Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 3

Влияние на Францию североамериканской войны за независимость

Одно событие в области внешней политики также весьма сильно подействовало на французское общественное мнение [5]. Восстание английских североамериканских колонийпротив своей метрополии (1774) и начавшаяся между ними война, объявление колониями своей независимости от Англии (1776) и образование из них республики Северо-Американских Соединенных Штатов, появление во Франции знаменитого американского патриота Бенджамина Франклина, искавшего помощи своей родине, участие в этой войне нескольких выдающихся французских добровольцев и, наконец, посылка самим правительством на помощь американцам войска под начальством Рошамбо, – все это страшно взволновало французское общество. Оно весьма близко приняло к сердцу дело политической свободы в Америке, видя в восстании английских колонистов и в образовании нового свободного государства применение тех политических принципов свободы и равенства, которые проповедовались французской литературой. Успех новой республики, подтвержденный версальским миром (1783), по которому европейские государства признавали независимость Соединенных Штатов, окрылял надежду французов на то, что новые идеи восторжествуют и на своей родине. Громадное большинство французского общества не знало, что колонии давно пользовались и самоуправлением, и правами личной неприкосновенности своих граждан, и религиозною свободою, и гражданским равенством, и не обращало внимания на то, что на девственной почве Америки не было тех исторических сил – королевской власти, католического клира и феодальной аристократии, существование которых во Франции отражалось не на одних политических и социальных порядках, но и на всех привычках инравах нации. Общество видело только освобождение целого народа от угнетения, которое имело, однако, совсем иной характер, чем то, на какое могли жаловаться французы, – и видело, что в данном случае играли роль новые политические идеи, как бы выросшие во Франции и оттуда перенесенные в Америку. Поскольку принципы индивидуальной свободы, разделения властей, народного верховенства осуществлялись в учреждениях новой республики, они были в сущности наследием долгого развития самой английской жизни: английские колонисты, гонимые на родине в эпоху деспотических Стюартов, впервые принесли их с собою на новую почву и уже тогда осуществили их в своем быту. Идеи эти продолжали между тем развиваться и в самой Англии, именно в её политической литературе, которая, как известно, сильно повлияла на литературу французскую. То, что последняя развивала, защищала, доказывала в области отвлеченного умозрения, уже осуществлялось ранее этого в жизни североамериканских колонистов. Между старыми американскими порядками и новыми французскими идеями было несомненное родство; вот почему французские политические принципы естественных прав личности, гражданского равенства, народного верховенства, разделения властей были приняты американцами, для которых они имели характер философской обосновки отношений, и без того осуществлявшихся их жизнью; вот почему и французам не знавшим фактических отношений , могло показаться, что американцы у себя создали все это вновь на основании новых политических идей. Сами американцы помогли образованию такого мнения между прочим и своей знаменитой декларацией 1776 г. Когда в 1774 г. американские патриоты, представители отдельных провинциальных собраний, съехались на общий конгресс в Филадельфии, они составили здесь декларацию прав по образцу декларации английской, изданной после второй революции; её назначением было подействовать на общественное мнение в Англии, и потому конгресс ссылался в ней преимущественно на разные статуты и грамоты английского государственного права, допустив, впрочем, ссылки и на право естественное. Это было еще перед началом восстания, но когда война с Англией началась, и колонии решились отложиться от метрополии, то конгресс составил вторую декларацию и на этот раз уже для всего цивилизованного мира: здесь уже не было такой надобности ссылаться на государственные законы Англии, мало известные в других странах, почему и были выдвинуты вперед уже аргументы новой политической философии, т. е. ссылки на естественные права людей и народов, права их на равенство, свободу, стремление к счастью и самоуправление. Целый народ исповедовал эти принципы, и впечатление этого факта на французов было весьма сильное Страстное увлечение этой декларацией выразилось в некоторых сочинениях эпохи например, в «Révolution de l'Amérique» (1781) аббата Рейналя, который, между прочим, писал: «зачем у меня нет гения и силы речи знаменитых ораторов Афин и Рима! С каким величием духа я воспрославил бы благородных мужей, которые своим терпением, своею мудростью, своим мужеством соорудили это великое здание!» и пр. И далее: «героическая страна! мой преклонный возраст не позволяет мне побывать в тебе. Никогда не увижу я себя среди почтенных мужей твоего ареопага, никогда мне не доведется присутствовать при совещаниях твоего конгресса! Я умру и не увижу жилища веротерпимости, нравственности, законности, добродетели и свободы! Свободная, святая земля не скроет моего праха, но я, по крайней мере, желал бы этого, и моими последними словами будут молитвы к небу о твоем благоденствии». Декларацию 1776 г. и американские порядки просдавляли еще Мабли (Notre gloire ou nos rêves, Observations sur le gouvernement et les lois des Etats-Unis de l'Amérique), Бриссо (Nouveau voyage dans les Etats-Unis de l'Amérique, 1788), Кондорсе и др.

Лафайет и Франклин

Увлечение французов Америкой выразилось не на одних словах. Многие сочли своим долгом оказать помощь Соединенным Штатам в то время, как некоторые представители старых порядков, немецкие князья, наоборот, помогали Англии, отдавая ей за деньги своих солдат [6]. Одним из первых французов на помощь молодой республике пришел Бомарше в качестве поставщика и политического агента французского двора, сначала тайно покровительствовавшего инсургентам. Другим выдающимся защитником американской свободы быль маркиз де Лафайет, которому пришлось впоследствии играть одну из наиболее видных ролей в истории революции. Увлеченный декларацией 1776 г., он решился служить «сынам свободы» своей шпагой. Ему было только 19 лет, когда он, лейтенант французской службы, на свой счет снарядил корабль «Победу» и с другими офицерами отправился в Америку под менторством немецкого барона Кальба, тоже офицера французской службы. Общественное мнение было так настроено в пользу американцев, что само правительство подчинилось общему увлечению, тем более, что имело давно в виду извлечь выгоду для себя из ослабления Англии. В начале 1778 г. между Францией и новой республикой был заключен союз. Пребывание в Париже в эпоху американской войны знаменитого Франклина усиливало еще более энтузиазм: старик в черном квакерском сюртуке, без галунов, лент и орденов, с седыми волосами без пудры и парика, простой в обращении, приветливый, разумный в речах, представлялся, как истинный тип «республиканца» в духе героев Плутарха и идеальный человек, какого создавал в своем воображении Руссо. Везде, где ни появлялся Франклин, ему устраивались овации; его портреты можно было видеть повсюду. Д'Аламбер в академии наук приветствовал его, как человека, «исторгнувшего у неба молнию и скипетр из рук тиранов» [7]. Вольтер, приехавший в Париж в год своей смерти, пожелал видеть Франклина, и когда тот явился к нему с своим внуком, благословил последнего словами: «Бог и свобода». В 1779 г. Лафайет приезжал во Франции из Америки, где проникся глубочайшим уважением к Вашингтону. Его приняли в Версале благосклонно, хотя по поводу его энтузиазма к Америке Морепа говорил, что молодой маркиз, охотно разграбил бы Версаль, чтобы добыть средств на одежду для американских солдат. Военным министром во Франции назначен был в это время родственник Лафайета, маркиз Сегюр, который и добился посылки в Америку вспомогательного войска. Когда война окончилась, французы, сражавшиеся за американскую независимость, возвратились, исполненные глубокого уважения ко всему, что видели в стране новой свободы. Мы уже знаем, что сочувствие к американским порядкам отразилось и на тогдашней политической литературе. Не только декларация 1776 г., но и пенсильванская конституция, особенно проникнутая демократическим духом, останавливали на себе внимание французских публицистов, получавших в них повод поднять в печати конституционные вопросы. Кроме Мабли, оказавшего своими идеями влияние на составителей первой французской конституции, но не дожившего до революции, в обсуждении этих вопросов участвовали будущие деятели революции: Бриссо и Кондорсе. Первый дважды ездил в Америку и написал сочинение об этой стране. В Америке, между прочим, ему пришлось выслушать мнение, что едва ли Франция подготовлена к той свободе, какою пользуются Америка и (не в такой степени) Англия Тем не менее он сильно надеялся на то, что в Европе последуют образцам, данным конституциями отдельных американских штатов. Кондорсе в «Мыслях о деспотизме», появившихся уже после того, как решено было созвать генеральные штаты, проводил ту идею, что знакомство с американскими учреждениями должно помочь возрождению Франции, и рекомендовал начать дело с декларации прав человека, на которых покоятся права нации. Нельзя сказать, чтобы эти писатели обнаружили полное понимание складывавшихся в Америке политических порядков (как и Монтескье не вполне понимал истинный характер английской конституции), но дело в том, что американские события послужили толчком к новому возбуждению во Франции политической мысли и притом как раз пред самым созванием генеральных штатов. Благодаря связям, образовавшимся между американскими политическими деятелями и некоторыми французами (например, между Вашингтоном и Лафайетом), в Америке с большим интересом следили за всем, что происходило во Франции. Некоторые из американцев высказывали свои желания относительно Франции и давали советы французам. В числе их был и американский посланник в Париже Джефферсон, один из авторов декларации 1776 г. Он сам в одном письме весьма ясно указал на то, что «американская война пробудила мыслящую часть французского общества от сна деспотизма, в который оно так долго и так глубоко было повергнуто». Дом Джефферсона сделался даже сборным пунктом для поклонников Америки. Благодаря всему этому, «американофильство» сделалось одним из источников, из которых вытекло политическое движение 1789 г.