Вадим Скумбриев - Долгая полночь

– Он догоняет нас, – услышала она голос Берта. – По твоей милости, фея моя, мы потеряли много времени в этом забытом всеми демонами Фларане. Солнечный рыцарь там вряд ли стал задерживаться.

– Мы можем его встретить, – ответила колдунья. – Дай мне немного времени, и я призову духа, с которым ему не справиться.

– У меня есть другое предложение.

Он съехал с дороги куда-то в кусты, где спешился и привязал коня. Затем подал руку Жанне.

– И что будешь делать? – с сомнением вопросила Жанна. В тот же миг Берт схватил её.

Жанна попыталась вырваться, но это было так же бесполезно, как пытаться поднять скалу. Небрежными движениями Берт прижал её к дереву, заломил руки за спину и связал их, затем перехватил петлёй ноги. Окинул бьющуюся колдунью критическим взглядом и аккуратно расстегнул ворот сорочки.

– Ты что делаешь? – Жанна со страхом смотрела на него.

Вместо ответа Берт протянул верёвку через петлю на её ногах и с ловкостью кошки взобрался на дерево. А потом так же легко спустился вниз и потянул за свободный конец.

Жанна ощутила, как взмывает в воздух.

– Отпусти меня! – закричала она.

– Имей терпение, фея, – сказал Берт и поднял её выше.

Мир перевернулся. Деревья стали расти вниз, земля оказалась вверху, а если бы над Францией сейчас стояли тучи и хлынул ливень, вода падала бы на лицо Жанне снизу.

– Я же тебя убью, сэр Ламберт, – прошептала Жанна.

Но Берт исчез.

Лошади тихо фыркали, привязанные к молоденькому деревцу у края поляны. Зашелестел ветер, заскрипели деревья, и Жанна увидела, как перевёрнутый мир зашатался.

Ей стало дурно.

Берт оставил её Солнечному рыцарю, а сам ушёл. Ещё бы, ведь найдя Жанну, д’Олерон вряд ли отправится за ним. Быть может, с его стороны это казалось разумным, вот только больше всего на свете Жанна сейчас хотела убивать.

Нет , – сказала себе она.

Внизу раздались шаги. Жанна чуть повернула голову, пытаясь разглядеть среди травы фигуру Берта – и встретилась взглядом с тем, кого желала бы видеть сейчас меньше всего.

– Кажется, – медленно проговорил Жан д’Олерон, – я всё-таки догнал тебя, Изгоняющая.

Да, перед ней стоял Солнечный рыцарь, хозяин Монтендра. Только прежняя красота его исчезла, оставив лишь слабый след.

Правую щеку Жана покрывала жуткая белая короста, под которой виднелась красная воспалённая плоть. Она переходила наверх, к глазнице, залезала на лоб и уходила на голову, проредив блестящие когда-то светлые волосы. Кое-где она касалась его губ, обветренных и потрескавшихся, опускалась на подбородок и красными пятнами виднелась на шее.

– Удивляешься собственной работе, колдунья? – ухмыльнулся рыцарь, медленно обходя висящую Жанну вокруг. – Ну конечно. Ты же знать не знаешь, что совершила, так? Ты всего лишь сказала пару слов. Но слова реальны! Видишь? Вот они – на моем лице!

– Будь ты проклят, – прошептала Жанна.

– Это уже случилось. – Жан вдруг выхватил меч, и тело Жанны устремилось к земле. – Разве нет?

Он ловко поймал её за шиворот и рывком перевернул, ставя на ноги. Дёрнул, прижимая к себе – Жанна забилась, словно пойманная в силки птица, пытаясь отдалиться от него хоть немного.

– Нравится? – с ненавистью выговорил Солнечный рыцарь и взял её за подбородок, заставляя смотреть в глаза. Жанна снова дёрнулась, но путы держали крепко.

Он захохотал.

– Ничего, ничего, – Жан толкнул её, и колдунья упала в траву. – В Монтендре тебя уже заждались. А скажи-ка, Изгоняющая, кто это тебя додумался подвесить за ноги на дереве? Я осыплю этого человека золотом!

– Я, – сказал из-за его спины сэр Ламберт Клиффорд, и Жан обернулся.

Жанна не видела его глаз, но хорошо знала, что за выражение сейчас на его лице.

– Быть того не может! – воскликнул Солнечный рыцарь. – Берт, друг мой, ты ли это? Мы считали, ты умер!

– Я сделал. Я поймал. Плохая женщина.

– Да, – Жан медленно кивнул. – Очень плохая.

Жанна с ужасом смотрела, как из хитрой, опасной бестии Берт снова стал дурачком. Куда-то исчезла насмешливая полуулыбка, что не сходила с его губ. Пропало выражение глаз, и те опустели, теряя искру разума. Берт чуть сгорбился, осунулся, и теперь никто не поверил бы, что ещё недавно он мог говорить быстро и чётко. Что этот безобидный увалень вырезал десяток бургундцев, как котят.

– Нет! – выдавила она, пытаясь поймать голос. Язык словно отнялся. – Не надо...

– Но тебе не надо было уходить из замка, не сказав ничего мне, – мягко говорил меж тем Солнечный рыцарь. – Понимаешь? Мы ведь не знали, что случилось.

– Господин изменился.

– Да. Господин изменился лицом, но в душе остался прежним...

– Стой! – Жанна сумела всё же совладать с собой. – Он врёт! Он никакой не дурачок, он лживая, хитрая тварь, которая всё это время обманывала тебя!

– Умолкни, – бросил Жан через плечо.

– Он ударит тебя в спину...

– Заткнись! – Жан вдруг оказался рядом, и в тот же миг голова Жанны дёрнулась от жёсткого удара. По языку прокатился солёный вкус. – Один раз ты уже обманула меня, но нет, никогда больше! Тебе мало, ты преступила клятву, а теперь пытаешься оболгать человека, которого верно служит мне уже пять лет! – Он перевёл дух, тяжело дыша. – Поумерь свой язык, колдунья, не то я вырву его.

Она плюнула ему в лицо.

– Плохую женщину убить? – спросил Берт.

– Нет. – Жан выпрямился, глядя на Жанну с ненавистью в глазах. – Мы устроим честный суд. Соберём людей, построим эшафот, зачитаем приговор. Я не убийца, чтобы лишать кого-то жизни просто так – даже такое существо, как это.

Жанна не смотрела на него. Взгляд её был устремлён на Берта – а тот улыбался, улыбался жутко знакомо и хитро, как тогда, в первую встречу его-настоящего на берегу Жиронды.

Я помогу тебе , будто говорили его глаза.

Я помогу.

Её снова окружал ночной лес. Потрескивал костёр — слишком далеко, чтобы согреть, где-то далеко ухала сова. Жан тихо рассказывал что-то Берту, а тот кивал, глядя на Жанну, и с каждым кивком снова липкая волна ужаса прокатывалась у неё по спине. Берт нацепил старую маску с той же лёгкостью, с какой сама Жанна могла бы надеть простую маску из белой кожи, какие носили чумные доктора. Жан знал его как дурачка Берта, послушного увальня, который даже говорить может с трудом, и в один миг Берт снова стал им.

Она пыталась рассказать правду, но Солнечный рыцарь не верил. Что ж, в чем-то он прав: солжёт человек один раз — и прослывёт лжецом навеки. Пусть даже Жанна не сказала ни слова неправды.

Урок оказался получен слишком поздно.

Она солгала и потеряла человека, которого любила. Пусть даже поняла эту любовь только после его смерти. Ещё один урок, жестокий и тяжёлый. Она прокляла убийцу — а духи услышали эти слова и сделали их реальными.