Квинн Лофтис - Снишься мне

Серенити заехала на школьную парковку, и сидя смотрела, как ее одноклассники проходят внутрь. Пронизывающий холод декабря в горах был достаточной причиной, чтобы удержать ее от желания покинуть комфортабельное тепло автомобиля.

Оставалось пять месяцев до окончания – еще пять месяцев учителей, школьных проблем и ужасной еды в кафетерии, хотя последнее было ее собственной виной, потому что она была слишком ленива, чтобы делать обед самостоятельно, и не могла позволить тете делать это для нее. Боже правый, ей было восемнадцать; если тетя будет готовить ей обед, то девушка будет чувствовать себя никчемной.

Серенити протерла глаза, пытаясь прогнать дремоту, все еще борясь с сонливостью, которая угрожала сразить ее. Теплый воздух из автомобильного кондиционера также не помогал. Наконец, покорно вздохнув, она схватила сумку и выбралась на морозный зимний воздух. Он обжег ее легкие и сразу же разбудил. Девушка знала, что ей лучше держать свое остроумие при себе, если хотела пройти по обледеневшей парковке и не стать утренним посмешищем. Еще не было случая, чтобы, по крайней мере, один или два раза в неделю один из студентов не падал на спину, скользя по льду, размахивая конечностями в воздухе, подобно перевернутой черепахе.

Большинство относилось к добродушным поддразниваниям одноклассников довольно хорошо, смеясь вместе с ними. Честно говоря, когда ваш копчик ударялся о лед, оставалось либо смеяться, либо плакать, потому что вы мгновенно чувствовали отчетливую боль, которая часто сопровождалась чередой бранных слов.

Когда Сара вошла в здание, совершив небогатый событиями переход через парковку, то направилась к шкафчику, кивнув нескольким друзьям. Она так и не сблизилась по-настоящему ни с кем из них, потому что время было ограничено учебным курсом. Как только девушка научилась водить, начала работать, заниматься волонтерством и помогать, насколько это возможно. В глубине души она думала, что желание помогать другим было ее искуплением, моральным долгом из-за смерти родителей.

Она интересовалась, были ли они отняты у нее так преждевременно из-за того, что она что-то сделала, или, наоборот, не сделала. Возможно, Господь наказывал ее за то, что была не достаточно хорошей, за недостаточное послушание, или за то, что не была образцовой дочерью. Из-за недостатка вовлеченности в школьную жизнь, у нее не было лучшей подруги в школе. Ее лучшая подруга уже выпустилась, ей сейчас было двадцать два, она работала в местном туристическом ресторане называющемся «У камина» и в «Горном магазине».

Серенити повстречала Глориус Дэй, и да, это ее настоящее имя, однажды в библиотеке, когда Глори искала книги по рассеянному склерозу. У ее матери диагностировали грозное заболевание, и Глори с отцом были ее опекунами. Они с Глори сразу поладили, несмотря на четыре года разницы в возрасте. С тех пор девушки гуляли как можно чаще и без устали переписывались смс-ками. С Глори Серенити наконец-то нашла кого-то, с кем могла быть собой. Глори принимала ее несмотря ни на что.

Серенити знала, что тетя и дядя делали так же, но с ними это было по-другому. Она чувствовала, что они должны любить ее, потому что, в некотором роде, являлись ее родителями, а разве родители не должны любить своих детей безусловно? Но Глори была не обязана и все равно это делала. Хотя она любила Глори как сестру, она также отчаянно хотела убежать от судьбы, уготованной ее подруге. Глори – застряла.

Она будет жить в Йелвилле вероятно всю оставшуюся жизнь. Сама мысль заставляла Серенити чувствовать себя пойманной в ловушку, и если она думала об этом слишком долго, то начинала ощущать, как стены смыкаются вокруг нее. Серенити никогда не говорила Глори об этом, потому что не хотела причинить подруге боль, но время от времени, видела грусть в глазах, которая тоже знала, что с ней не произойдет никаких больших авантюр. Глори не ставила это маме в вину. Она любила свою маму и была полностью готова помогать заботиться о ней, но Серенити знала, что это все еще было не достаточно, чтобы унять жгучую боль от отсутствия будущего перед Глориус.

Остальной день был настолько не богат событиями, как ее путь от машины до входной двери этим утром. У Сары было немного домашнего задания, что было несомненным плюсом, учитывая, что она отчаянно хотела найти что-то об ее сне. Когда она забиралась в машину, зазвонил ее мобильник, и она стала рыться в сумке, пытаясь его отыскать.

– Как поживает прекрасный мир обслуживания клиентов? – спросила она Глори.

– Коротко говоря, хорошо, что ты выбрала ветклинику, потому что, подруга, ты бы не справилась с суматохой в «кострище», – глория прозвала ресторан кострищем, после того как массивный очаг, занимавший всю стену в обеденном зале однажды вышел из-под контроля, когда официант уронил в него ведро топленого сала, запнувшись о ножку стула. Им удалось справиться с огнем, прежде чем он смог причинить большой вред, но с тех пор ресторан «У камина» воспринимался как «кострище».

– Дай угадаю, – произнесла Серенити, перебирая истории, которые случались с ее подругой. – Один из туристов-мужчин стал лапать тебя, когда ты предложила ему пирог? Или, возможно, Шелия, наконец, вывалилась из одного из своих топов с низким вырезом, которые обычно надевает, и нагнулась поднять очень кстати уроненное перед клиентами-мужчинами столовое серебро?

Глория засмеялась:

– Полагаю, я рассказала тебе слишком много о том, что происходит в «кострище», раз именно об этих вещах ты подумала в первую очередь.

– Ну, если это не что-нибудь из этого, то оно вообще не стоит упоминания, – поддразнила Серенити.

– Тогда, полагаю, мне не следует рассказывать, что Томми Пипинг клеился к Шелии, и она случайно вылила воду ему на голову.

Серенити фыркнула от смеха.

– Бедняга Томми-пискун, человек внушающий страх, – выдохнула она, используя прозвище, которым все в городе называли парня, сколько девушка могла припомнить. – Когда же он поймет, что девушки вроде Шелии западают только на определенный тип парней, и это не те, кого зовут Томми Пипинг?

– Ну, мне его не жаль. Как я обычно говорю? Определение безумия...

– Да, да, я знаю... делать то же самое снова и снова и ожидать разных результатов, – закончила она за нее.

– Это правда. Он продолжает приставать к этой развратнице в надежде, что она внезапно подумает, что он лучшее со времен тампонов, но этого не случится.

– Возможно, ему нравится дурное обращение, – заметила Серенити.

– Может и так. Какой бы ни была причина, это развлекает клиентов. Ты направляешься в блошиный госпиталь?

Серенити закатила глаза от причуд подруги. Девушка полагала, что Глори придумывала прозвища для всего вокруг в попытке себя развлечь.