Кауфман Спунер - Раздробленный свет

- Ну, хорошо. - Я хочу засунуть руки в карманы, ссутулиться, спрятаться от всего этого. Межличностные отношения… в этом София мастер, не я. — Значит, нас таких двое. По крайней мере, у тебя не было проблем двигаться дальше.

— Это несправедливо. - Голос Лили немного учащается, заставляя кровь сильнее биться в ушах. - Гидди... Гидеон... только потому, что я влюбилась в Тарвера, это не отменяет моих чувств к Саймону. Саймон... Саймон всегда будет… со мной. Так же, как он всегда будет с тобой. - Она медленно и долго выдыхает. - Ты так на него похож.

- Ну, ты, должно быть, тогда не слишком высокого мнения о нас обоих, если твоя первая мысль была о том, что я помогал вам со службой безопасности, чтобы кинуть вас.

- Почему тогда такая секретность? – спрашивает Лили. - Зачем прятаться за псевдонимами и... почему бы просто не сказать нам, кто ты такой?

- Потому что я больше не тот, кем был, - выплевываю я в ответ, пытаясь успокоиться. - Младший брат Саймона умер тогда же, когда и он.

Лили медленно отвечает.

— Значит, это тоже на моей совести.

- Слушай, - говорит Тарвер, мягко вклиниваясь в разговор. - Что бы здесь ни происходило, сейчас не время и не место говорить об этом. Судя по всему, мы не единственные, кого ты обманываешь. Его взгляд скользит в сторону Софии, и внезапно я понимаю, что он понимает гораздо больше, чем кажется.

Когда я следую за его взглядом, София долго смотрит на меня, ее лицо безжизненное. Я знаю, что потерял ее. Я потерял ее в тот момент, когда она нашла игральную карту брата. Но теперь, с этой связью с Лили Лару, я потерял ее даже как союзника, и я не готов к глубине этого пореза, к его ожогу на груди. Это как ощутимый удар, настолько интуитивный, что я почти чувствую его вкус во рту, как горький поток меди.

Флинн Кормак наконец-то обретает голос и мягко произносит:

- Они здесь из-за шепотов. Они знают, что он с ними делает. Мы должны поговорить об этом.

- И мы это сделаем, - спокойно соглашается Тарвер. - Но мы с Лили должны вернуться, пока нас не хватились. Ей еще надо выступить с речью.

- Точно, не хотел бы пропустить шампанское и икру. - Мой голос звучит пронзительно, ненавистно даже для моих собственных ушей. Я хватаюсь за любую опору. Я в свободном падении.

— Вот и все, - вспыхивает Лили, ее глаза на мгновение становятся так похожи на глаза ее отца, что я делаю шаг назад. Этого огня у нее никогда не было. Я не единственный, кто изменился с тех пор, как мы были детьми. - Ради Бога, Гидеон, неужели ты думаешь обо мне так плохо, веришь, будто я приехала сюда, на Коринф, чтобы отпраздновать это... это отвратительное зрелище?

- Я ничего не знаю о тебе, - спокойно отвечаю я. - И не хочу.

- Ну, тебе это понадобиться, - говорит Джубили, ее рука покоится на плече Флинна. - Мы все здесь по той же причине. Мы все здесь ради этого разлома, чтобы выяснить, что ее отец делает с шепотом. Мы здесь, чтобы выяснить это и вытащить на свет.

- Флинн, как ты можешь... - голос Софии прерывается. - Она его семья .

- Да, это так, - быстро и резко отвечает Лили. - Так что я точно знаю, на что он способен.

У меня есть только несколько секунд, чтобы осознать, что, возможно, мы не на противоположных сторонах, что мы преследуем одно и то же, прежде чем рев в моих ушах внезапно усиливается. София делает шаг назад, качая головой, будто пытаясь прочистить ее, и внезапно я понимаю: это не пульс стучит в моей голове. Это совсем не в моей голове. Воздух полон шепотов, и прежде чем я успеваю заговорить, шепот превращается в крик, проносящейся по все длине палубы.

Он ударяет в Лили, как ураганный ветер, отбрасывая ее платье и волосы назад и сильно отбрасывая ее от Тарвера… но больше это никого не затрагивает. Для нас в воздухе царит тишина, которую можно ощутить лишь в космосе, за дюжиной разных шлюзов.

- Лили? - настойчиво спрашивает Тарвер, и я вижу, как он сглатывает. Во рту у него тот же вкус, что и у меня, густой металлический привкус, как у крови или электричества. - Ты...

- В порядке, - выдыхает она, хватаясь за него, когда она снова встает на ноги. — Это они. Я чувствую как они пытаются... Все в порядке. Я в порядке, все под контролем.

- Но разлома здесь нет. - Тарвер говорит тихо и быстро, его глаза осматривают Лили в поисках... чего-то, чего я не знаю.

- Его нет на корабле, - тихо говорю я, хотя не знаю, почему я хочу предложить им хоть какое-то утешение. - Я только что закончил поиски энергетического всплеска, когда вы прибыли и ничего. Мы думали, что он переместил его сюда, или что у него был второй... мы ошибались.

- Я в порядке, - бормочет Лили, поднимая голову, чтобы улыбнуться Тарверу. - Действительно. Я на секунду потеряла концентрацию.

- Я знаю, каково это. - Голос Софии прерывает Лили, как лазерный огонь шелк. Она, бледная с напряженным лицом, сжимает сумочку. - Эти голоса, этот металлический привкус… это ярость.

- Не совсем, Соф, - говорит Флинн, кладя руку на ее руку. - Лили... она причина, по которой мы здесь.

- Разлом здесь, - тихо произносит Лили. - Где-то поблизости. Я чувствую его.

- Смотрите, - говорит Тарвер, спешно выдыхая. - У нас нет времени объяснять почему, но Лили связана с этими разломами, и мы знаем, что последний есть где-то поблизости или на Коринфе.

- Связана, - вторит София, и я вижу, что это слово не делает его с ней друзьями.

Тарвер медленно кивает.

- Я не могу сказать, почему и как, но мы должны найти последний разлом и закрыть его, чтобы спасти ее.

София переводит глаза с его лица на Лили и обратно.

- Она Лару.

- Да, - мягко отвечает Флинн, все еще находясь рядом с Софией. - И именно из-за нее наша планета теперь свободна. Она - причина, по которой ты не размазана на какой-нибудь стене после того, как ярость солдата вступила во владение. Тебе нужно остановиться и послушать, Соф.

— Это правда, - неохотно и тихо говорю я. - Они оба помогли Флинну Кормаку и Ли Чейз освободить Эйвон. Я знаю. Я наблюдал.

Она открывает рот, чтобы продолжить. Но прежде, чем она успевает это сделать, другой голос прорезает тишину. На платформе, над нами, к нам идет мужчина и останавливается на вершине лестницы.

- Дорогая, - обращается месье Лару мягким голосом, зорко рассматривая нас глазами. - Мне было интересно, куда ты запропастилась.

*от английского Giddy - легкомысленный, ветреный, непостоянный.

Голубоглазый человек приходит и отсоединяет нас друг от друга, отправляя нас в новый мир. Последний мир, говорит он. Мы только мельком можем увидеть его, как и людей, столь многочисленных, что даже нам трудно увидеть их всех. Здания, что тянутся к небу, шум, свет и хаос складываются в единую картину.

Но нам не разрешается его исследовать. Мы остаемся ограничены. Мы заперты. Мы…

Я.