волнении ходила по комнате. — Ясно, что это ритуал из каббалы. Надпись плюс камни. Все это похоже на завершение чего-то… Завершение пути, например. Но почему — зеркала? И кто их разбил — убийца?

— Злой дух, — попытался съехидничать Сосновский.

— Может, и так, — серьезно ответила Таня, — злой дух. В любом случае чаще всего в каббале заклинают злых духов. Только вот в чем главный вопрос: в кого он вселился — в красного комиссара или в убийцу?

— Ты сейчас что-то очень странное сказала, — уже серьезно посмотрел на нее Володя.

— Я по опыту знаю, что очень часто жертва виновата не меньше, чем убийца. А иногда и больше.

— Пусть так. Но это не снимает вопросы.

— А любое расследование и есть вопросы, — перебила его Таня, пожав плечами. — Особенно, когда это убийство.

Сосновский наконец оставил в покое чайную чашку и задумчиво смотрел куда-то в потолок.

— Первое, что надо сделать, это поговорить с мадам Зоей, — рассуждала Таня, — именно из ее заведения пришли новые девицы. Может, девица, которую мы ищем, маскируется под проститутку?

— Думаешь, она причастна к убийству? — спросил Володя.

— Она наводчица. Да, думаю, убийцы действовали с ней заодно. Такую девицу легко заинтересовать — например деньгами. Мы должны узнать, кто появился в заведении в последнее время. Всё о новых. Потом я поговорю с Тучей, чтобы он помог уговорить раввина прочитать надпись… Думаю, он справится. Ты сможешь взять ключи, чтобы мы прошли в квартиру тайком? — в упор посмотрела она на Сосновского.

— Конечно, — ответил он. — Наверняка моему другу поручат это расследование.

— Нет, — Таня покачала головой, — думаю, вести это расследование будет не он. Приедет специальная комиссия. Пришлют кого-то очень важного, он и возглавит все, возьмет под свой контроль.

— Откуда ты знаешь? — удивился Володя.

— Опыт, — улыбнулась Таня. — Ты представляешь, какой шухер наделает это убийство? Мало того, что сотрудник органов, так еще в такой форме. Ничего хорошего не будет в городе, вот увидишь.

Сосновский ничего не ответил. Молчала и Таня. Похоже, вместе они вспоминали все, что слышали о новой структуре большевиков, представитель которой был убит таким жутким образом.

Предтеча всех органов государственной безопасности советской политической системы — Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК) по борьбе с контрреволюцией и саботажем (позже — ВЧК по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности) — была создана в декабре 1917 года при Совнаркоме.

Очень скоро она стала легендарной как относительно самостоятельная организация. Широта ее функций и ее роль в удержании власти большевиков были просто колоссальными. Именно на ВЧК и ее структуры легла основная тяжесть борьбы с контрреволюционным подпольем в годы гражданской войны. Именно ВЧК занималась проведением следственных действий по делам, связанным с саботажем, спекуляцией и дезорганизацией тыла. Именно ВЧК часто осуществляла мероприятия «красного террора», агентурную работу на предприятиях, в учебных заведениях и так далее.

В 1922 году ВЧК официально была ликвидирована. Вместо нее было создано Государственное политическое управление (ГПУ) при НКВД СССР (формально — под контролем Наркомюстиции). ГПУ обладало схожими задачами и функциями, но значительно урезанными, по сравнению с ВЧК, полномочиями.

После образования (30 декабря 1922 года) СССР возникает Государственное политическое управление (ОГПУ) СССР — формально объединявшее ГПУ всех союзных республик, но фактически представляющее собой качественно новую структуру, поскольку ОГПУ подчинялось не НКВД, а напрямую Совнаркому.

В новую структуру вошли органы ГПУ-ОГПУ части внутренней охраны, а также пограничная охрана СССР, вошедшая в состав особых отделов ВЧК еще в 1920 году. Эта схема была основой советской системы, которую она была призвана защищать и охранять.

Поэтому можно было считать, что убийство сотрудника подобного управления стало угрозой всей системе в частности. И все прекрасно понимали, что карательные меры теперь будут жесткими, а расследование возьмут под очень серьезный контроль.

— Надо узнать, чем занимался этот тип и с какой миссией он был отправлен в Одессу. — Таня первой нарушила молчание, уже ставшее тяжелым.

— Как странно. — улыбнулся Володя, — то же самое сказал и мой друг. Если мы узнаем его спецзадание, то узнаем и причину убийства.

— Как ему в руки попала менора? А менора ведь была у него. Откуда он ее взял?

— Это можно будет понять, если мы поймем его связи, — ответил Сосновский. — А они должны быть обширными. Я узнал, что в последнее время он постоянно приезжал в Одессу, был здесь недолго, наездами. Так и познакомился с заведением мадам Зои.

— Интересно, — Таня задумалась. — А у кого можно узнать, что он здесь делал?

— Мой друг должен это выяснить, — произнес Володя. — Иначе вообще нет смысла в расследовании!

— Пусть успеет сделать это до приезда спецкомиссии. Иначе его просто не допустят, — сказала Таня, и Сосновский в очередной раз поразился ее прозорливости. Сам он не сомневался, что так и будет.

— Да, у меня есть еще кое-что… — вдруг вспомнил он. — Это не касается убийства сотрудника ГПУ, но тоже важно. Я выяснил, где был сын Глафиры Черновой в то время, когда убивали соседку, и когда мы с тобой попали под обстрел.

— Да, — кивнула Таня, — я думала об этом. Хотела тебя спросить.

— Видишь, мы всегда мыслим одинаково, — ответил Сосновский и, спохватившись, тут же отвел взгляд. Слишком уж зыбкой была почва, на которой она стояли.