Ирина Лобусова - Диббук с Градоначальницкой

Бандиты снова заговорили, Грабарь нахмурился:

— Шо ты хочешь за ножичек?

— Он ваш, если повезете меня к Алмазной.

— А вдруг крыса конченая? — фыркнул кто-то. — Сдаст фараонам всех нас?

— Стала бы я кинжал тырить, если б хотела вас сдать! Да еще на глазах уголовки! У тебя все такие тупые, Грабарь? — хмыкнула девица. — Я же сама кинжал сперла, когда за столиком крутилась. Под вами работать хочу, по большим делам. Плохо работать одной.

— Ты не из наших вроде, — прищурился Грабарь.

— Я так, тырила по мелочевке. Один раз с Кагулом была в налете. Меня с ним невеста его познакомила, официантка из ресторана. С тех пор вот и хочу работать серьезно. За конторкой как фифа светить — не мое это. А кинжал вам дарю, если сведете меня к Алмазной.

— Настырная какая… — вздохнул Грабарь. — Ну ладно, пойдем.

— Шо, прям щас? — занервничала девица.

— А то до когда хотела? Собирайся!

Вместе с бандитами девица подошла к большому серому автомобилю.

— Куда едем-то? — спросила она.

— За лишние вопросы знаешь шо с язычком бывает? — нахмурился Грабарь. — А ну сидай швыдко! И шоб не пикнула. Твоя правда. Пусть Алмазная разбирается.

В окружении двух бандитов девица села на заднее сиденье. Взревел мотор. Машина рванула сквозь тьму, плохо подсвечивая слабыми фарами.

Ехали молча. Остановились у какого-то переезда. Дальше все произошло стремительно. К лицу девицы прижали носовой платок, потом запихнули ее голову в холщовый мешок. Когда тело ослабло, выпихнули из машины. Грабарь и Борис выскочили вместе с ней. А сама машина, как ни в чем не бывало, покатила через переезд дальше. Подхватив тело девицы в мешке, бандиты быстро пошли к небольшому поселку, видневшемуся за лесопосадкой…

Таня очнулась, лежа на кушетке в какой-то темной и узкой комнате. Это явно был подвал. Полнивший ее до безобразия костюм был все еще на ней, а вот парик валялся на полу в самом жалком состоянии. Оно и к лучшему. Тане надоело играть проныру-бандитку. Но. куда же она попала?

Руки и ноги ее были свободны. Страшно закашлявшись Таня села на край кровати. От хлороформа ее тошнило, болела голова. Собрав все силы, она встала и сделала несколько шагов по комнате.

Явно подвал, окон нет. Керосиновая лампа подвешена на балке. Именно она дает слабый свет. В комнате кушетка, стол у стены с одним стулом и два обычных шкафа наподобие серванта. И дверь — металлическая, наглухо закрытая дверь темницы.

Таня открыла один шкаф. Весь он был полон медикаментами. Пробирки, мензурки, порошки. Ей показалось, что она попала в аптеку. От медикаментов исходил слабый запах.

Открыв дверь второго шкафа, Таня едва сдержала крик. Полки были почти пусты. Но на средней, стоя на небольших подставках, на Таню глядели три головы. Это были головы Светланы Иванько, Глафиры Черновой и Валентина Сандольского.

— Нравится? — сзади что-то скрипнуло, и Таня поняла, что металлическая дверь — не единственный выход из помещения. Где-то в стене был тайный ход. — Я сама их забальзамировала!

— Зачем? — спросила Таня, не сводя глаз с тоненькой, очень красивой темноволосой девушки, так похожей на нее.

— Просто так, — девушка пожала плечами. — Должна же я была практиковаться!

— Разве отец тебя учил? — сказала Таня.

— Отец! — хмыкнула Ривка (это была именно она). — Нет, конечно. Стал бы он учить девочку! Он учил моего брата, жирного подслеповатого тупицу. А у брата вообще не было мозгов. Я тайком пробиралась в лабораторию отца и читала все его книги.

— Поэтому ты так хорошо знаешь заклинания.

— Заклинание не сработало. Я хотела расправиться с душой моего отца. Но я и так могу ее контролировать. Он ведь живет во мне. Ты слышала про диббука?

— Забавно! — Таня рассмеялась. — Я ошиблась. Я искала старого мужчину, такого же возраста, как Аарон Нудельман, думая, что женщина не может быть образованной и прочитать столько книг. А ты вон какая — сама все узнала.

— Нудельман был старый дурак, — поморщилась Ривка. — Он пытался от меня сбежать, да еще и забрать менору. Этот идиот хотел расплавить ее как кусок золота!

— Он просто понял, что в ней нет ценности. Никакой, кроме золота, — пожала плечами Таня, — и тебе она тоже не помогла, правда?

Ривка ничего не ответила. Она прошлась по комнате, открыла, затем закрыла шкафы и повернулась к Тане.

— Ты меня не узнала? — На лице Ривки было разочарование.

— Нет. А должна?

— Ну конечно! Я же подходила к вам, когда ты сидела за столом с Гекой и Корнем. Грабарь тогда в банде Корня был.

— Грабаря я помню, — жестко сказала Таня, — тебя — нет.

— С тобой все так носились… А ты даже головы не поворачивала на других! Мне всегда Гека нравился больше, чем Грабарь. Но ты его словно околдовала, он никого больше в упор не видел.

— Поэтому ты и взяла мое имя?

— Я хотела быть тобой, — поморщилась Ривка, — мы и внешне похожи.

— Неправда! — отрезала Таня. — В тебе есть зло. А вот мне — нет.

— Добренькая, значит? — глаза Ривки зло сверкнули. — А что же ты делаешь с бандитами?

— Ты приказала Грабарю меня задушить, чтобы я тебя не нашла и не выдала?

— Ага! — радостно кивнула Ривка. — А этот дурак не справился! Тупица, правда?

— Правда. Что теперь будет? Что ты собираешься сделать? — спросила Таня.

— Убить тебя. Ты не выйдешь из этой комнаты. Думаю, ты и сама это понимаешь.

— Дом окружен людьми Тучи, — сказала Таня, — они пришли сюда, чтобы ликвидировать вашу банду. Сами. Без всяких фараонов.

— Никого здесь нет, — ехидно улыбнулась Ривка. — Они поперлись за машиной, когда тебя вышвырнули из нее, и потеряли твой след. Думаешь, я тупая и ничего не понимаю? Я догадывалась, что это ловушка. Глупо ты, конечно, полезла в банду. Думала, что я не пойму?

— У тебя есть шанс выйти из этой комнаты, Ривка, — спокойно сказала Таня, — отдай мне менору — и уходи.

— А кстати, как ты вычислила, что Борис — мой человек? Или ты узнала Грабаря? — заинтересовалась Ривка. — Я ведь была в том ресторане. Это мой ресторан. Он мне принадлежит. И у меня там есть тайное окошко в одном кабинете, из которого я могу наблюдать за залом. Ты сразу же запала на Бориса! Почему?

— Золото, — пояснила Таня, — я внимательно читала описание всего, что было украдено. Золото семьи Шиловских было на нем. Там описывался такой образок, по словам прислуги.

— Да, дурак… — протянула Ривка.

— Отдай мне менору, Ривка. Она все равно тебе не нужна.

— Почему? — усмехнулась Ривка.

— Нет в тебе диббука, Ривка. Ничего нет, кроме обиды на родителей, эгоизма и злобы. Ты ведь уже не маленькая девочка, чтобы посвятить всю свою жизнь мести отцу! Отпусти их.

— Тебе легко рассуждать! — зашипела Ривка.

— И тебе будет легко, если поймешь. Какому отцу хотелось бы, чтобы его дочь связалась с бандитами?