Владимир Маканин - Портрет и вокруг
- Название:Портрет и вокруг
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Эксмо
- Год:2012
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Маканин - Портрет и вокруг краткое содержание
1
Портрет и вокруг - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Точно.
— Разгадал?
— Вроде бы да.
— Это любопытно, — откликнулся он.
И я спешно — ловя на слове — пошел на приземление. Вниз. С облаков.
— А вы приходите, Павел Леонидович, если время, конечно, есть.
— К тебе в гости?
— Я собрал о нем большой материал. Интересный. Действительно интересный.
— Прийти? — Он призадумался.
— Прийти, послушать и оценить мой кропотливый труд, — сказал я и этак засмеялся. Вроде как скромничал и одновременно пытался шутить. Есть такая интонация. Шучу, дескать, потому, что смущаюсь. И тут же довольно прозрачным намеком подсовывалось вот что: вы ведь как-никак мой учитель, Павел Леонидович, вот и послушайте меня, оцените, явите милость.
И был еще намек, совсем дальний, приглушенный: может быть, из этого материала можно сделать сценарий?
И в намеке наживочка, уже вовсе еле различимая: может быть, совместно, а?
Но все это, разумеется, было размыто основной разговорной интонацией — проникновенной и, сколько можно и уместно, просительной. Потому что я именно просил Старохатова — просил, хотел любой ценой его зазвать. Заполучить. Заманить к себе. И вот все вместе сложилось в слова:
— Послушать и оценить мой труд — приходите, а?
— Сейчас?.. Прямо сию минуту? — Он засмеялся.
— Да… Если можете.
Я повесил трубку. И тут же быстренько выдворил из дому Аню. Старохатов на машине, минута — и будет тут. Аня встрепенулась:
— С Машенькой?.. Уходить?.. Погулять?
— Да. Да. Да.
И вот мы сидели на кухне. Он и я. Он сидел на том уютном месте, что у окна; там можно выложить на стол локоть и чтоб голова удобно и царственно опиралась на левую руку — тем более что голова была именно седая и львиная у Павла Леонидовича Старохатова в ту минуту. И голова и поза стали у него, если так можно выразиться, особенно львиными или вдвойне львиными, когда он понял, зачем его пригласили. А он быстро понял. Тут же.
— Понятно, — раздельно сказал он, кивнув и поглядев мне в глаза.
И еще раз:
— Понятно, — и опять кивнул, игру принял. Не вскипел, не фыркнул, не очень даже удивился — потому что не из тех, кто вскипает и удивляется: «Значит, это меня, Старохатова, он раскусил. Ну-ка, послушаем». На лице был покой: мне, дескать, даже любопытно… Жаль, дескать, только, что эти магнитофонные записи так и шибают в нос вырождением искусства и современной дешевкой. Ну да ладно. Послушаем.
И мы слушали.
Он смотрел в окно — вполоборота. И я тоже в те минуты смотрел в окно. А магнитофон работал. Лента шуршала и сухо потрескивала, шла сценка Коли Оконникова и Старохатова.
С нее когда-то началось.
Коля Оконников . Я вам очень благодарен, Павел Леонидович.
Старохатов . Ну-ну, Коля, пустяки.
Коля . Не пустяки, Павел Леонидович. Я прекрасно понимаю, что это не пустяки, — не отказывайтесь, Павел Леонидович.
Старохатов (спокойно и холодно, ловя на слове). А я не отказываюсь, Коля. Мы будем соавторами.
Коля (он онемел; и тут же — поспешно, машинально). Ну конечно. Ну ясно. Само собой…
Сцена была впечатляющая, что и говорить. Но шла в моем пересказе. Моим голосом.
А далее пошли документы. Первым документальным куском шел разговор с Лысым пьянчужкой Сценаристом. За столиком. С пивом.
«Он меня спас. Он улучшил сцены. Он перелопатил весь мой Сценарий».
«Помог, да?» (Мой вопрос.)
«Это великий человек — великий, великий!»
«Пей пиво».
«Он помог, как помогает отец. Как помогает брат. Бескорыстно. Искренне. Никто и никогда не помогал мне, как помог Старохатов».
«Он не взял с тебя ни копейки — ты уверен? Тебе пиво случайно не отшибло мозги?» (Мое уточнение.)
«О чем ты говоришь!»
Переход к документальному тексту не мог не сработать. И он сработал: Старохатов тихонечко присвистнул — дескать, ого!
Потом поинтересовался:
— Кто это? — Он ждал ответа и пытался припомнить сам (а пьянчужка Сценарист все говорил, говорил, говорил — и все захлебывался в самом сильном и единственном за всю свою жизнь восторге).
Я назвал фамилию.
— Верно. Был такой… Вспомнил, — кивнул Старохатов. И я увидел по его лицу, что это так и есть. Вспомнил.
Дело пошло проще, мы оба расслабились. Прослушивание как прослушивание. Старохатов поудобнее расположился на стуле. Я менял кассету. Или, скажем, на большой скорости прокручивал куски, которые были не столь интересны, — я то убыстрял, то замедлял ход «передачи» и посильно старался обнаружить в себе способности режиссера. И затея удалась именно потому, что Старохатов тут же ее поддержал. И даже поощрил. Уяснив смысл и уловив связь одного куска ленты с другим, он тут же делал жест рукой: поехали дальше. Или даже говорил:
— Тут все ясно.
— Можно пропустить?
— Да.
И я делал перемотку. Прокручивал и прогонял без звука на повышенных оборотах.
— А здесь послушаем до конца, — говорил Старохатов.
В нем проснулся интерес — интерес драматурга.
Как раз потянулась долгая сцена с Тихим Инженером. Печальный рассказ о том, как у человека умерла жена. И как он остался один в пустой, пропыленной комнате.
«Я ведь и думать не думал, что Старохатов поможет мне сделать из сырого моего материала — сценарий».
«И он помог?» (Мой голос.)
«Павла Леонидовича, видимо, тронуло описание похорон моей жены. И мое одиночество тронуло. И моя комната».
«Понимаю».
«Здесь много пыли — пересядьте к столу. Я заварю чай».
«Спасибо». (Я сел.)
«Это ее фотография. (На стене.) До болезни…»
Сцену конечно же можно было укоротить, но я видел, что Старохатова проняло. Отличная была сцена. Она и стояла особнячком, как стоит озеро, на которое вдруг натыкаешься среди перелесков среднерусской равнины, — оно есть, хотя его нет на карте. Озерцо. Я видел, что Старохатов слушает с удовольствием и торопить события не хочет. Я тоже как бы замер. Мы оба слушали.
Волнение мое кончилось: стало ясно, что так или иначе, но Старохатов дослушает все. До конца. Не встанет. Не уйдет посреди фразы или в паузу перемотки.
Запись с Тихим Инженером делалась в комнате и была удивительно очищенной — ни шума, ни звука, — Старохатов и я смогли даже переговорить, не взбаламутив тишину и неподвижную меланхолию тех минут.
— Давно этим занят? — спросил Старохатов.
— Давно.
— И труда много вложено?
— Старался.
Он повторил:
— Пусть до конца идет сцена.
Я кивнул: пусть. А запись все так же мерно и ровно и меланхолично рассказывала свое — инженер говорил: «Она умерла быстро. В течение недели. Ровно семь дней болела» — и замолчал, а я (там, в записи) больше не спрашивал и разглядывал на потолке паутинки.
Хлопнула дверь — это была Аня. С Машенькой и с коляской.
— Она не знает. Она не в курсе дела, — быстро и предусмотрительно сообщил ему я.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: