Кауфман Спунер - Раздробленный свет

Я одинок здесь.

Одинок ... но для голубоглазого мужчины.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

СОФИЯ

МЕСЬЕ ЛАРУ, ОДЕТЫЙ В безупречный смокинг, спускается по лестнице, засунув руки в карманы. Его голубые глаза скользят по нам четверым, останавливаясь, в конце концов, на ближайшей к нему Лили, которая стоит прямо за Тарвером.

- Они почти готовы к твоей речи, дорогая, - говорит он и его губы изгибаются в легкой улыбке, столь непринужденной, будто он не вошел в комнату полную напряжения, которое можно резать ножом. – Мне интересно, что заинтересовало вас здесь. Не могу сказать, что в моторных отсеках, есть что-то, что можно считать достопримечательностью.

Я не могу думать, не могу реагировать. Здесь нет ни охранного поля, ни самой охраны. Все, что мне нужно сделать, это залезть в сумочку, схватить пистолет и нажать на курок. Мой мозг выкрикивает приказы пальцам, но я не могу пошевелиться.

Лили нарушает ошеломленное молчание.

- Где разлом? Где шепоты?

- Дорогая, - он вытягивает обычно невозмутимое лицо. - Понятия не имею, о чем ты говоришь, но это может подождать, иначе мы опоздаем.

В голосе Тарвера слышится сталь.

- Все здесь понимают, о чем мы говорим. Ответьте на вопрос. Где последний разлом?

Месье Лару смотрит на него куда менее ласковым взглядом.

- Шепоты? Разлом? Откуда ты взял эти сказки?

- От меня, - отвечает Лили сквозь зубы.

- Он же на Коринфе, не так ли? – холодно спрашивает Гидеон. Он, по крайней мере, может говорить, я же все еще заморожена, неподвижна. - Он никогда не покидал главный офис «КЛ».

- Я уверен, что не понимаю, о чем вы говорите, - отвечает Лару. - Но если вы говорите о чем-то таком большом, как один из гиперпространственных двигателей, то не имеет смысла пытаться сдвинуть его с места, не так ли?

Голос Лили сильно отличается от его... она дрожит.

- Если бы ты только знал, что со мной происходит…

Он отвергает ее слова, быстро покачав головой.

- Дорогая, просто невозможно представить, чтобы какое-то гипотетическое существо в гипотетическом разломе могло добраться до тебя из главного офиса «Компании Лару». Мы на орбите… мы слишком далеко.

- Они могут добраться до нее с другого конца Галактики, засранец, - рычит Тарвер, сжимая кулаки. - Вы должны отпустить их и отправить обратно.

- Мальчик мой, - говорит Лару, вставляя какой-то механизм в свое ухо, возможно, какое-то устройство связи. - Как бы мне ни хотелось вас облагодетельствовать, в следующие несколько дней я слишком занят, чтобы сидеть здесь и обсуждать все это с вами. Лили, пойдем со мной. - Он наполовину поворачивается в сторону лестницы, словно ожидая, что Лили послушно пойдет за ним.

- Нет, - говорит Лили тихим, натянутым голосом. - Не в этот раз, папа. Я не могу продолжать в том же духе. Мы знаем о твоих экспериментах, об Эйвоне, о шепотах, о разломах… обо всем этом. И ты знаешь, что мы знаем. Мы не можем продолжать скрывать это, притворяясь счастливой семьей. Ты... ты уничтожаешь меня этим.

Спокойный на внешний вид Лару немного напрягается.

- С тобой все хорошо , - настаивает он. - И даже если этот разлом, как вы его называете, затрагивает тебя, есть гораздо лучшие способы обезопаситься от него, чем разрушить работу всей моей жизни. - Он с улыбкой касается устройства над ухом. Такие же жесты я видела у людей в главном офисе, когда они собирались использовать разлом на мне.

Осознание обрушивается на меня, как ледяной взрыв.

- Конечно, - шепчу я, от гнева у меня дрожат руки. - Вы никогда не создадите оружие, которое можно было бы использовать против вас. У вас есть способ сделать себя неуязвимым.

- Умная девочка, - отвечает Лару, его притворство исчезает. И хотя эти слова выглядят как комплимент, тон его жесток. - Ну что, мы здесь закончили? Они должны раздавать шампанское во время наших тостов.

- У вас была возможность. - Мой голос звучит тонко и напряженно, и мне приходится моргать, чтобы прочистить глаза от яростных слез. - У вас было средство, которое могло спасти всех на Эйвоне.

Лару приподнимает брови.

- Я искренне сожалею о тех смертях. Но всегда нужно быть готовым идти на жертвы в погоне за прогрессом. Если это принесет вам хоть какое-то утешение, подумайте, как много сейчас значит их жизнь… как много значит их смерть. Они бы трудились в безвестности в своей коротенькой, бессмысленной жизни на маленькой, бессмысленной планете. Теперь они часть чего-то гораздо большего, чем они сами. - Блеск в его глазах пугает меня гораздо больше, чем сами слова. Он верит в то, что говорит, верит в это всеми фибрами своей души.

Я двигаюсь, прежде чем успеваю подумать, дрожь в моем теле утихомиривается, все фокусируется на единственной цели. Я вытаскиваю пистолет из сумочки и наставляю его на Лару. Весь мой мир сужается на его лице.

Он едва реагирует.

Я смутно слышу низкий и дрожащий от напряжения голос Гидеона.

- София, не надо. - Он в нескольких шагах от меня, слишком далеко, чтобы успеть дотянуться до меня, прежде чем я нажму на курок. - Не делай этого. Ты обещала мне, что не станешь такой.

Не обращай на него внимания , говорю я себе, сосредоточившись на человеке перед стволом.

Тарвер и Лили стоят совершенно неподвижно, но ее отец просто смотрит на меня, как на какое-то очаровательное насекомое нового вида.

- Полагаю, я не смогу уговорить вас использовать эту штуку, чтобы застрелить мистера Мерендсена?

- Папа, - прерывает его Лили натянутым голосом. Сейчас ее голос особенно похож на его, когда борется за контроль.

- Шучу, моя дорогая, - отвечает он и протягивает руку, чтобы погладить ее щеку полусогнутым пальцем. Если бы я не знала его лучше, я бы посчитала его веселым, пожилым профессором или добрым филантропом. Я сглатываю, стараясь не обращать внимания на то, как липнут мои ладони, пытаясь удержать пистолет. Лару снова поворачивается ко мне. - На самом деле я знаю довольно много об этой молодой леди, - продолжает он. - Она недавно провела с нами некоторое время, и нам, наконец, удалось идентифицировать ее. Как бы мне этого ни хотелось, она не собирается стрелять в мистера Мерендсена.

- Нет, - выдавливаю я, напоминая себе как дышать. Я не смогу выстрелить, если буду на грани обморока от недостатка кислорода. - Не в него.

- София Куинн, - продолжает Родерик Лару, как бы читая по памяти. - Шестнадцати лет, с незапятнанной биографией до ее исчезновения в пути из космопорта Эйвона в приют на Парадиз больше года назад. - Лару обращает свою улыбку на меня. - Ты не первая, кто наставляет на меня пистолет, моя дорогая. Убери это, и мы обсудим все… тебе понравится. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

- Тут нечего обсуждать, - выплевываю я в ответ, меня охватывает гнев, что долго копился. - Если вы знаете кто я, тогда вы знаете, почему я здесь. Мой отец умер из-за ваших больных экспериментов на Эйвоне.